«Люди, узнавая о моей профессии, говорили: «Вау!»

Врач из Бреста стал медиком в Германии и сравнил условия работы.

У этого брестчанина за плечами девять лет учебы на медика в Беларуси, а впереди — годы практики в европейской клинике, чтобы получить квалификацию врача-специалиста. При этом он молодой многодетный отец, который успел два года поработать водителем автобуса, пока учил иностранный язык и подтверждал диплом. «Зеркало» поговорило с 29-летним беларусом, который с семьей переехал в Германию и строит жизнь и карьеру там, хотя областная больница и родной город его вполне устраивали. Вот каким был его путь и какую разницу в системах здравоохранения двух стран он видит.

«Когда говорят, что там ад, — это правда». Учился в Гомеле и работал на скорой

Илья Лебедка — из Бреста. После школы, не набрав нужное число баллов для поступления на фармацевта, парень пошел в местный колледж на фельдшера. Говорит, тогда думал, что «быстренько отучится» и займется чем-то другим, не из медицинской сферы. На занятиях понял, что все дается легко, «учился на полном расслабоне» и решил поступить в университет. Брестчанин взял целевое направление. Мониторил баллы в разных вузах. И в последние дни поехал подаваться в Гомельский медицинский. Прошел, вспоминает, последним из 30 человек.

После колледжа у Ильи уже была фельдшерская специальность, поэтому на первом курсе он устроился в скорую на полставки. Днем ходил на пары, а вечером ехал на смену. Так медицина парня окончательно затянула.

— Совмещать с учебой было очень сложно — приходишь с пар и сразу спать, спишь в маршрутке, троллейбусе и все равно, бывало, засыпал на парах. Но это лучшая школа в медицине. Было бы прекрасно, если бы каждый врач поработал там полгода-год, — вспоминает свой опыт мужчина. — Хотя о том, как работают фельдшеры, можно сутками рассказывать.

Условия для работников скорой помощи на тот момент Илья честно описывает как катастрофические. По его словам, трудностей бригадам тогда доставляли и старое оборудование, и нехватка кадров, и внутренние порядки в системе.

— Когда говорят, что скорая — ад, — это правда. В нашей стране часто ее используют в качестве бесплатного такси, — делится молодой человек. — Все устроено так, что ты ездишь на вызовы, которые не являются экстренными. Пьяный человек может позвонить, потому что у него кружится голова, 30-летний дядька — потому, что у него понос. В итоге, когда случается что-то экстренное, все бригады заняты на ерундовых вызовах. И я думаю, что тогда 50 или даже 60 процентов все перекрывали работающие студенты. Вот представьте: у нас из девяти бригад были только три, в которых работали врачи. Остальные — фельдшерские. Вообще, в такой бригаде должны ехать два фельдшера, а в идеале — с санитаром. Но часто бывало, что фельдшер работал только с санитаром или вообще один. Помню, прихожу на вторую в жизни смену, а меня отправляют на другую подстанцию, потому что там не хватало персонала: «Будешь ездить ты и санитар». То есть вся ответственность в это дежурство — только на мне. У меня глаза были просто квадратные!

Врач вспоминает, что тогда перед буквально каждым направлением от диспетчера звонил опытному знакомому, а тот по дороге ему давал советы. А потом приспособился работать в любых условиях.

— Думаю, может, в Минске все получше — хорошие помещения, где можно отдыхать. И в Гомеле такие подстанции были, но там, где работал я, к сожалению, все не очень: мы лежали на кушетках буквально друг на друге, — вспоминает гомельчанин. — Для работы у нас не хватало хорошего оборудования — те же кардиографы были старые, поломанные. Конечно, все постепенно обновлялось, но долго и медленно. Доходило до того, что нам надо было списывать вату. То есть чтобы взять новую, надо было списать старую, которую ты на какие-то инъекции или процедуры потратил. В ХХI веке списывать вату — ну вообще же какой-то бред. Например, в Германии, где я работаю теперь, столько этого расходного материала уходит! И ты не пишешь, сколько шприцев, иголок, миллилитров антисептика использовал. За этим не следят. Нужно три шприца — один можешь испортить, выкинуть, и за это никто ничего не скажет. А на скорой за это надо было отчитываться.

«У меня была хорошая работа, отличное отделение — я хотел дальше развиваться».

Полторы ставки в больнице и подработка

На последнем курсе парень пошел работать медбратом в реанимационное отделение больницы: «Тоже сложно, но хотя бы не нужно было ездить по вызовам». К машинам скорой у него особое отношение.

