Беларус поднялся на одну из самых опасных вершин в мире

Это удается не многим.

Артем Ценцевицкий встречает журналистов onliner.by на скалодроме. Вокруг что-то в духе скал с отвесами, со всех сторон выступы разных форм и размеров. Всего-то нужно правильно карабкаться: рука — нога — рука — нога. На полу разложены маты, так что можно не бояться упасть. В атмосфере безопасности мы беседуем с беларусом о восхождениях на горы-семитысячники. В прошлом августе Артем и его друг поднялись на пик Победы — эта гора считается одной из самых опасных в мире. Мы поговорили с Артемом о том, как решиться на такой шаг и что делать, если на высоте заканчиваются еда и вода.

Артем работает горным гидом: водит опытных альпинистов и готовит новичков. Еще он кандидат в мастера спорта по спортивному туризму и альпинизму. А с горами беларус в крепкой связке уже больше 20 лет.

«Машинист ради нас останавливал поезд»

С первых минут разговора становится понятно, что о горах Артем может говорить часами. Так и получится: мы проговорим два часа, периодически восклицая «Да ладно! И каково это?». Позади нас постоянно кто-то карабкается, отжимается и разминается. Замечаем много подростков и детей, которым тренировки явно нравятся.

— Когда мне было лет 15, меня позвали на соревнования по спортивному ориентированию — с этого все и началось. Пока учился в колледже, занимался спортивным туризмом и ориентированием, стал кандидатом в мастера спорта. Как-то меня позвали на сплав по горной речке в Карелии — вокруг тайга, а до ближайшей деревни 200 километров. Добирались мы интересно: ехали на поезде до Мурманска, а потом попросили машиниста тормознуть поезд прямо возле речки.

Позже случился пеший поход в Хибины (горный массив на Кольском полуострове). Артем говорит, что горы там старые и невысокие — до 1000 метров. Но это не делает их безопасными: лавины и камнепады не редкость. Все это становится причиной гибели альпинистов — в знак памяти на перевалах оставляют лыжи. И все же Артема горы покорили. Говорит, с этого момента появилась настоящая мания к восхождениям: снова и снова.

— Потом я сходил в несколько невысоких походов, поднимался на высоты 3800—4000 метров. По меркам Кавказа это невысоко: идешь пешком, карабкаться никуда не нужно, а на ногах что-то по типу берцев. Со временем покорять вершины нравилось все больше. Однажды команда из Минска предложила принять участие в походе с подъемом на Эльбрус. Первый штурм вершины был для меня неудачным. А вот спустя год наконец получилось (только за прошлый год Артем был на вершине восемь раз. — Прим. Onlíner).

Дальше амбиции росли вместе с высотой подъемов. Наконец пришло время семитысячников. С Хан-Тенгри (около 7010 метров) получилось, на пик Ленина (7134 метра) Артем тоже поднялся — теперь работает там горным гидом.

«Я нигде не видел столько тел погибших альпинистов»

Но отдельная история связана с пиком Победы (7439 метров) — самым северным семитысячником в мире и высшей точкой Тянь-Шаня. На вершину ведет длинный и опасный путь по гребню. Погода здесь, мягко говоря, неприятная: сильные ветры и минус 30.

— На Победу неопытные люди не ходят: либо остаются внизу, либо идут обратно. Здесь всегда дует ветер, сильные осадки, а еще почти не бывает «погодного окна», которое позволило бы подняться на вершину и спуститься.

Для понимания: подъем на Эверест легче, чем на пик Победы.

Конечно, это субъективно. Но есть много тех, кто поднялся на Эверест, а подняться на пик Победы пробовали и не смогли, — поясняет герой.

Еще одна сложность — нехватка веревок. Например, на Хан-Тенгри проложены десятки маршрутов, сюда постоянно ходят альпинисты, а значит, здесь повсюду развешены веревки. А вот на пике Победы их крайне мало, многие изрядно потрепались и потенциально могут оборваться под весом альпиниста.

Когда-то пик Победы называли самой кровавой горой на территории СССР. И до сих репутация одной из самых опасных мировых вершин удерживается с запасом: по некоторым данным, около 978 человек добрались до вершины, а примерно 76 погибли. По другим источникам, каждые 10 лет здесь погибают в среднем 12 альпинистов.

— Насколько я знаю, погибших здесь не спускают: маршрут очень сложный, это слишком рискованно. Да и на ту же высоту 7000 метров редко кто-то доходит. У меня есть друг-альпинист из Грузии, тело его дяди лежит на пике Победы. Он знает конкретное место и даже проходил мимо, когда шел по маршруту. Когда я вижу погибшего альпиниста в горах, чувствую сожаление. А еще это сигнал: о, нужно быть аккуратнее.

