«Муж увидел, как проходит «химия», и сказал, что в колонии было проще»

В каких условиях в Беларуси отбывают свои сроки «домашние химики».

Катерину Евдокимову вместе с мужем Антоном Маслыко задержали сотрудники ГУБОПиКа в июне 2022 года на глазах у детей. Их осудили за участие в акциях протеста в 2020 году: Антону назначили полтора года колонии, а Екатерине — три года «домашней химии», хотя прокурор запросила лишение свободы. За первый год отбывания наказания женщине выписали три нарушения.

После задержания 23 января этого года во время рейда КГБ за получение помощи от одной из инициатив ей грозила замена ограничения свободы на колонию. Поэтому семья была вынуждена экстренно покинуть Беларусь, чтобы снова не оказаться под преследованием.

Катерина рассказала «Весне» о жестких ограничениях на «домашней химии», надуманных нарушениях от инспекторов, «сутках» в Смолевичском ИВС и отслеживании «домашних химиков» через видеонаблюдение на улицах и систему распознавания лиц.

О жестких ограничениях после диверсии в Мачулищах

Приговор многодетной паре вынесли на День матери — 14 октября 2022 года. Прокурор запросила для Катерины колонию, но суд назначил ей три года ограничения свободы без направления в ИУОТ.

«Домашнюю химию» я отбывала в Смолевичском районе. Там было легче, так как меньше приезжали с проверками. Но весной 2023 года начались усиления. А условия такие: сначала три нарушения, а на четвертое — замена режима».

Усиление контроля над «химиками» весной 2023 года Катерина связывает с диверсией в Мачулищах, когда московитский самолет дальней разведки ДРЛО А-50 повредили в двух местах.

«Тогда ограничили выход из дома до одного часа в день. А моя деревня находится от Смолевичей в 12 километрах. До магазина мне ехать полчаса, а всего времени дают только один час».

Двое суток ареста за то, что без разрешения поехала на свидание к мужу в колонию

Первое нарушение Катерине выписали в феврале 2023 года. Она пыталась оспорить его, но инспектор заверила женщину, что «так надо» и «больше нарушений не будет».

Согласно п. 2 ст. 6.6 КоАП женщинам, у которых на иждивении есть несовершеннолетние дети, не могут назначить в качестве наказания административный арест — только штраф. Однако за все время на «домашней химии» ее дважды арестовывали вопреки законодательству.

В сентябре Катерина получила уже второе нарушение, за которое ей назначили двое суток ареста.

«Второе нарушение — это единственное, которое заслужила, так как виновата. Мне нужно было поехать на свидание к мужу. Я очень долго их просила разрешить мне, писала заявления, уговаривала. А они — ни в какую. Тем более ему дали каким-то чудом свидание, а не всем в колонии разрешают. И ребенок хотел к отцу. В итоге я приняла решение ехать. Мне не повезло — они проверили. Но я тогда попала на свидание и отдала передачу.

За нарушение они мне дали сразу двое суток ареста. И сказали: «Вот из-за того, что у вас дети, даем минимально». Единственное, они мне тогда дали отсрочку, чтобы решить вопрос с детьми. У меня на это было несколько дней».

Отсутствие туалета и видеонаблюдение: условия содержания во время «суток»

Катерина отмечает, что условия в Смолевичском ИВС, где она отбывала арест, — ужасные. Вещи с собой взять не разрешили, даже забрали кроссовки.

«Отношения людей более или менее нормальные были тогда. Они были спокойны. А из-за того, что это Смолевичский район, «экстремистов» особо не было, для них это было в новинку. Они и сами были не рады. Камера находится в подвале. Холодно, не выдавали матрасы. Кровати было три, людей нет. Я была одна, потому что они сказали, что ко мне нельзя никого подсаживать.

Еду я не ела принципиально, только чай брала. Ведь там нет туалета. Мало того, что в камере стоит видеонаблюдение, через которое смотрят и сами постовые, и дежурные, так еще стоит ведро возле кроватей. Поэтому я сказала, что отказываюсь».

Из камеры Катерину выводили дважды в день — утром и вечером во время проверок. Только тогда ей разрешали ходить в туалет. При этом, в отличие от других арестантов, на это время ей надевали наручники.

«Муж увидел, как проходит «химия», и сказал, что в колонии было проще»

В октябре 2023 года на свободу из колонии вышел Антон. Инспектор говорила Катерине, что с выходом мужа ей станет легче. Но, по словам женщины, все стало гораздо хуже и давление на нее усилилось.