— Зимой работать — это вообще. Садишься в холодную машину, она не прогрета. Они вообще часто ломаются, причем ты в это время можешь везти пациента, — объясняет он. — Когда у меня жена была беременна, я пошел в ночную смену. Она звонит: «Наверное, буду рожать». Я как раз обслуживал тот район, где мы жили, сказал ей звонить в 102. Диспетчер дал этот вызов мне. Я поехал забирать ее в больницу. Мы проехали две улицы от дома — и машина стала. Пришлось ждать, пока водитель там что-то поковыряет, настроит. Хорошо, что это первые роды (как правило, первые роды длятся 10−12 часов, последующие — 6−7 часов. — Прим. ред.), а если бы вторые, третьи — кто знает, может, пришлось бы принимать прямо там, — вспоминает он. — Так что было сложно, стрессово. Случалось разное: и ДТП были, и утопленники, и суициды, и отрубленные пальцы, и человек на железнодорожном переезде без ног лежал. Но, с другой стороны, там образовывается семья из коллег, которые всегда помогут, подскажут. Я ни капли не жалею, что этот опыт был в моей жизни.

Илья женился, когда учился в университете. Тогда же появился и первенец, а уже на время учебы в интернатуре в семье родился второй сын. Жену беларус нашел в соседней Украине:

— Отношения у нас долго были на расстоянии. Мы познакомились давно, общались в интернете. Несколько раз она приезжала в Беларусь, а я ездил к ней — виделись вживую где-то раз пять. А потом на зимних каникулах я сделал ей предложение, мы поженились, и вот скоро уже семь лет, как вместе и счастливы.

Из гомельского меда Лебедка выпустился в 2019-м. И хотя уже обзавелся семьей, молодого медика ждало распределение в Малориту по целевому обучению. Пара не хотела ехать туда. Тогда Илья, возместив деньги за учебу, устроился в областную больницу родного Бреста врачом лучевой диагностики или рентгенологом.

— В нашей больнице были очень хорошие условия, у меня — отличное отделение, коллеги, заведующая, главврач. Мне нравилось там работать. Если даже и хотелось бы поругать это место — не за что! — эмоционально говорит доктор. — После интернатуры я еще параллельно пошел в родной колледж преподавать фельдшерам и медсестрам, тоже было интересно. Брест для меня — лучший город Беларуси: родной, маленький, опрятный. У меня была хорошая работа, я хотел дальше развиваться в лучевой диагностике, изучать КТ и МРТ.

Илья мечтал о карьере, строил планы. На работу не жаловался, хотя вопросы к беларусской системе здравоохранения у медика были.

— На тот момент у меня была зарплата тогда, наверное, 300-400 долларов в эквиваленте — получал где-то 1220-1300 рублей. Столько приносили ставка в изотопной лаборатории, плюс полставки — дежурства в рентгенологии. Позже у меня еще родилась дочка. Нас было пятеро, около 170 долларов мы платили за аренду большой квартиры. Еще приходилось подрабатывать — я устроился врачом в футбольный клуб «Рух» (брестский клуб, который расформировали после начала войны в Украине. — Прим. ред.). То есть с 8 до 14 часов был в больнице, потом приходил домой, обедал, немного был с семьей — и в 17.00 уже стояла тренировка, где я нужен был как медик. И еще в месяц были семь-восемь дежурств ночью или в выходные. Так что могу сказать, что оплата не соответствует объему работы. Может, сейчас ситуация изменилась, но все равно далеко не то, чего бы хотелось. Это очень удручало, приходилось экономить.

Илья говорит, что в целом жизнью был доволен — собирался переходить в другое отделение, как многодетные с женой должны были получить квартиру. Но с началом войны в Украине жизнь круто повернулась. Медик переживал, что его вынудят идти на фронт как военнообязанного, а за отказ посадят в тюрьму. «А жене с тремя детьми и украинским паспортом что делать?» — опасался он тогда. Поэтому семья в считаные дни распродала какие-то вещи, собралась, съехала со съемной квартиры и отправилась в Европу.

«Спросят, еду ли до такой-то улицы, а я в этом городе год, не знаю, что это за улица и где!» Из врачей в водители автобуса

7 марта 2022 года семья Ильи уже была в Германии. Страну выбрали по двум причинам. Во-первых, брестчанин в школе усиленно учил немецкий. Во-вторых, в небольшом немецком городке живет брат супруги. Туда они и отправились. Сначала жили у родственников, подались на временную защиту. А Илье подвернулось предложение устроиться на частную фирму водителем городского автобуса.

