«Слышали про «квадратный снег»? Я думал, это миф. Но нет»

Беларусский айтишник рассказал о службе в армии.

У Николая (имя героя изменено. — Прим. ред.) 1,5 года коммерческого опыта и 1 год — армейского. Его 2023-й прошел в казармах, потому что гопсударство изменило критерии годности к службе. Мог бы уже быть мидлом, но после армии ищет работу как джун. А это сейчас тоже задача «со звездочкой». Издание devby.io поговорило с Николаем про армейские будни и поиск работы в 2024 году.

— Я учился в БГУИР. Еще на третьем курсе стал работать. Не скажу, что найти первую работу было сложно: у вуза было много партнеров — ты выходишь из аудитории на перемене и видишь кучу вывесок. Выбирай!

Представители компаний все еще приходили к нам на занятия, звали на стажировки: «Нам нужны джуны!» Я пришел в большой аутсорс как стажер, отучился 3 месяца — и попал на проект.

«В 2019 году в военкомате сказали: „Вы даже в запас не годитесь!“ И тут сюрприз»

— Армия замаячила на горизонте сразу после окончания университета: летом я получил диплом — а уже осенью ушел служить.

Что интересно: в 2019 году студентом я хотел попасть на военную кафедру — но меня не взяли по здоровью. У меня проблемы с сердцем плюс аутоиммунный тиреоидит, в военкомате тогда еще сказали: «Вы даже в запас не годитесь!»

Я был уверен, что и в этот раз будет так же: приду, получу отсрочку — и опять работать. И тут сюрприз! Требования по здоровью поменялись — я уже годен.

У меня были смешанные чувства: неведение, смятение, бессилие. Больше всего пугало то, что я не понимал, а что дальше — я не знал, что точно буду делать, с чем столкнусь, если вдруг придется служить.

Психологически я готовился к тому, что меня могут забрать в армию. Поэтому когда подтвердилось, что я все-таки годен, даже почувствовал облегчение и успокоился — долгая история с беготней по врачам, с бесконечными «а вдруг» закончилась.

На работе эту новость восприняли спокойно. Хоть, конечно, все надеялись, что меня не придется увольнять. На последнем созвоне мой менеджер сказал: «Если будет желание через год вернуться к нам — пиши. Буду еще менеджером здесь — возьму тебя обратно».

«Слышали про „квадратный снег“? Я думал, это миф. Но нет»

Еще до армии я разговаривал со знакомыми — спрашивал, к чему готовиться. Столько мифов (как мне казалось) и стереотипов собрал, но все подтвердилось.

Слышали про «квадратный снег»? Я думал, это миф. Но нет. Когда зимой выпал снег и все дорожки уже расчистили — нас озадачили тем, чтобы придать сугробам красивую кубическую форму. Я видел такое на фото из 90-х, но думал: времена уже другие. И когда нам велели делать то же самое, я и удивился, и отчего-то так жутко развеселился.

Друзья говорили: к кормежке придется привыкать — это не домашняя еда. И да, мне очень не хватало мяса. За курс молодого бойца я потерял 8 кг за месяц: был 75, а после — уже 67. Мои сослуживцы потеряли по 15−20 кг за 4−5 месяцев. Потом все вернулось, конечно, но уже не мышечный вес. Это било по моральной составляющей: я пришел в армию спортивным и подтянутым, а уже спустя 3 месяца ослаб физически, стал более рыхлым. Хотя думал, что будет наоборот.

У нас было мало спорта: утренние пробежки в 6.00, зарядка, но в плане физических нагрузок было слабо.

«Айтишники? Да, были. В подразделении — 15%, а в части — чуть ли не каждый третий»

— Я служил в 60 км от Минска. У нас в подразделении были в основном люди моего возраста — 22−23 года, кто-то постарше — 24−25 лет, все после вузов. Хорошие ребята — с пятью из них дружим и сейчас. Многие, как и я, не ожидали, что попадут в армию.

Айтишники? Да, были. В подразделении — 15% (а в целом выпускников инженерных специальностей — около 20%), а в части — гораздо больше, чуть ли не каждый третий айтишник. Думаю, просто интересное совпадение. Но это было круто: мы могли что-то обсуждать вечером по работе и даже что-то полезное выносили из этих разговоров.

Хотя, конечно, разговоров было мало, чтобы не терять навыки. Я настраивал себя: возьму в армию кучу книг — буду читать каждый вечер. Куда там! Армейская рутина не даст тебе читать: ты работаешь и спишь, сил ни на что другое не остается.

Плюс читать книги по программированию непросто — это та же работа. А у тебя на этаже вечно шум-гам: в одном углу что-то обсуждают, в другом кричат.

Дедовщины как таковой не было. Хотя да, одно время приходилось выполнять странные «хотелки» и следовать не менее странным запретам старшего периода — тех, кого призвали ранее. К примеру: если кто-то из нас провинился — «матёрые» всех наказывали, объявляли день без курения.

Спустя полгода старшими стали уже мы — и стало проще. Прежде всего потому что нам было не 18, а 22−25. Пройдя университет и успев поработать, ты уже не пытаешься самоутвердиться за чужой счёт — в отличие от вчерашних школьников, которым почему-то постоянно хочется доказывать себе и остальным, что они чего-то стоят.

