«В Беларуси есть негласный договор с кадыровцами»

Как официальный Минск связан со скрытой мобилизацией в Чечне.

Власти Чечни регулярно отчитываются о «перевыполнении плана» по добровольцам для участия в войне в Украине. Впервые об этом Рамзан Кадыров заявил сразу после объявленной Путиным мобилизации. По его словам, к сентябрю 2022 года республика уже перевыполнила план по добровольцам «на 254%», поэтому мобилизации в регионе не будет. В декабре 2023 года он отчитался о призыве добровольцев «на 1500%» больше плана. К февралю 2024 года план был «перевыполнен» уже на «8224%»: в Украину отправили «36 тысяч бойцов, из которых около 16 тысяч добровольцев».

Часть этих добровольцев — жители других регионов Московии. А среди самих чеченцев немало тех, кого насильно отправили на войну, утверждают правозащитники. По их данным, в республике продолжается скрытая мобилизация: кого-то ставят перед выбором сесть в тюрьму или пойти воевать, кого-то отправляют на фронт за оппозиционные взгляды, пишут «Важные истории».

«Либо еду воевать, либо заберут брата»

К сентябрю 2022 года Джабраил (имя изменено) уже два года, как уехал из Чечни и жил в Петербурге. Он всегда мечтал жить и работать в большом городе. Воевать в его планы не входило, поэтому он подал документы на загранпаспорт после того, как Владимир Путин объявил мобилизацию.

Сразу после этого по его адресу в Чечне пришли сотрудники военкомата. Сначала повестку попытались вручить жене его младшего брата, затем отправились к матери. «Ей поставили ультиматум: либо я являюсь в военкомат и еду воевать, либо заберут моего брата», — вспоминает Джабраил.

Дело решилось взяткой чеченскому военкому в 300 тысяч рублей (10 600 беларусских рублей) — только тогда Джабраилу удалось получить военный билет и сделать загранпаспорт. Он уехал в Турцию, оттуда через Боснию и Герцеговину — в Хорватию, где запросил убежище. Шансы получить защиту невелики, но возвращаться домой он не собирается.

По его словам, ситуация в Чечне со скрытой мобилизацией ухудшается: его «дяди, двоюродные братья, одноклассники, однокурсники, соседи в городе и селе поуезжали кто куда, только чтобы не уехать на войну». Но избежать мобилизации удается не всем.

«Плюс один в Украину»

В конце ноября 2023-го Кадыров заявил, что за полтора года Чечня отправила в Украину 32 тысячи бойцов. К февралю 2024 года их стало больше еще на четыре тысячи человек.

«В последнее время из республики стали отправлять больше людей», — говорит в разговоре с «Важными историями» руководитель чеченского движения «Единая сила» Джамбулат Сулейманов.

«Первыми [в Украину] шли бойцы из личной армии Кадырова, оснащенные современным оборудованием, на хорошем транспорте, в хорошо пошитой форме. Они провели свой спектакль в TikTok в самых безопасных местах: где уже были нанесены авиа- и артиллерийские удары и не было украинских войск. Высокие, бородатые, подутюженные… Но скоро в Чечню начали привозить десятки тел погибших. Люди поняли, что это не игра.

Сейчас мы видим, как они на полях, в окопах, в слякоти умирают, остаются без конечностей, без еды и воды, без медикаментов. Это убавило добровольческий настрой. И тогда перешли к принудительным мерам: поймают кого-то на употреблении наркотиков, или подбросят пакетик с веществами, и ставят условие: отправиться на войну или в тюрьму на срок от двух до пяти лет, — рассказывает представитель общественно-политического движения NIYSO (у представителей движения есть в том числе и радикальные взгляды, но они хорошо осведомлены о происходящем в Чеченской республике). — Принуждение было с самого начала процентов на 30, сейчас уже почти на сто. Раньше не отправляли на войну тех, кого считают экстремистами и исламистами: боялись, что штыки обернутся против. Но в последние месяцы стали отправлять и их».

«Самому Кадырову было больно видеть, как умирают близкие друзья уже в первые недели войны, — считает Сулейманов. — Тогда он стал своих придерживать и отправлять на фронт бедолаг, купившихся на триста тысяч и готовых за деньги на преступления. А потом началась насильственная мобилизация. В последнее время она снова набирает обороты».