После таких историй очевиден вопрос: а как же инстинкт самосохранения? Артем спокойно парирует: бояться нужно дома. Это правило несколько раз помогало ему в восхождении.

— Когда я еще вылетал на пик Победы, узнал, что потеряна связь с группой из четырех альпинистов: супружеская пара и еще два человека. Сейчас они считаются погибшими, но их тела найдены не были. Скорее всего, ребята погибли в лавине. Диму, одного из участников, я знал очень хорошо, мы дружили (речь об альпинисте Дмитрии Павленко, который совершил более 500 восхождений; он пропал без вести вместе с женой и двумя клиентами в июле прошлого года. — Прим. Onlíner).

— И новость об их пропаже все равно не заставила задуматься: а стоит ли так рисковать?

— Знаете, это как узнать, что кто-то попал в аварию и из-за этого никогда не садиться за руль. Профессионалы всегда понимают, что риски высокие. Да, предугадать все нельзя, но ситуацию в целом ты понимаешь. У альпинистов есть такое определение, как зона смерти: если ты не помогаешь человеку на высоте больше 8000 метров, то это нормально. Это не вызывает презрения — есть условия, при которых помочь ты не сможешь. Редко у тебя на такой высоте хватит сил, чтобы подниматься самому и нести кого-то еще.

Бывает, что люди проходят мимо того, кому нужна помощь, и идут дальше на вершину. Во-первых, это амбиции, а во-вторых, сложность в физическом плане.

Но бывает, что правило помощи нарушается и на семитысячниках. Артем видел, как на Хан-Тенгри команда бросила своего участника. Мужчина лежал завернутый в специальное одеяло, пока члены его команды штурмовали вершину, хотя по правилам должны были все вместе развернуться и спуститься. Артем понимал, что в одиночку помочь не сможет. Но все же история закончилась хорошо: мужчина остался жив.

«Чтобы подготовиться, бегал по 20 километров»

От всего услышанного волосы на голове приходят в хаотическое движение. Сразу представляешь себя вовсе не покорителем вершины, а тем самым персонажем из кино, который погибает еще на заставке. Пытаемся понять: что может мотивировать человека так рисковать жизнью?

— Изначально у меня была мысль подняться на пик Корженевского (7105 метров) и пик Коммунизма (7495 метров): это нужно, чтобы заслужить звание «Снежный барс» (его дают за восхождение на пять определенных вершин. — Прим. Onlíner). Как-то мы разговаривали на эту тему с альпинистом Димой Ракицким — он тоже гид. Слово за слово — пришли к идее вместе подняться на пик Победы.

Причем решили не откладывать: иначе рискуешь вообще не сделать.

Восхождение наметили на август 2023-го, а до этого — полгода на подготовку. Вот как это выглядело на практике: 20—22 километра пробежки три раза в неделю плюс общефизическая подготовка и прием витаминов. Обязательное условие — отработать сезон гидом в горах: это нужно для того, чтобы организм адаптировался к нагрузкам на высоте.

— Еще одна сложность для экспедиций — это деньги. Восхождение на пик Победы обошлось мне в $2—2,5 тыс., и это без учета экипировки. Это оплата вертолета и заброски в базовый лагерь, который открывают на сезон. Выглядит он так: на высоте 4000 метров устанавливают много палаток, есть баня, центр связи, даже интернет за $5.

На самом деле, ценник выглядит приемлемым, если знать, с чем сравнивать. В этом сентябре Артем планирует новое восхождение — впервые пойдет на восьмитысячник, а это обойдется уже в $10 тыс. Часть средств спортсмен планирует покрыть сам, часть — с участием спонсоров, а еще он предложит донатить подписчикам.

«Сюда нельзя вызвать помощь»

Первый этап восхождения — это вовсе не сборы и пение веселых песен у костра, хотя это тоже было. Сперва нужно акклиматизироваться: если на высоте получается высыпаться, а ешь с аппетитом, то этап пройден. Артем решил для подготовки сходить на Хан-Тенгри.

— На пик Победы мы стартовали в двенадцать часов дня, вместе с нами была еще команда из Казахстана. Ее вел гид, который уже поднимался на вершину Победы, — это придавало уверенность. Но командой мы дошли только до 5800 метров. А дальше погода сильно ухудшилась — ребята захотели вернуться. Мы с напарником решили рискнуть и покорить вершину вдвоем. Каждые два часа мы связывались с базовым лагерем, и они все предлагали вернуться и нам. Кстати, на связь выходят с восьми утра до восьми вечера.

— Получается, что если что-то случится ночью, то никто не поможет?

— Во-первых, на Победу в принципе нельзя вызвать помощь. Знаете, у Сергея Бодрова есть такая фраза: «С мыслью о смерти надо пожить». Когда понимаешь, что смерть — это плохой исход, но ты уже успел увидеть тех, кто погиб в горах, все воспринимается не так страшно.