«Они начали чаще приезжать, цепляться ко всему. У меня муж увидел, как проходит «химия», и сказал, что в колонии было проще. Ведь там ты сидишь и тебе все ясно. А тут ты все время в напряжении: они приходят ночью, потом начали приходить непонятные люди из уголовного розыска. И ты не понимаешь, что ты можешь делать, а что — нет».

«Почему вы даете мне самое строгое наказание?» Новый год в Смолевичском ИВС

Третье нарушение женщина получила в декабре 2023 года — прямо перед Новым годом. Одно из условий на «домашней химии» — невозможность «отпроситься» куда-то у инспекторов в тот же день. Чтобы отлучиться по делам, нужно за три дня до этого написать заявление и получить разрешение. При этом шансов получить его практически нет, отмечает Катерина.

В то время у одного из детей начались проблемы с зубами. Утром у него появилась сильная боль и он начал кричать от боли.

«Утром мы с ребенком едем в поликлинику, я беру справку, что у него такая проблема. Прошел час, я уже еду домой, мне звонит инспектор и говорит: «Катя, мне позвонили и сказали, что ты попала на какую-то камеру на проспекте Независимости». Я начала объяснять, что произошло, а она сказала, чтобы я тогда приехала и просто написала объяснительную».

Катерина с мужем завезли детей к бабушке и поехали к инспектору. Оттуда она уже не вышла — за нарушение отбывания наказания ее арестовали на 15 суток и отправили в ИВС при РОВД Смолевичского района.

«Я пошла к начальнику, говорю, почему вы даете мне самое строгое наказание? Скоро Новый год, меня дети ждут. Он мне так и сказал: «Твой муж вышел — значит ты будешь сидеть».

В итоге мне даже не разрешили передать вещи. А я была в кроссовках, легкой куртке, ведь тогда было еще тепло, в спортивной одежде, светлых брюках. Они меня сразу же посадили. Тогда были праздники, не было начальника, поэтому первых пять дней я все-таки в камере была с женщиной».

«Они кричали, что я враг народа, что я не исправилась»

Катерина не ела все 15 суток. По ее словам, на этот раз сотрудники были агрессивными по отношению к ней.

«Они кричали, что я враг народа, что я не исправилась. Им не понравилась моя одежда: я была в серых брюках и оранжевой кофте. Говорили, что я приехала в бело-красно-белой одежде. И у меня была разноцветная куртка. Спрашивали: «Ты что, забыла в какой стране живешь?» Я спросила, разве это запрещено, так как нет пока таких запретов. Доходило до такого, что один из дежурных просил постовых, чтобы они вынесли из камеры ему мою куртку. Потому что он сначала по камерам ее увидел, а потом может убедиться хотел».

Зная из предыдущего опыта, какие условия в Смолевичском ИВС, знакомые Катерины сразу написали жалобу. В результате, 31 декабря в изолятор приехала комиссия проверять, в каких условиях содержится женщина. При этом за день до этого из ИВС отпустили всех задержанных и арестованных кроме нее.

«Приехала эта проверка смотреть мои условия. Сказали, поступила жалоба, что Евдокимова содержится в плохих условиях. Мужчина прошелся по камере, спросил, есть ли у меня жалобы, и сразу же ушел. То есть он мне даже не дал возможности ответить. Спросил в «никуда» и ушел. На этом проверка закончилась».

Кроме этого, 4 января проходили похороны отца Катерины. Но ее не отпустили из изолятора.

«Это унижение чести — ведро в камере»

Арест Катерины пришелся на время новогодних каникул детей, которые на это время остались с Антоном. Самое сложное за эти две недели было находиться в полном незнании о том, как обстоят дела дома.

«Сначала со мной была женщина, а потом они ее убрали, когда вернулся начальник. По правилам меня должны были выводить в туалет два раза в день, но по факту выводили только один раз. Потому что там не было среди сотрудников женщин, а мужчины меня не могли сопровождать.

Они у меня пару раз спрашивали, почему я не ем. Я им объясняла, что это унижение чести — ведро в камере. Было так холодно, что я даже спала сидя. Потому что кровати холодные, на решетках лежать больно. Днем они не разрешали ложиться на стол. Лично начальник РОВД смотрел камеры, чтобы я не положила голову».

