Как Речь Посполитая граничила с Китаем

Неизвестная история о том, что «Сибирь – наша».

Невероятно, но факт: в XVII веке в шести тысячах километров от Речи Посполитой существовало польско-беларусское гопсударство, граничившее с Китаем. Загадочное политическое образование, зажатое между Московией и Китаем, основал Ницефор Черниховский, шляхтич из восточных земель Речи Посполитой, прозванный китайцами «Мудрый хан». Называлось это микрогопсударство — Якса, пишет culture.pl.

Все началось с кровной мести

Вид на Киренск, литография XIX века

Летом 1664 года в Киренском остроге, затерянном среди сибирской тайги, ссыльный шляхтич Ницефор Черниховский (Никифор Черниговский) убил воеводу этих глухих мест Лаврентия Обухова. Это была кровная месть.

На ежегодной Киренской ярмарке Обухов изнасиловал дочь Черниговского Пелагию, жену православного священника. Распутник уже готовился отплыть на лодке по реке Лене, как вдруг появился Никифор с вооруженными казаками и напал на него.

Сегодня это может показаться излишней жестокостью, но шляхтич прекрасно понимал: если он хочет возмездия для Обухова, придется взять дело в свои руки — в то время и в том месте воеводу никогда бы не наказали за содеянное.

За убийство государева человека Никифора и его сообщников ждала неминуемая смерть, поэтому они решили бежать на восток — туда, где их никому не поймать. От людей, много лет назад рискнувших отправиться на Амур, они слышали о землях, где родится пшеница (чего в Сибири добиться непросто), а в недрах полно серебра.

Восемьдесят четыре беглеца запаслись оружием и провиантом и отправились на лодках вниз по Лене. Среди них были три сына Никифора, а еще местный монах по имени Гермоген, взявший с собой икону Божией Матери. Бунтовщикам предстояло преодолеть тысячу с лишним километров…

Присяга на верность царю

«Король Сигизмунд III в Смоленске», художник Томмазо Долабелла, фрагмент картины XVII века. Фото: общественное достояние

Восстание Никифора, вспыхнувшее летом 1664 года, описано во многих источниках. В одном из них, анонимной рукописи, написанной на латыни примерно двадцатью годами позже и посланной королевскому секретарю Дании, приводятся несколько неточные сведения:

«В Енисейском остроге жил польский полковник (поляками в то время называли всех выходцев из Речи Посполитой – ред.). Взбешенный преступлением местного воеводы, обесчестившего его девицу сестру, он подговорил своих товарищей к бунту. Расправившись с воеводой и обокрав купцов, они бежали из острога на восток».

Из-за подобных неточностей утвердилась версия, что воевода надругался над сестрой или женой Никифора, однако историки убедительно доказали, что именно его дочь Пелагия пострадала от действий Обухова. А вот относительно того, как шляхтич оказался в Сибири, мнения ученых совпадают: в 1630-е, во время Смоленской войны, когда Московия напала на Речь Посполитую, Черниговский был взят в плен, а затем сослан.

У Никифора была возможность вернуться на родину, однако этому помешало его оппортунистическое поведение. Польша победила в этой войне, и по мирному договору военнопленные могли вернуться домой, но Никифор на обратном пути решил присягнуть на верность царю — не из желания стать верным слугой Московии, а из жадности: присягнувшему полагалась внушительная денежная награда. Получив деньги и женившись на девушке из Москвы, Черниговский вскоре самовольно оставил службу, но по дороге в Польшу его поймали. За измену шляхтича приговорили к ссылке и в 1637 году отправили вместе с женой в Енисейск. Супруги провели там двенадцать лет, прежде чем их перевели в Киренск.

Через тайгу

Киренск на карте

В ссылке Никифор не терял времени даром. В Енисейске он сошелся с Ерофеем Хабаровым, известным сибирским первопроходцем. Позже Хабаров возглавил одну из первых русских экспедиций в Приамурье и прославился жестокостью в отношении местных даурских и тунгуских племен, прежде чем манчьжуры вынудили его отступить. Хабаров несомненно повлиял на будущее решение Никифора отправиться к берегам Амура, хотя пребывание шляхтича на Амуре окажется более мирным. Вместо того, чтобы присоединиться к экспедиции, он возглавил солеварню рядом с Киренском и получил в командование отряд казаков. Шляхтич с женой жили в достатке, растили трех сыновей и двух дочерей. Все шло хорошо до той злополучной ярмарки.

В то время дорог в Сибири было мало, и главными транспортными артериями служили реки. Вот почему Никифор и бежавшие с ним казаки после убийства Обухова покинули Киренск именно на лодке. Однако сибирский климат суров, а зимы долги, поэтому дорога далась Никифору и его людям нелегко. Беглецов хватились бы не сразу, поэтому о преследовании можно было не беспокоиться, но вот путь через таежные дебри требовал изрядного мужества.

Герб Черниговского

Французская карта Китая, составленная в XVII веке д’Анвилем, на которой Албазин отмечен как Якса

Лодки у Никифора был особые, сибирские: маленькие и легкие. Их можно было тащить волоком — для европейских колонизаторов Сибири это зачастую был единственный способ добраться до нужного места.

Но главную опасность для беглецоы представляли не страшные морозы и не голод. Многие члены группы Никифора погибли от болезней, а также в столкновениях с местными племенами. Польский историк XIX века Мариан Дубецкий пишет в своей книге «Исторические портреты и штудии» («Obrazy i Studya Historyczne»), что однажды туземцы напали на Никифора и его людей верхом на оленях.