Сценарий своей смерти я ни разу не прокручивал.

Не скажу, что я суеверный человек, но все же если постоянно держать в голове «Я погибну», то шанс будто бы повышается. Главное — держать голову в холоде, а ноги — в тепле, — улыбается Артем.

Беларус говорит, что на восхождения не берет с собой талисманы, да и каких-то ритуалов на удачу у него нет. Зато он видел, как в Непале шерпы, которые помогают альпинистам, проводят ритуал и призывают вершину быть благосклонной. Участие не обязательное, но никто не отказывается как минимум из интереса.

— Вообще, все способы добавить себе уверенности хороши, — смеется Артем. — Ну и контент для Instagram классный.

«Быстро поняли: еды у нас впритык»

За первый день Артем и его напарник преодолели 300 метров набора по вертикали. По меркам профессионального альпинизма это маловато. Но с погодой не поспоришь: снега навалило по грудь, так что пришлось почти плыть, а не идти.

— Выкапываешь этот снег, потом падаешь в него лицом, чтобы утрамбовать, пытаешься поставить ногу. Шли мы друг за другом, связанные веревкой для подстраховки. Периодически менялись местами, чтобы была возможность передохнуть. Поэтому вдвоем подниматься сложно: первый тропит, а второй утрамбовывает снег. Если перед тобой это делают несколько человек, так, конечно, полегче.

На второй день продолжились подъемы по скалам: снова плюс 300 метров и подъем на высоту 6400. То, что планировалось пройти за день, уже растянулось на двое суток.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Восхождения и трекинг | Эльбрус (@gory.kavkaza.ge)

— На старте пишется план и закладывается день-два на форс-мажоры. С учетом этого рассчитывается запас продуктов, снаряжения, газа. Поэтому мы сразу же поняли, что еды у нас уже впритык и день на спуске придется провести голодными. Так что мы понемногу урезали порции, захватили с собой самодельную пароварку из советского электрического чайника. Кстати, ее сделал мой друг Дима, высотный альпинист из Могилева, — он, к сожалению, погиб в лавине. Сублиматы у нас с собой тоже были, но немного: они недешевые.

Рацион в горах — это крупы, белок в виде сушеного мяса и тушенка в мягкой упаковке. Вкусно? На такой высоте на первый план выходит другой показатель — насколько еда питательная. Спят на высоте тоже по-особенному: в термобелье и флисовом слое. Пуховики снимают и кладут поверх спальника, дальше конденсатник — уходящий от тела пар замерзает не в спальнике, а выше.

— У сна в таком месте есть свои нюансы. Нужно ставить много будильников, чтобы просыпаться и проверять, не засыпало ли вас снегом, иначе можно задохнуться, и никто никогда вас не найдет. Так что сон не назвать полноценным. Мы еще и еду начали экономить, а на голодный желудок спится еще тяжелее.

«Запихивал снег в горло — во рту он не таял»

Между собой беларусы постоянно советовались: может, стоит вернуться? Но оба решили, что ничего слишком критичного пока не произошло. Хотя сводки погоды, которые передавались из лагеря, не утешали, да еще и прямо говорили: вот, четыре трупа уже есть (имелись в виду те самые ребята, которые пропали без вести). При этом в лагере старались подбодрить: мол, молодцы, уже набрали хорошую высоту, можно спускаться. А вершина? Ну, в другой раз.

Тем временем число дней восхождения постепенно увеличивалось, а запасы продуктов истощались. Все было рассчитано на 8 дней. Забегая вперед, отметим: путь туда-назад занял 11.

— На самом деле, куда важнее еды при восхождении вода.

— Но там же повсюду снег — нельзя его пожевать?

— Дело в том, что ты постоянно дышишь ртом — из-за этого снег и лед внутри него не тают. Мы это проверили, потому что в баллоне с водой вышел газ и топить снег не получалось. В итоге у меня во рту снег почти не таял, я бросил эту затею. Но вот на спуске из-за обезвоживания я решил запихивать снег поглубже в горло: решил, что уж лучше бронхит.

Еще одна сложность, с которой внезапно столкнулся Артем, — это нагноение пальца. Началось все до восхождения, но тут палец перестал гнуться и почернел. Пришлось самому вырезать гной ножом — что там по кино про альпинистов? У Димы, напарника Артема, два пальца после восхождения на пик Победы подморозились, с них даже слезла кожа. Спойлер: пальцы остались целы.

— Перед штурмом вершины нам впервые сообщили из лагеря, что погода стала лучше и можно идти дальше. Это была такая радость! А еще огромный стимул, когда в успех веришь не только ты. Пару часов мы поспали, перекусили тем, что осталось, и выдвинулись на штурм. Кстати, с собой взяли по три конфеты-желатинки и шоколадному батончику.

