Тры чарапахі Лукашенко

Одна уже сломалась, другие охромели

В сущности, Лявон Вольский в своей знаменитой песне дал универсальную для каждого беларуса формулу. «Тры чарапахі». Всего-то, казалось бы, но больше ничего и не нужно.

Причем у каждого из нас – свои черепахи. Те, что держат нас на земле, не позволяют упасть в бездну. Свои, но разные, так что мы точно не передеремся и друг друга в бездну с черепашьих панцирей не столкнем. Для кого-то – язык, вера, независимость. Для кого-то – N.R.M., «Пагоня», Площадь. Для кого-то – родной дом, фонарь на углу, «Купалінка». Например, мои личные черепахи – это парк Горького, «Народны альбом» и флаг. Конечно, иногда они могут подменять друг друга, но неизменно остаются втроем. Потому что на двух человек уже начинается шататься и терять опору, а на одной и вовсе не удержится – соскользнет в пропасть и исчезнет навсегда.

Лукашенко тоже по странному стечению обстоятельств живет на нашей земле. А значит, действие черепах распространяется и на него. С ним, кстати, все просто. Больше четверти века его удерживали здесь три совершенно определенные черепахи: равнодушие большинства, лояльность силовиков и помощь Москвы. На этих черепахах можно было бы стоять вечно – все вместе они практически неуязвимы.

Первой сдалась та, что отвечала за равнодушие народа. Долгие годы она была самой жирной и самой устойчивой. Не нужно было даже сильно напрягаться, заискивая перед силовиками. Можно было позволить себе скандалить с Москвой по поводу цен на газ и называть его отключение террористическим актом, как это однажды произошло. Самая устойчивая черепаха, оплот власти, стояла крепко. И как бы Лукашенко ни издевался над людьми, сажая их в тюрьмы и убивая, называя предпринимателей вшивыми блохами, а народ – народцем («побежал народец в обменные пункты»), - большинство было вполне удовлетворено.

Шенгенские визы давали всем и с легкостью, на закупы в Польшу и на прогулки в Литву ездили все, кто хотел. Зыбицкая бурлила, создавая иллюзию нормальной жизни. Джаз у Ратуши, разрешенные песни и пляски в сотую годовщину БНР, «Осенний салон», фестивали стритфуда – чем не жизнь? Вполне себе европейская жизнь. Выборов нет – ну и ладно. Независимой прессы не осталось – да кому она нужна, все же умные. Какие-то непонятные люди ни за что садятся в тюрьму – так они же маргиналы, сами виноваты, могли бы жить нормально, и чего им не хватает. Подумаешь, Статкевич с Северинцем все время то на «химии», то в тюрьме – это ведь их личный выбор. А у нас и так все в порядке. Лукашенко – тот еще тип, конечно, но мы над ним весело смеемся, он просто комический персонаж. Не трогает нас – ну и мы его не тронем.

Эта черепаха сдохла в 2020 году. Причем на глазах у всего мира, в муках и судорогах. Казалось, еще вчера была вполне здорова и сильна, а сегодня уже бьется в агонии, дыхание Чейн-Стокса и прочие приятные изменения. Содрогнулась в последней судороге при виде гигантского бело-красно-белого полотна – и обернулась пшиком. Остались две.

Две – не три. Никакой устойчивости, страх даже перед сильным ветром, потому что сдует к чертовой матери, и невозможность даже держать простой баланс. Посмотрите, как Лукашенко двигается – это все черепашьи последствия. Не чувствует опоры, не чувствует твердой почвы под ногами, вот и болтается, вот и держится за перила, вот и уезжает с Красной площади, не пройдя и сотни метров в кругу союзников.

Остались лояльность силовиков, покупаемая за деньги, за медальки, за посулы и повышения, за вседозволенность и безнаказанность, и бастион кремлевской стены. Не самые, прямо скажем, надежные черепахи. И хотя преданность карателей сейчас кажется более цепкой и стойкой черепахой, она не может существовать без второй, кремлевской. Прекрати дотации, субсидии, кредитование – и силовиков станет не на что покупать. А просто так, за идею, они рвать жилы не будут. Пройтись дубинкой по спине случайно подвернувшегося прохожего – это запросто, это условный рефлекс. Но разрабатывать спецоперацию ради того, чтобы этот прохожий подвернулся, - увольте, это только дурака работа любит. Так что карательная черепаха жива лишь до тех пор, пока ей присылают спецпаек из Москвы. Перестанут – исчезнет сей же момент.

А ведь перестанут. Васильич уже совсем не тот.

Ирина Халип, специально для Charter97