Каждый месяц представителям NIYSO сообщают о 10−15 случаях насильственной отправки чеченцев на войну. Гораздо больше примеров остается в тени. По словам общественного деятеля, пожелавшего остаться анонимным, большинство чеченцев не хотят огласки из-за страха за семью: «Даже если кого-то уже забрали — еще шесть человек дома».

В том, что насильно отправленных на войну людей «много — не тысячи, но сотни», уверен бывший юрист «Комитета против пыток» Абубакар Янгулбаев. По его мнению, мобилизация в Чечне — в первую очередь инструмент репрессий. В качестве примера он приводит отправку на войну племянника чеченского диссидента Ахмеда Закаева, экс-муфтия Валида Куруева, предположительно, выражавшего несогласие с Кадыровым, и брата оппозиционного чеченского блогера Хасана Халитова. В Украину принудительно отправили и четверых родственников самого Янгулбаева, чья семья из-за оппозиционных взглядов подвергается многолетнему преследованию со стороны Кадырова.

«Кадыров хорошо воспользовался этой войной. Во-первых, став глашатаем войны, он смог реабилитировать себя в глазах Путина — весь этот театр для него. Во-вторых, это хорошая возможность избавляться от инакомыслия и точечно, и массово. Чаще всего идет давление на семью», — отмечает Янгулбаев.

«Естественно, Кадыров по местному чеченскому телевидению грозится, что неугодных будет отправлять на войну… Возможно, таких отправляют на самые опасные участки», — говорит Сулейманов. Однако, чтобы попасть под мобилизацию по-кадыровски, по его словам, не обязательно в чем-то провиниться — у властей есть списки военнообязанных, по которым они проходятся.

Насильно мобилизованных чеченские правозащитники условно делят на три группы:

«провинившиеся» — критики режима и родственники оппозиционеров, через которых на уехавших из Чечни критиков режима Кадырова пытаются оказать давление;

«уклонисты» — сбежавшие от мобилизации и их родные;

«штрафники» — попавшие под «палки» за реальные или сфабрикованные нарушения.

«У меня информация, что в новом кадыровском батальоне шейха Мансура (один из двух новых батальонов, появившихся в Чечне в октябре 2023 года, носит то же название, что и одно из соединений чеченцев в составе армии Украины. — Прим. ред.) очень много наркопотребителей и других «штрафников», — говорит «Важным историям» на условиях анонимности чеченский правозащитник.

«Руководство республики поставило задачу отделам [полиции], например, от каждого района [мобилизовать] по сто человек. Если не предоставят — работников Росгвардии и полиции самих отправят воевать. И они начинают высасывать из пальца причины для задержания, импровизируют: проехал на красный свет, не заплатил за газ, тонировка на машине — находят повод, импровизируют», — поясняет чеченский общественный деятель.

Иногда и выдумывать ничего не надо. В феврале 2024 года жительница Грозного Джамиля (имя изменено) стала невольной соучастницей вербовки «добровольца»: «Мой дальний знакомый дал мой номер какому-то алкоголику и сказал: вот разведенка, можешь с ней погулять. Этот, пьяный как свинья, приехал ко мне под окна, начал звонить, угрожал подняться. Я испугалась: час ночи, я одна дома с ребенком. Вызвала наряд, они приехали, взяли его — он был под таблетками.

Позже мне перезвонили из отдела, говорят: «Спасибо за помощь в выполнении плана мобилизации. Плюс один в Украину», — без особого сожаления рассказывает Джамиля.

«Мужчины должны воевать»

Адам (имя изменено) работает в госсекторе — должность спасает его от мобилизации. Мужчин призывного возраста из его родственников в Чечне не осталось — почти все уехали. В поселок, где он живет, регулярно приезжают вербовщики и «требуют ехать в Украину от тех, кто может держать оружие».

«Преследуют, забирают людей постоянно. Двое моих ближайших друзей уехали на фронт из-за шантажа интимными фото с замужними женщинами. В шантаже принимал участие их сельский имам. Им говорили: «Вы, что, не мужчины?», «Мужчины должны воевать», — рассказывает Адам.

Он говорит, что особенно рьяно преследуют скрывающихся от мобилизации. Когда военкомам не удалось забрать брата Адама, они выследили его отца, который жил не по прописке.

Другого члена семьи Адама, не явившегося по повестке, забрали в полицию якобы из-за его религиозных взглядов. В отделе потребовали телефон, нашли в нем сделанное в квартире видео с девушкой: «Ему стали говорить, что по менталитету так [находиться с девушкой в закрытом помещении] не принято, предлагали уехать на войну, а если откажется — угрожали посадить. Он все равно отказался. В итоге сфабриковали дело: написали, что нашли 140 граммов гашиша».

