Фесенко: У Москвы был еще один мотив для убийства Фарион

Московия рассчитывала, что триггер сработает.

Политолог Владимир Фесенко в интервью Radio NV рассказал об убийстве политика и языковеда Ирины Фарион, которое, по его мнению, выгодно Московии.

— Как вы считаете, кому выгодной была смерть Фарион?

— У меня нет сомнений — Московии.

— Почему так?

— Безусловно, теоретически могут быть разные версии, но я объясню почему. Потому что на политический процесс Фарион практически не влияла. Она была известным человеком в стране — бывший народный депутат, человек с радикальными националистическими взглядами. И ее убийство, как символической фигуры, в Москве могли бы рассматривать как триггер раскола украинского общества между русскоязычными и украиноязычными. Чтобы украиноязычные, особенно жители Галичины, сделали вывод: «Ага, это москали сделали. Москали не из Московии, а из Украины, с которыми у Фарион были конфликты. Бей москалей, но на фронте, не в Московии, а здесь у нас, в Украине».

Понимаете, на что ставка делается? На то, чтобы расколоть нас изнутри, чтобы мы воевали не с внешним врагом, а внутри между собой.

Еще один мотив, который в этом случае явно мог сработать. После того, что произошло в Словакии, в США (покушения на лидеров мнений — Ред.), надо было продемонстрировать, что, видите, в Украине тоже убивают или пытаются убить политиков. Вирус насилия должен быть вброшен в наше общество, чтобы насильственные методы, методы убийства стали практикой нашего политического процесса.

Кстати, у нас были ситуации, когда убивали известных политиков. Это было в основном в 1990-е годы. Были действительно трагические инциденты, по которым до сих пор мы не знаем, кто является заказчиком. Даже там есть вопросы и по организаторам. Можно вспомнили убийство [журналиста] Павла Шеремета. Кстати, меня как-то настораживает, скорее всего, это случайность, стечение обстоятельств, но почти день в день это произошло. И то убийство многие комментаторы тоже считали попыткой расшатать украинское общество, столкнуть между собой представителей разных политических сил, сыграть на факторе ксенофобии и тому подобное.

Поэтому в этом случае, мое личное, субъективное мнение, наиболее выгодно это Московии. Именно в Московии могли рассматривать убийство Фарион как триггер, который может расколоть наше общество. Я в этом сомневаюсь.

Но другие версии возможны, безусловно. Все возможно, есть эмоции во время войны… Тем не менее, слушайте, Фарион своей позицией известна уже на один десяток лет, и вокруг нее всегда было много конфликтов, скандалов, но до такого не доходило.

И у нас все же не было такой традиции, кроме 1990-х годов, когда убийство использовалось как метод политической борьбы. Если и были определенные трагические ситуации, то мне кажется, что там было больше политических технологий, и, опять же, след мог вести в соседнюю страну.

Поэтому надо дождаться расследования. Сейчас главное — общественная реакция. Реакция власти должна быть такой, чтобы осудить такие методы, призвать всех к спокойствию, к тому, что мы не должны поддаваться попытке врага нас столкнуть между собой. А следствие должно провести свою работу, найти убийц, заказчиков, чтобы мы получили всю правду об этом преступлении.

— А как сейчас Москва может воспользоваться вот этим убийством? Они будут об этом говорить в эфирах, подбрасывая дров в огонь? Могут ли они обратить где-то на международном уровне так же на это внимание? Мол, смотрите, там казахский оппозиционный журналист был убит 2 июля, а здесь 19 убита Фарион.

— С убийством казахского журналиста даже есть подозрение по конкретным лицам. Здесь вопрос, как они въехали в Украину, почему так быстро выехали, как это им удалось. Вопрос к тем, кто осуществлял пограничный контроль. Но все же установили подозреваемых.

Московия может делать ставку на то, что «видите, что там в Украине творится, что происходит», чтобы дискредитировать нашу страну. Они это делали и раньше, здесь нет ничего удивительного. Пока что я не отслеживал реакцию. Но вот даже сегодня, когда были включения на оппозиционных московитских каналах, уже говорят «а у нас обсуждают версию о том, что это будет иметь большие внутренние политические последствия в Украине, произойдет раскол украинского общества». Понимаете? Нарратив этот о расколе украинского общества в Московии уже появляется, даже в оппозиционных кругах. Поэтому я думаю, что ставка делается именно на это, на внутренний раскол.

— Как вы видите реакцию украинского общества?

— Я не исследую, честно вам скажу. Я не готов выступать в роли эксперта по реакции в социальных сетях на это убийство. Здесь надо спрашивать людей, которые этим занимаются профессионально и профессионально. Я здесь точно не являюсь экспертом.

Но я уже сказал, что этот расчет Москвы исходит из стереотипов, которые есть в Москве, в Кремле. Они и в 2022 году хотели столкнуть между собой русскоязычных и украиноязычных, и сейчас тоже.

Это убийство точно выглядит как политтехнологическое. Потому что да, были скандалы и конфликты вокруг Фарион, но все свелось к обменам заявлениями, обвинениями, был судебный процесс. Все это рассматривалось в правовой плоскости. Не было каких-то таких ситуаций, чтобы был, например, острый эмоциональный конфликт с кем-то, чтобы у кого-то появились личные мотивы против нее.

Потом, когда говорят о том, что это может быть дело русскоязычных — слушайте, наши русскоязычные, даже бывшие сторонники Партии регионов, не такие агрессивные, как многим кажется. Наоборот. Они скорее свои эмоции на выборах выбрасывали, а не на улицах. На улицах мы не имели разных бойцов и людей, которые за деньги готовы были работать. Поэтому я в эту версию, что кто-то по личным политическим мотивам мог ей отомстить, мало верю, потому что это не вписывается в наши массовые политические практики.

А в Москве могли рассчитывать. Они работают на то, чтобы расколоть наше общество, в частности по той линии, которую они считают для себя главной — русскоязычные и украиноязычные. И здесь именно Фарион им представлялась, как наиболее яркий триггер.