Беларус бросил жену, а потом решил, что дети не его и подал в суд, чтобы не платить алименты

Что показал тест ДНК?

Суду одного из райцентров Витебской области пришлось разбираться в запутанных перипетиях личной жизни одной семьи. После развода мужчина якобы внезапно (не без помощи добрых друзей) осознал, что дети — не его. Тест ДНК показал, что дело обстоит немного сложнее, а чтобы разобраться, в ход пошли показания друзей, одноклассниц и даже соседей.

Остался герой истории в итоге с детьми или без? Детали стали известны из опубликованного судебного решения, отмечает «Зеркало».

Уроженцы небольшого райцентра Евгений и Марина (все имена вымышлены) были в отношениях много лет, но отношения эти складывались по-разному. Несколько лет назад пара развелась. Инициатором был мужчина: он обвинял Марину в супружеской неверности.

Супруги вырастили двоих дочерей. Во время развода Евгений не высказывал никаких сомнений, что именно он является отцом девочек. Более того — даже грозился лишить мать родительских прав и забрать дочерей к себе, так как она, по его мнению, плохо выполняла свои материнские обязанности. Но дальше угроз дело не пошло, дети остались с матерью, а с мужчины взыскали алименты.

И вдруг, когда старшей дочери уже было 17 лет, он подал в суд иск об оспаривании отцовства и потребовал вычеркнуть его имя из свидетельств о рождении обоих детей. К тому моменту у него, к слову, накопился долг по алиментам — почти 2700 рублей.

Отсутствие внешнего сходства

В своем иске Евгений отметил, что начал отношения с Мариной еще в 2002 году и «периодически сожительствовал» с ней. В 2004-м родилась дочь Настя, спустя пару лет — Даша. С Мариной мужчина тогда не был женат, и в 2007 году он добровольно в загсе признал отцовство над обеими девочками. По его словам, он всю жизнь был уверен, что дети — его, и лишь несколько месяцев назад в задушевной беседе узнал от друзей правду.

«Стало известно от знакомых, сообщивших ему, что отцами несовершеннолетних являются другие мужчины, поскольку в 2004 и 2006 годах [Марина] поддерживала с ними отношения. Об отсутствии биологической связи между дочерями ответчицы и им также свидетельствует отсутствие внешнего сходства», — говорилось в иске.

Неожиданность с ДНК

Чтобы разобраться, где правда, суд назначил по делу генетическую экспертизу, которую провели в Госкомитете судебных экспертиз.

Результат был не самым ожидаемым. Тест показал, что младшая дочь Дарья — действительно ребенок Евгения. А вот старшая девочка рождена от другого мужчины.

На четвертом месяце

Теперь суду важно было определить, когда именно Евгений узнал о том, что Настя — не его дочь. Ведь в 2007 году он сам признал отцовство над ней. А согласно статье 58 Кодекса о браке и семье, если в тот момент мужчине было известно, что ребенок чужой, то позже он уже не имеет права оспаривать свое отцовство. А вот если не знал — тогда на подачу иска в суд есть ровно год с момента получения «новости».

В ситуации с Евгением все оказалось непросто. Сам мужчина утверждал, что все годы он не подозревал, что не является отцом девочек. А вот Марина уверяла, что он лжет.

По словам женщины, они познакомились лишь в конце 2003 — начале 2004 года, она тогда была на четвертом месяце беременности, Евгений об этом знал и, соответственно, изначально был в курсе, что ребенок не его.

Слова Марины подтвердила ее подруга и одноклассница. Они в 2003-м вместе окончили школу, Марина поступила в колледж. Девушки виделись каждые две недели, приезжая домой, и были в курсе жизни друг друга. Той осенью Марина забеременела, от кого, подруга не знала, но точно — не от Евгения, потому что во время их знакомства у Марины уже был заметный округлый живот. То есть он не мог не знать о том, что девушка носит чужого ребенка. Хотя подруга не была уверена, говорила ли ему Марина о том, что беременна от другого мужчины. Зато ей она рассказала, что именно Евгений выбирал для девочки имя.

Пара съехалась только после рождения ребенка, жили у Марининых родителей. Их тогдашнюю соседку тоже пригласили в суд свидетельницей. Она четко заявила, что о том, что не Евгений является отцом Насти, в то время было известно всем вокруг.

«Он и сам должен об этом знать, потому что такие слухи ходили по всему городу», — отметила женщина.

Она видела, как семья живет вместе, как у них родился второй ребенок. По словам соседки, Евгений воспитывал дочерей как отец, к обеим относился всегда одинаково, никого не выделяя.

Таким образом, из слов женщин следовало, что мужчина изначально знал о том, что не он является отцом старшей девочки, однако он принимал ее как свою и осознанно признал над ней отцовство.

Кому верить, кому нет

Однако и сам Евгений привел свидетеля со своей стороны. Им выступил тот самый приятель, который «закинул» ему мысль о неродстве с детьми. По его словам, когда Евгений жил с Мариной, то никогда не сомневался, что дети его родные, он дорожил семьей, хотел построить для них дом. А та роковая беседа произошла после того, как пара рассталась, за несколько месяцев до суда.

И здесь произошло интересное. Суд признал показания друга достоверными, «поскольку они последовательны, непротиворечивы, согласуются с пояснениями истца и письменными материалами». А вот показаниям свидетелей-женщин о том, что в момент установления отцовства Евгений знал, что не является отцом, почему-то решили не верить.

«Показания данных свидетелей неконкретны, противоречивы, основаны на сведениях, полученных ими со слов третьих лиц, в связи с чем не могут являться достоверными доказательствами по делу», — говорится в документе.

При этом судья ссылается на то, что одна из свидетельниц — одноклассница, что «свидетельствует о ее заинтересованности в разрешении спора в пользу ответчицы» (почему-то друга Евгения не сочли заинтересованным). А также указано, что женщины не назвали «точное время, место и обстоятельства», при которых Евгений узнал, что не является отцом Насти (хотя и его друг никакой четкой даты не назвал).

Соломоново решение

В качестве подтверждения версии Евгения зачли и то, что недавно, подавая заявление на развод, мужчина указывал, что встречался с Мариной с 2002 года и обеих дочерей она родила от него (именно в том заявлении он грозился лишить ее родительских прав). Хотя, в общем-то, это были лишь его слова, суд счел это доказательством, что до недавнего времени мужчина не сомневался в отцовстве.

А все свидетельства в пользу версии Марины, по мнению суда, не являлись достаточными доказательствами того, что на момент установления отцовства ее бывший муж был в курсе, что девочка не его.

С учетом того, что тест ДНК подтвердил отсутствие родства, да и сама Марина была не против, чтобы почти совершеннолетней дочери изменили свидетельство о рождении, суд принял решение в пользу Евгения. Его иск был удовлетворен в отношении старшей девочки.

Загс обязали вычеркнуть имя уже не отца из ее свидетельства и акта о рождении Насти. А вот младшей, Дарье, он так и остался папой. При этом с Марины взыскали в пользу Евгения 288 рублей судебных расходов, в том числе 151 рубль за экспертизу ДНК для одной из дочерей.