В регионах Московии зреет бунт: эксперт назвал месяц «спуска крючка»

Концепция «маленькой победоносной войны» не сработала.

Опасаясь сепаратизма, в Бурятии создали специальный штаб. Нечто подобное может быть создано и в других регионах Сибири. Могут ли накануне очередных «выборов» в Московии «взорваться» определенные регионы? Ведь причины действительно есть. Например, усталость от «СВО» – войны против Украины, и желание закончить ее.

Наиболее «взрывоопасным» регионом на сегодня является не Сибирь, а Северный Кавказ. Кремль, который «боится всего», пытается подстраховаться и ставит заслоны от любой потенциальной угрозы. Прежде всего, речь о силовых структурах. Режим не просто сохраняет их в боеспособном состоянии, но и существенно усиливает их мощь. Тем не менее, есть вероятность того, что «выборы», назначенные в Московии на март текущего года, станут спусковым крючком для определенных процессов. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал московитский правозащитник Марк Фейгин.

– В Сибирском батальоне ВСУ сообщили о том, что Кремль обеспокоен возможным восстанием в регионах Сибири. В Бурятии был организован штаб по противодействию угрозам сепаратизма и национализма. По их оценкам, подобные организации могут быть созданы и в других регионах Сибири или даже по всей Московии. Считаете ли вы, что имеет ли место угроза сепаратизма в РФ, например, в связи с очередными «выборами»?

– У меня такой информации нет. Комментировать это я бы не стал. Но может ли быть создан какой-то штаб, не обязательно по противодействию сепаратизму в сибирском регионе? Может. Там много штабов. Есть ли какой-то специальный штаб, обеспечивающий предотвращение сепаратистских тенденций? Я этого не знаю.

Но я считаю, что сейчас опасность именно сибирского сепаратизма не сильно велика. Мы не видим таких проявлений. Если бы были какие-то митинги, выступления, какая-то масштабная подпольная деятельность каких-то групп, то можно было бы об этом говорить. Но я такой информацией не располагаю.

Я не видел в Сибири такого, чтобы происходили какие-то поджоги и так далее. В основном мы видим это в центральной Московии, на юге. Но сибирский регион спит. Возможно, такие настроения там и есть в каких-то группах, среди каких-то коренных сибирских народов. Я бы такого не исключал. Но судить о том, насколько это опасная тенденция и насколько Кремль ее боится, я бы не взялся.

Кремль всего боится. Он пытается создать некоторый заслон от всего. И фантазия не слишком велика – это укрепление силовой вертикали. С этой точки зрения я вполне могу допустить, что они рассматривают эту угрозу наряду со всеми остальными.

Традиционно считаются опасными сепаратистские тенденции в национальных окраинах, в автономиях. Прежде всего, на Северном Кавказе. Сибирский сепаратизм рассматривается в ряду других менее опасных угроз. Но, наверное, он тоже имеет место.

Я слышал про этот Сибирский батальон, хотя и не знаю его численности. Думаю, пока он малочисленный. Будут ли к нему присоединяться граждане Московии, например, из Сибири, из сибирских национальных автономий, приезжать туда – пока сложно судить. Потому что все русские соединения ВСУ немногочисленны. Счет каждого идет на несколько сот человек.

Будут ли способствовать увеличению численного состава этих соединений сепаратистские настроения в Сибири? Я бы пока не стал об этом говорить. Мне кажется, преждевременно делать такие прогнозы. Хотя, им виднее. Может быть, так оно и есть.

– Институт изучения войны (ISW) обнародовал очередную аналитику. Там пришли к выводу, что Кремль продолжает усиливает контроль над информационным пространством. В Московии наказывают медиа за распространение «фейков» – за «дискредитацию московитской армии». В РФ несколько снизился уровень поддержки «СВО». Тем не менее, по оценкам аналитиков, этого недостаточно для начала мощного антивоенного движения в Московии. Согласны ли вы с такими выводами? По-вашему, может ли сам факт «выборов» стать спусковым крючком для определенных социальных процессов в Московии?

– То, что «СВО» явно теряет поддержку – это объективный процесс. Мы видим социологические данные. Неизвестно, насколько их можно считать достоверными, но очевидно, что люди хотят окончания войны. Это их желание в 2024 году, и они его высказывают, хоть и осторожно.

Поэтому вполне допускаю, что и «СВО» тоже теряет в поддержке, потому что просто-напросто это долго продолжается. Это не вчера началось, и непонятно, когда это закончится. Людей это пугает. Ведь чем дольше идет война, тем больше погибших, тем больше издержек, больше всего.

И могу точно свидетельствовать о том, что сама атмосфера в Московии явно не способствует тому, чтобы эту «СВО» население поддерживало все больше. Потому что люди не привыкли жить в состоянии войны, и они не очень-то этого хотят.

Если сначала все выглядело бравурно, концепция «маленькой победоносной войны», то сейчас так эту войну точно не назовешь. Ее никак не назовешь ни маленькой, ни скоротечной, ни победоносной.

Поэтому – да, такие настроения однозначно будут. Но будут ли эти проявления связаны с выборами? По идее, это должно было бы быть связано, но пока, на сегодняшнюю минуту, мы не видим таких признаков. До выборов остается три месяца, и мы должны увидеть хоть какие-то предпосылки к этому. Пока их нет.

Поэтому я не решусь сказать, что эти антивоенные настроения могут иметь какой-то выход. Пока мне это не видится. К сожалению.

– Вы считаете, что сегодня карательная машина режима в Московии сильна так же, как была сильна раньше?

– Нет, она даже усилила свою мощь. Потому что в это вкладывают силы и средства. Очевидно, что Кремль осознает опасность. Собственно говоря, нет никаких признаков ослабления этой машины, нет тенденций к нему.

Средства для этого есть, возможности для этого есть, силовой аппарат работает. Нет-нет, с этой точки зрения у этой репрессивной политики есть ресурс. И этот ресурс очень силен.