— Они набирали людей, обучали и делали права, а потом сразу можно было работать. Собралось человек 20−30 — таких же недавно приехавших, как я, было много украинцев, — вспоминает собеседник. — 1 апреля я уже подписал договор. Права на автобус тут стоят в районе 13 тысяч евро (45,2 тысячи рублей, тут и далее курс на 9 июля. - Прим. ред.) — их нам оплатило гопсударство. Их оформление, вся учеба вместе с практикой заняли девять месяцев. И в феврале 2023-го я уже стал водителем. Было непонятно, как ездить на большом автобусе по немецким маленьким улицам. Это в Беларуси можно разогнаться, где-то развернуться — по сравнению с Германией у нас просто огромные улицы. Но больше всего боялся, что не пойму пассажиров, а они меня. Вот спросят, еду ли до такой-то улицы, а я в этом городе год, не знаю, что это за улица и где! А к остальному в процессе работы привыкаешь быстро — что и как, кого нельзя пускать в автобус, как обилечивать людей. Было много конфликтов — в основном с нетрезвыми людьми, я успел попасть в ДТП, не по своей вине. Но в целом — ничего, нормально!

Медик говорит, что многие украинцы, которые с ним начинали, остались на фирме и довольны зарплатой и условиями. С тем, как обстоят дела у транспортников в Беларуси, сам он сравнить не может, но говорит, что в его немецком городе все было хорошо налажено.

— Не скажу, что здесь автобусы идеальные, хоть автопарк обновляется. В новых, которым два-три года, очень комфортно: там и кондиционер, и wi-fi, — описывает Илья. — Есть постарше техника, там может не работать кондиционер. Но в жаркие дни, когда тут +30-35°C , он и не спасет: солнце все равно печет. Но мне нравилось отношение к водителям, оно совсем другое. Когда у тебя пауза, можешь приехать на автобазу, и в холодильнике будет холодная вода, часто начальство просто ящиками покупает мороженое. Зимой — всегда стоит аппарат с горячим кофе, есть чай. Тут всегда можно постоять за свои права. Сказать, что не будешь перерабатывать, делать то, что не входит в твои обязанности, можешь вступать в открытый диалог с начальством. Мне сложно сравнивать с работой водителей в нашей стране. Но, кажется, у нас — как в советское время: ты должен ездить — и ты едешь.

Беларус рассказывает, что в Германии зарплата начисляется по тарифу. Пока он учился, ему платили почти минималку — 13 евро в час (45 беларусских рублей), после — 17 (59 беларусских). В месяц в небольшом городке, где живет Илья, можно получать неплохой доход.

— Водители у нас получают 3300−3400 евро чистыми (11,5−11,8 тысячи рублей. — Прим. ред.). Хотя приходится много работать, это не одна ставка. Это, конечно, не стройка, но тоже физически тяжелая работа — дает на спину, суставы, — объясняет Илья. — Но эта работа считается хорошей, а часы переработки оплачиваются с коэффициентом в полтора. В некоторых фирмах — даже два.

В первые месяцы полноценной работы Илья зарабатывал 2000 евро (6938 рублей). Семье беларусско-украинских эмигрантов со съемом жилья и финансами помогает немецкое гопсударство.

— Такой семье, как наша, со всеми расходами на квартиру, заправку машины, еду, одежду для детей и всякие там кружки, бассейны, хватает 3000 евро (10,4 тысячи рублей. — Прим. ред.). Ничего не отложишь, но и не ограничиваешь себя. Вот две я зарабатывал, а еще 1000 (3469 беларусских. — Прим. ред.) доплачивало гопсударство. У нас есть помощь от города. Пока мы здесь интегрируемся, получаем пособие. Тут вообще, если объясняешь, в чем и почему нуждаешься, тебе помогут, — говорит Илья. — Если кто-то хочет переезжать, я рекомендую небольшие города, тут комфортно и дешевле. У нас коллега-врач снял новый построенный дом за 1500 евро (5204 рубля. — Прим. ред.), а мы арендуем четырехкомнатную квартиру почти за 1300 (4510 беларусских. — Прим. ред.). А в Германии, я бы сказал, и деревня не отличается от города — там тоже хорошие дома, магазины, дороги, только тихо.

«Я работал восемь часов в неделю, получал 520 евро — остальное нам доплачивали». Возвращение в медицину

Беларус вспоминает, что уходить из медицины в транспорт было жалко, но он надеялся, что сможет подтвердить дипломы и вернуться в профессию. Чтобы не терять времени, довольно быстро начал заниматься подтверждением образования, а со ставки водителя ушел.

— Есть такая организация «Джобцентр» (центр занятости в Германии. — Прим. ред.) — она занимается трудоустройством. Я был с ними на связи, подал запрос и узнал, что могу подтвердить диплом и работать врачом. Через них же узнал, что могу сократить свои часы на автобусе, чтобы усиленно учить немецкий и медицинскую терминологию. В итоге работал восемь часов в неделю, получал до 520 евро (1804 рубля. — Прим. ред.). Все остальное (до полной ставки. — Прим. ред.) нам доплачивала эта организация.