Единственное, что за все время ареста разрешили передать Катерине — это прокладки. Ни вещи, ни средства гигиены не принимали. В душ арестантов должны выводить каждые семь дней, но женщина туда впервые попала только на 12-е сутки. Лицо можно помыть только утром на проверке. Но в камере нет умывальника — только кровати, ведро и стол. Кроме этого, из-за того, что камера находится в подвале, там нет окна, которое выходит на улицу, а то, которое есть — выходит в сам подвал.

«Благодаря нам твои дети могут по улице ходить»

«Эти 15 суток были адом. Особенно на седьмой день, когда ты понимаешь, что осталось столько же. При этом они не дают книг, бумагу, ручку. Ты не знаешь время, просто сидишь и смотришь в стену. Даже ходить невозможно, потому что очень маленькая камера.

Там по сменам дежурят четыре человека, трое из них — еще более-менее. А вот четвертый все ненавидел, отпускал комментарии, кричал мне, что мол «благодаря нам твои дети могут по улице ходить». А я смотрю и думаю: «Что вы, блин, у моих детей забрали маму на 15 суток на Новый год».

Из камеры Катерину выводили только в наручниках несмотря на то, что до туалета было только три шага. При этом такие «специальные» правила применялись только по отношению к ней. По ее словам, женщине, которая была осуждена не по «политике», выдали матрас и даже разрешали курить, но с условием, что та не будет делиться сигаретой. Если в туалет Екатерина ходила в наручниках, то та женщина могла себе позволить, выйдя из камеры без наручников, зайти на кухню, самостоятельно взять матрас и подушки.

«Когда она была еще в камере, ко мне обращались только через нее. Например, мы сидим, они заглядывают в окошко, и говорят той женщине: «Скажи ей, чтобы она не садилась на кровать». Когда она ушла, они уже начали прямо мне говорить»»

«Умрешь — спишем». О последствиях ареста в нечеловеческих условиях

После «суток» у Катерины начались проблемы со здоровьем, которые до сих пор дают о себе знать.

«Когда я вышла, сначала все нормально было, а ближе к вечеру стало плохо и мне вызвали скорую. Врачи мне поставили «стенокардию». А у меня никогда в жизни не было проблем с сердцем. Хотели сразу забрать в больницу, но я сказала, что сразу после «суток» я никуда больше не поеду. И у меня начались осложнения.

Было трудно переключиться с питанием, так как столько времени не ела. Хотя для меня это вообще было не трудно, потому что я раньше практиковала голодание. Кормят там вроде нормально. Еду они, кажется, заказывают. Они у меня спрашивали, почему я не ем. Я им объясняла, что не в еде дело. Говорю: «А что, вы переживаете, что я умру? А они: «Нет, умрешь — спишем. У нас уже такие были».

После освобождения у Катерины начала чесаться голова. Она решила, что это развилось на нервной почве. Это же сказал и дерматолог. Но уже после эвакуации женщина у себя и детей нашла в волосах вшей, от которых было очень сложно избавиться.

«Попалась на камеру, когда сняла очки»» Как работает видеослежение за «домашними химиками»

С начала 2023 года в Беларуси появилась новая практика давления на осужденных к ограничению свободы. Сейчас за ними следят через камеры видеонаблюдения на улицах. По словам Катерины, еще в прошлом январе «химиков» сфотографировали с разных ракурсов и устно предупредили, что будут отслеживать их передвижение по камерам. У «домашних химиков» есть определенное расписание, которого они должны строго придерживаться. Как только человек попадается на камеру в «ненадлежащее» время и его распознает система, об этом практически сразу узнают сотрудники милиции.

«Когда я у них спросила, почему мне дали 15 суток, инспекторы мне сказали, что пришел приказ из Минска, так как я попала на видео. На этой бумаге было просто написано «применяйте дисциплинарное взыскание». Но там не было написано, что должны быть сутки.

Я не думала что эта система работает так быстро. То есть прямо через час, я даже до дома не успела доехать. Они мне показывали это фото. Отслеживают они по глазам. Видно, там наведен курсор именно на глаза. И я попалась на камеру только тогда, когда сняла очки. Если ты в маске — попадешь на камеру, если в очках, то нет.

Хотя я и не скрывалась, так как понимала, что ничего такого не нарушаю. Была уверена, что болезнь ребенка — уважительная причина».

Политические — «особая категория»

После выхода из ИВС Катерине вручили документ на подпись о том, что у нее уже есть три нарушения, а, значит, после следующего нарушения будет суд по «замене режима» на колонию.