Наконец, в 1665 году, после долгой сибирской зимы семьдесят с небольшим человек добрались до берегов Амура. Они решили обосноваться на месте бывшего Албазинского острога, основанного Хабаровым в ходе уже упомянутой экспедиции. Никифор и его люди обнаружили, что крепость сгорела: на нее напали маньчжуры, когда-то вынудившие отступить Хабарова и его буйных казаков («Срединному царству» не нравилось, что тот собирал дань с даурских племен). Однако переселенцы решили использовать выгодное с точки зрения обороны место на крутом берегу реки и отстроить крепость заново. Назвали ее в честь старинного герба рода Черниговских — Якса.

Властитель затерянных земель

Якса, XVII век

Лагерь беглецов превратился в небольшое, но все же суверенное гопсударство. Якса лежала на северном берегу Амура и простиралась на 400 км к востоку (до реки Зея) и примерно на 100 км к западу от крепости. Так Дубицкий описывал столицу Никифора примерно через несколько лет после ее основания:

«По сообщению современника, это деревянная крепость прямоугольная в плане, стоящая на крутом берегу реки, на котором возвышаются две сторожевые башни; с той же стороны, которая смотрит на горы, башня только одна. В ней имеются ворота, единственный въезд в крепость. Над воротами стоит церковь, над ней есть смотровая площадка. В двух других башнях у реки есть жилые помещения, а их верхние части укреплены и служат смотровыми площадками, откуда можно отбивать атаки врага. Внутри крепости есть только один амбар, поскольку земля там каменистая и к земледелию мало пригодная, как говорит более старый источник».

Мудрый хан

Албазин в осаде, голландская гравюра XVII века

Никифор добился на Амуре успеха благодаря своему умному правлению. В отличие от Хабарова он пришел сюда не грабить, а жить. Черниговский сумел заслужить уважение местных дауров и тунгусов: они платили ему дань пушниной, а он защищал их от набегов китайцев и казаков. Шляхтич покровительствовал им благодаря тому, что его «армия» постоянно росла: к нему прибивались многие смельчаки (в том числе ссыльные поляки, беларусы и украинцы) в надежде получить защиту от Московии и Маньчжурии, где в ту пору тоже было много пленников европейцев.

В подчинении Никифора оказалось около 500 солдат и деревушка перед крепостью. В деревне было примерно сорок домов, казармы и церковь, основанная монахом Гермогеном, вокруг деревни стоял частокол и был выкопан ров. Крестьяне выращивали злаки и бобовые, а также строили новые поселения вдоль берегов Амура.

В Яксе Никифор правил единолично: он сам заведовал войском, судом и казной. У гопсударства Якса был свой свод законов, написанный скорее всего Никифором вместе с Гермогеном. Шляхтичу удалось установить дипломатические отношения с Китаем, который слал ему письма по-польски, вероятно, с помощью польских миссионеров. Власти Срединного царства называли Никифора «Мудрый хан» и до поры до времени снисходительно относились к существованию Яксы на своей границе. Однако вечно так продолжаться не могло.

Смертный приговор

Албазин в осаде, китайская гравюра XVII века

В Московии в то время голландский дипломат Николаас Витсен написал в своей книге «Северная и Восточная Тартария»:

«Однажды мне написали из Пекина о крепости на Амуре: «Крепость Якса на границе с Китаем на реке Амур находится в двадцати днях пути от Великой стены. Там стоят триста московских солдат. В последнее время то и дело вспыхивали споры между ними и китайцами (…)»

В 1670 году китайцы действительно выслали войска, чтобы уничтожить гопсударство-крепость Черниговского. Их могли спровоцировать попытки Никифора установить дружественные отношения с Московией: хотя Якса отбила немало атак русских солдат, в 1669 году Черниговский начал отправлять послов к царским властям.

Он понимал, что его страна, зажатая между двумя империями, долго не продержится, и был вынужден пойти на сделку с царем. Месть Китая была неизбежна.

Невероятным образом шляхтичу удалось отбить атаку китайцев. Должно быть, это произвело сильное впечатление на русского царя, поскольку два года спустя тот… приговорил Никифора к смертной казни. Вскоре выяснилось, что только так по закону можно было добиться высочайшего помилования, подписанного всего через два дня после смертного приговора. Шляхтича вскоре сделали приказчиком Албазина, и в 1674 году Якса стала частью Московии.

Падение Яксы и современность

Последний достоверно известный эпизод из жизни Никифора Черниговского — это его успешный поход на Маньчжурию в 1675 году с целью помочь вернуться даурам, угнанным китайцами. В 1685 году крепость Якса, с которой началась его страна, разрушили китайские войска, но это случилось уже после смерти шляхтича от старости.

Те, кто в наши дни рискнет отправиться на розыски крепости Якса, найдет на ее месте русское село Албазино, стоящее на берегу Амура на русско-китайской границе. Мало что напоминает здесь об удивительной истории шляхтича Никифора, но кое-что уцелело — это принадлежавшая монаху Гермогену икона Божией Матери, которую можно увидеть и сегодня.

Если бы не это, кто бы мог поверить, что в тысячах километров от Варшавы и Вильни существовал крохотный, но независимый кусочек Речи Посполитой.