«В каждом селе по 15−20 парней, которых преследуют подобным образом», — рассказывает чеченский политолог и общественный деятель, просивший не упоминать его имени.

Его семью тоже подвергли преследованию: как и брат Адама, его родственник уехал из Чечни и не явился по повестке. Тогда к родителям юноши пришли сотрудники Росгвардии: показали фотографию пятилетней давности, на которой их сын, будучи школьником, был в компании друзей. «Говорят: ваш сын употребил таблетку «Лирики» (торговое название прегабалина — противосудорожного препарата, который может вызывать эйфорию. — Прим. ред.), проедемте в отдел, будем там сидеть, пока он не приедет». Братьям и дяде тоже угрожали арестом. В итоге парень вернулся. Его отправили на фронт.

Такие рейды — не только выполнение спущенного плана, но и часть бизнеса, уточняет представитель NIYSO: «Ловят, а дальше выбор: или платишь (от 500 тысяч рублей), или идешь на войну. Но, если кто-то готов откупиться, к нему могут несколько раз приходить и снова требовать деньги до тех пор, пока в итоге не отправят воевать. Когда же человек едет на войну, он получает определенную сумму из федерального бюджета. Кадыровцы посредничают: если бюджет выделяет 700 тысяч, то до человека доходит только триста. Также они могут оформить поддельные документы о ранении [чтобы забрать деньги себе, но человек вернулся домой]».

Нередко ради этого сотрудники полиции устраивают провокации. Например, запрашивают у банков кредитную историю, и, если у молодого человека большой долг, предлагают погасить его в обмен на контракт с армией. Или используют женщин.

«Парень стоял в центре Грозного возле своей машины, — рассказывает правозащитник. — Подошла девушка в платке и попросила разрешения сесть в его машину, чтобы поправить платок, чтобы не на виду. Он разрешил. А следом к нему подошли сотрудники правоохранительных органов в гражданской одежде, кадыровцы, спросили документы, открыли дверцу, а в машине засланная девушка, уже не вполне одетая. Все это сняли на видео, пригрозили отправить семье парня. Он поддался на шантаж и поехал в Украину, с тех пор о нем ничего не известно».

«Вернется ли он живым, знает только Аллах»

Абубакар Янгулбаев отмечает, что жаловаться на принудительную мобилизацию оказалось бесполезно — поэтому «люди начали просто молча массово уезжать». Казахстан и Турция — основные направления побега, как правило, транзитные. В Казахстане у чеченцев часто возникают проблемы на границе, а из Турции хоть и редко кого депортируют, но, если виза просрочена, могут задержать, говорит другой работающий с беженцами правозащитник.

По его словам, просмотр роликов с очередями из чеченских беженцев на европейских границах — часть обязательной программы подготовки вынужденных призывников в Чечне. «Кадыровцы показывают: смотрите, есть чеченцы, которых Франция, Германия и другие страны ЕС не приняли. Европа вас не принимает, вам некуда деться. Поэтому лучше поехать на войну в Украину на три-четыре месяца, и потом вернетесь к своей обычной жизни. Многие поехали».

В конце декабря 2023 года из Московии бежал чеченец Ларс. Его с августа пытались отправить на войну: «Вручили повестку, я не явился. Осенью прислали вторую повестку, пришли домой. Сказали матери: если ваш сын сам добровольно не поедет на войну в Украину, мы его заберем и будем пытать, как можем, а вернется он к вам живым или нет, знает только Аллах», — рассказывает он.

Ларсу удалось найти контакты адвоката и запросить убежища в Польше. Матери до сих пор поступают угрозы, но забирать у нее больше некого — он единственный сын.

Ларсу повезло: на беларусско-польской границе его не задержали и не депортировали, как многих других. «В Беларуси есть негласный договор с кадыровцами: если видят чеченца, сразу звонят и сдают им данные прямо с границы. Кадыровцы пробивают у себя, и если у них виды на этого человека, то они могут сами за ним приехать», — рассказывает правозащитник.

Так в 2023 году произошло с одним из его подопечных: «Его завели в какую-то комнату, сказали подождать и связались не с московитскими военными или ФСБ, а с кадыровцами напрямую». Он оказался беглым от принудительной отправки на фронт — участковые уже занесли его в список разыскиваемых. С границы его забрали чеченские силовики.