Нормальная погода — это ветер под 30 км/ч. К слову, при такой силе ветра восхождение практически запрещено. Но другого, по словам Артема, на пике Победы не бывает, так что ждать лучшего не приходилось. Однако опасность была не только в погоде: несколько раз Артем проваливался в трещины. Спасал рюкзак, на котором он в прямом смысле повисал, а потом вылезал обратно. Еще помогала страховка друг за друга, хотя вариант не идеальный — лучше привязываться к чему-то крепкому и статичному, а тут движущийся человек.

— Подъем на вершину — это постоянные горки то вверх, то вниз. Поставили палатку, чтобы передохнуть, — заметили, что недалеко лежит тело. Обычно, если труп лежит долго, его прикрывают палаткой или заворачивают в спальный мешок.

Особых эмоций ты уже не испытываешь: это реалии, в которых ты находишься.

Дальше штурм вершины проходил почти без сюрпризов. После очередного сеанса связи альпинисты из лагеря снова советовали вернуться: фишка была в том, что у Победы нет четкого пика и вершиной можно считать несколько точек. Восхождение как бы засчитывалось, но хотелось же максимума.

— Идем дальше, доходим до точки и сообщаем, что нам полчаса до вершины. Поднимаемся и видим точку еще выше, а дальше — еще одна. В итоге от той, изначальной точки мы шли еще примерно полтора часа — оттуда уже было видно, что все вокруг только ниже. Вообще, на вершине мы провели минут 10—15. Обнялись, сделали фото и скорее пошли обратно, пока погода не испортилась.

«В лагере нас встретили как героев, а до этого успели несколько раз похоронить»

Глаза тут же рисуют флаги, воткнутые альпинистами, — но нет, на вершине пика Победы нет ничего. Лучше захватить с собой 200 граммов еды, чем флаг или что-то такое. Но на 7000+ выше уровня моря есть на что посмотреть.

— Там невероятно красиво! А еще видно Китай — большая горная система, дорога, где-то далеко светятся города.

Это был самый сложный спуск в моей жизни: обычно на него закладывается 30% сил, здесь же понадобилось примерно столько же, сколько на подъем.

Сложностей было много. Палатка, которую Артем захватил с собой, не была рассчитана на минус 35 градусов: ее задачей было дать выжить, а не устроить с комфортом в тепле. Зато она на два килограмма легче, чем более теплая альтернатива, — выбор каждый делает сам. Накрыться решили одним спасодеялом по очереди, а второе — приберечь. Артем называет идею идиотской: скорее всего, на такие мысли повлияло нахождение на большой высоте. От холода трясло так, что коврик под Артемом несколько раз собирался гармошкой. В итоге в три часа ночи было принято решение спускаться вниз.

— Пару раз мы не выходили на сеансы связи: слишком сосредоточились на спусках. Так что нас уже несколько раз успели похоронить. Вообще, такие подъемы — это огромный стресс для организма, и они точно не подходят для укрепления здоровья. Переломы, разрывы, обморожения — у профессиональных альпинистов все это сплошь и рядом.

В базовом лагере, по словам Артема, их с напарником встретили как героев: во-первых, дошли до вершины, а во-вторых, сделали это вдвоем. По данным беларуса, за последние два года перед их восхождением никто не смог дойти до вершины и спуститься вниз живым. На память им подарили бронзовые подвески с абрисом пика Победы. Артем шутит, что такую же можно просто купить, но все же приятно получить ее как память о достижении. Кстати, оно фиксируется: альпинисты предоставляют подробные отчеты, и в специальную книжку ставится печать.

Сейчас Артем продолжает готовить новичков для походов на Казбек, Эльбрус, Арарат и другие вершины «полегче». По его словам, чаще всего к нему обращаются те, кто не был на восхождениях, немного реже — люди, которые ни разу не были в горах. А иногда рискнуть подняться на вершину хотят те, кто даже не ночевал в палатке.

Сам беларус готовится к восхождению на первый восьмитысячник, а еще тренирует альпиниста на пик Победы: идти планируют уже командой, где у каждого гида будет свой клиент. Также Артем готов штурмовать вершину во второй раз только при условии сносной погоды: все же риск, по его мнению, должен быть разумным.

— Моя самая большая мечта — сходить на все 14 восьмитысячников и сделать это без дополнительного кислорода. По сути, это что-то вроде допинга, поэтому в кругах профессионалов это важный момент. После восхождения на пик Победы понял, что пора замахнуться на максимум. И все же думаю, что лучше не сходить на вершину и вернуться, чем подняться и погибнуть.