«После этого я сидела дома и вообще никуда не выходила. Это страшно, когда ты понимаешь, что теперь они четвертое нарушение могут сами придумать. Правила отбывания «химии» нигде не прописаны. Есть бумаги, где указано, что можно делать. Но они говорят, что к нам это не относится, потому что мы — «особая категория». Если мы [политические] отмечаемся каждую неделю, то обычные «химики» — раз в месяц».

«Дочка спит, а какой-то мужик ее будит и говорит» давай телефон»

Рейд КГБ за продуктовую помощь от инициативы в конце января этого года не прошел мимо семьи Катерины. За ту неделю, по информации правозащитников, под репрессии попали не менее 285 человек. Очередное задержание женщины стало поводом для экстренной эвакуации из Беларуси всей семьи.

Накануне массовых задержаний, 20 января, у Катерины был день рождения. Но на выходные «домашним химикам» запрещено выходить из дома. Поэтому семья решила отметить праздник в понедельник. Женщина отпросила детей на 22 и 23 января из школы, чтобы провести эти дни всей семьей дома, раз на новогодние праздники была вынуждена находиться за решеткой.

«В мой день рождения они пришли ко мне с проверкой в 10 утра. В понедельник мы сходили в баню, а 23-го утром муж с сыном собирались на рыбалку, а дочери спали.

Я решила навести порядок. Было еще темно — грохот в дверь. Они пришли с обыском, показали удостоверение, что они из КГБ, забрали мой телефон. Они не объяснили, что случилось. Муж у них спросил: «Вы скажите, меня посадят?» На что они ответили: « тебя? Нет». Потом сказали дать телефоны детей, я ответила, что они спят. Они пошли к старшей дочери в комнату.

Ей 13 лет, и вот она спит, а какой-то мужик ее будит и говорит: «Давай телефон».

В итоге они посмотрели телефоны. Из вопросов я поняла, что дело связано с Е-доставкой. Они спрашивали у мужа, а он же вообще не в курсе, так как был в колонии. Сами доставки были еще в 2022 году. Я вообще много заказывала доставок, потому что мы жили в деревне, где нет магазина. И на них везде стояла «оплата наличными», и только три из них — «оплата онлайн». Они были на маленькие суммы — около ста рублей, и всегда были приурочены к празднику».

«Сказали, что я прохожу по этому уголовному делу свидетелем»

После обыска Катерине сказали собираться, а Антону намекнули, что ждать жену уже не стоит. Сотрудники КГБ перед допросом заехали и к ее маме на обыск. После этого женщину отвезли к следователю. Вопросы касались Е-доставки. Она пояснила, что ее знакомая в 2022 году позвонила и сказала, что неравнодушные люди хотят сделать подарок семье.

«Я так поняла, что Евроопт им слил информацию о тех, кому приходит оплата не из Беларуси. Задерживали, в основном, женщин. Сначала они забрали меня, а потом сказали, что поедут к еще одной девушке».

Сотрудники КГБ нашли в телефоне Катерины приложение Евроопта, просмотрели историю оплат и сделали скриншоты тех покупок, которые были оплачены онлайн.

«Они сразу сказали, что я прохожу по этому уголовному делу свидетелем. А потом сказали, что у меня будет административка. И я понимаю, что это четвертое нарушение. Я спросила, за что это, обязательно ли. Он сказал, чтобы я не боялась и будет только штраф. А я и не боюсь штрафа, я боюсь, что это четвертое нарушение.

Потом решался вопрос с тем, где я буду до суда. Они не хотели меня отпускать. И я ждала два часа их ответа. Они сказали, что «у меня все плохо и я плохо себя веду». И добавили, что отведут в камеру».

В итоге Екатерине все же сказали позвонить мужу, чтобы он ее забрал домой.

«Мы вернулись домой и решили, что дальше так жить нельзя: невозможно строить планы на жизнь, потому что они всегда найдут повод посадить или задержать меня и мужа. И, в принципе, у нас не было вариантов для раздумья, потому что я понимала, что узнает моя инспекция о нарушении и — все. А у меня еще впереди два года «домашней химии», а значит — один год колонии [прим. ред — по закону, при замене режима два дня «домашней химии» приравниваются к одному дню в колонии].

У нас был день на сборы, мы уезжали с одними рюкзаками. Перед отъездом я помню, как стою у окна, а к калитке подъезжает машина, останавливается, не видно кто сидит. И все: руки трясутся, сердце бьется, и ты начинаешь думать, за тобой уже или нет».

Через день после задержания Катерина и Антон вместе с детьми экстренно покинули Беларусь и сейчас находятся в безопасности.