«Другой айтишник порекомендовал на свое место — канцеляра»

— Я уже говорил про «квадратный снег», но помимо этого было немало бессмысленной работы. Зимой мы формировали кубы из сугробов. Весной, когда пошли дожди, нас отправили вычерпывать воду из луж — лопатами и метелками.

— Сегодня приедет машина с асфальтом, чтобы его уложить, поэтому яму срочно нужно осушить.

И вот сюрреалистическая картина: стоят начальники-полковники, говорят о чем-то серьезном — а в паре метров рядовые тычут в лужу лопатами для уборки снега, елозят по воде метлами, суетятся.

Трава между бетонными плитами — тоже классика. Она вообще никому не мешает, ее даже увидеть тяжело, если не присесть на корточки и присмотреться. Но ты для чего в армию пришел — бери гвоздик, палочку или еще что найдешь и выковыривай.

А потом ты понимаешь, что важно не столько качественно выполнить, сколько показать участие: что ты что-то делаешь. Ты ходишь вокруг, «ковыряешь» — процесс идет. QA в армии нет, чтобы проверить потом за тобой.

Многие растягивали выполнение каких-то задач, чтобы не делать что-то другое. Мне по службе приходилось быть канцеляром — помогать составлять документы, отчеты в Excel делать.

И я очень скоро понял: чем дольше ты работаешь над отчетом — тем дольше остаешься в тепле, а не на улице трамбуешь снег. Скучно, конечно, неделю разные данные вносить и оформление «причесывать», но скука — меньшее из зол. Я стал кацеляром — сложилось несколько кусочков пазла:

• первый — образование: почему-то когда люди видят в твоих документах, что ты окончил БГУИР, думают, что ты компьютерщик;

• второй: меня посоветовал на свое место парень из старшего периода — тоже айтишник. Он сказал командиру, что я с этой задачей справлюсь.

«В гражданской жизни ты получаешь информацию с избытком. А в армии своеобразный вакуум»

— Опасался ли я, что нас могут послать на войну, — да, было, особенно вначале. В телеграм-каналах тогда каждый день писали, что вот-вот. Но по мере службы страх прошел.

В гражданской жизни ты получаешь информацию с избытком — из этого канала, из того и вот этого еще. А в армии своеобразный вакуум, и ты понемногу успокаиваешься. Все занимает армейская рутина. Плюс я старался гнать от себя любые мысли: «А что если…»

Ребята тоже часто переводили разговоры на неприятные темы в шутку — мы очень много шутили. Сейчас вспоминаю об этом с улыбкой. И вообще вижу, что спустя время мозг оставляет только теплые воспоминания. А тогда я специально искал позитив в своей армейской жизни — но это не всегда мне удавалось.

Армия — это ведь про то, что любой приказ надо выполнить, каким бы он ни был — ты ничего с этим не поделаешь. И тебе приходится мириться с какой-то глупостью, вроде «круглое нести, квадратное — катить».

Это про то, чтобы подчинять свою волю и убирать снег, который и на снег уже не похож — просто вода. И вообще про работу в тяжелых условиях: несколькими часами позже, вычерпав воду и промокнув насквозь, ты ставишь на батарею берцы, а утром берешь их, с разводами соли, и надеваешь. А они так и не высохли за ночь. И ты снова идешь убирать треклятый «снег».

Армия — это про день сурка.

«LinkedIn мертвый. Если в фильтр забить „Беларусь, Минск“, найти можно 1−2 вакансии»

Я вернулся в ноябре. Взял паузу, чтобы немного отдохнуть, а потом — посидеть за книгами, что-то вспомнить, фреймворки повторить.

С нового года я начал искать работу. Если сравнивать с 2021-м, то, конечно, сейчас сложнее — вакансий очень мало. На rabota.by ищут разработчиков либо с более чем тремя годами опыта работы, либо не по моему стеку (профилю. — Прим. ред.). LinkedIn в плане вакансий — мертвый: если в фильтр забить «Беларусь, Минск», то найти можно 1−2. Грустно!

Конечно, у меня есть связи — много друзей в IT, они обещают порекомендовать меня по реферальной программе в своих компаниях. А после поста в LinkedIn стали писать рекрутеры, но собеседований пока не было. Договариваемся.

Я пока еще не могу претендовать на мидл-позиции, по опыту не дотягиваю, да и в знаниях немного потерял — фреймворки подзабыл. А недавно словил себя на мысли, что навык гуглить, когда возникают какие-то проблемы, тоже потерялся. Раньше я мог быстрее найти решение своей проблемы, правильно сформулировав запрос. Сейчас идет чуть тяжелее. Но ничего — все верну.

Я спрашивал у коллег: наша компания осталась в Беларуси, но сократила штат где-то на 30% — проектов меньше. Много кого релоцировали в Литву, в Польшу, в Грузию, еще какие-то страны.

Если мне не удастся найти работу в Минске, придется релоцироваться. Но я в этом ничего плохого не вижу — это новая возможность, были бы предложения!