Они же помогали на протяжении всего пути подтверждения диплома. Документы сейчас обрабатывают долго, потому что в Германию приезжает много врачей-иностранцев отовсюду. Тут хорошие зарплаты, а диплом не так трудно подтвердить — достаточно иметь желание выучить язык и нужные документы. Ну и деньги. Все экзамены стоят денег, перевод документов дорогой. Все это мне тоже оплатил «Джобцентр». Они оплачивают все, что тебе нужно для трудоустройства. А остальное — усилия. Я сам и на курсах учил немецкий, общался с местными, параллельно работал. Конечно, было тяжело. Да и сейчас еще тяжело. Но я все могу благодаря жене — она просто сутками сидит с детьми. Когда нужно было, брала на себя все обязанности по дому, покупкам, уборкам. Она дает мне возможность сконцентрироваться на этом пути. Сейчас я прихожу, честно говоря, морально очень уставшим из клиники. Жена снова же меня поддерживает, всегда утешит, поэтому домой иду с радостью.

В городскую клинику, ставшую частной, Илья устроился совсем недавно — в начале июля. В Беларуси он был рентгенологом, а тут выбрал отделение кардиологии, совмещенное с пульмонологией. Сейчас он на позиции врача-ассистента.

— Некоторые путают эту должность с ассистентом врача — это медсестра или фельдшер, младший медперсонал. А я как врач-ассистент непосредственно веду своих пациентов, просто нахожусь под наблюдением старшего врача и советуюсь с ним в непонятных ситуациях, — объясняет беларус. — В Германии можно работать в той сфере, где хочешь. Хочешь радиологию, пластическую хирургию или еще что-то — ищи место, шефа, который тебя возьмет, — и пожалуйста! Мне хотелось в интенсивную медицину, а кардиология к ней максимально близко и помогает хорошо подготовиться к последнему экзамену (который у меня впереди), чтобы уже получить лицензию.

Сам Илья первое время будет зарабатывать около 5300 евро (18387 рублей) — это тарифная ставка для первого года работы, минимальная в его сфере. С каждым годом, говорит мужчина, она будет расти.

— Сейчас я работаю по контракту на 40 часов в неделю — пять дней по восемь часов. Когда получу лицензию, мне добавят дежурства. Пять-шесть лет в моей области (болезни сердца и легких) понадобится, чтобы получить больше навыков и потом сдать экзамен на врача-специалиста. На таком этапе уже сотрудник руководит младшими врачами и врачами-ассистентами. Кстати, это тут возможна ротация — например, если захочу лечить другие болезни, мне нужно будет найти специалиста из другого отделения, который захочет перейти в мое, и мы просто поменяемся. Врач при этом не теряет зарплату — он просто идет в новое место, чтобы там чему-то научиться.

Мужчина видит разницу также между беларусской и местной системами здравоохранения. Говорит, что в обеих видит свои плюсы и минусы, но хотел бы, чтобы со временем в Беларусь тоже пришла страховая медицина.

— Ты каждый месяц оплачиваешь страховку, но, знаете, Олег Тиньков в интервью Юрию Дудю рассказывает, что как миллионер платит большие деньги, чтобы лечиться в Германии от рака, а в соседней палате лежит немец, который всю жизнь работал садовником и получает все лечение бесплатно. А в Беларуси надо делать сборы, чтобы ребенок или взрослый мог получить дорогостоящие лекарства.

У врача нагрузка в поликлинике в Беларуси и в немецкой клинике — это разные нагрузки. У нас врач раза в четыре больше проделает работы, чем специалист тут, а зарплату получит в четыре раза меньше. При всем этом в нашей стране очень хороший уровень и врачей, и оказания помощи, но, мне кажется, нужно настроить грамотное финансирование. У нас в Бресте, например, с нуля построили две поликлиники, детскую и взрослую, — там замечательные условия, врачи. Я считаю, везде должно быть так. Хотя в Германии тоже есть и пошарпанные стены, и что-то еще, и тут врачи выгорают, перерабатывают — ты не попадаешь прям в рай. Есть свои недостатки. Но эти переработки хорошо оплачиваются. Здесь врач спокойнее работает, потому что знает, что потом получит хорошую зарплату. Он не будет гнаться и брать две ставки, чтобы собрать на отпуск в Турции или машину в кредит, ипотеку. Тут он два раза в год будет летать в отпуск, ездить на хорошем авто, одеваться хорошо, жить в хорошем доме или квартире, путешествовать. И много времени и денег, которые у него будут, уделять себе и своей семье.