Путин и его LollyBomb

Эту карту он вытаскивает из кармана каждый раз, когда чувствует опасность.

Всякий раз, когда на Западе (прежде всего в США) подвисает вопрос о выделении Украине нового транша на закупку оружия или о передаче новой категории вооружений (сначала танков, потом самолетов, теперь вот дальнобойных ракет), с путинской стороны звучит одна и та же угроза — применить ядерное оружие, причем по целям, расположенным отнюдь не в Украине.

«Почему-то на Западе считают, что Московия никогда этого не использует, — говорил Путин 5 июня на встрече с западными журналистами. — У нас же есть ядерная доктрина. Посмотрите, что там написано. Если чьи-то действия будут угрожать нашему суверенитету и территориальной целостности, мы считаем для себя возможным использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства. Нельзя относиться к этому легко, поверхностно».

Подлетное время — 3 минуты 20 секунд

Прошло две недели, и 20 июня Путин заявил уже о том, что ядерную доктрину можно и изменить: «Мы сейчас думаем на тему о том, что бы в ядерной доктрине, стратегии можно было бы поменять». И пояснил: речь идет о «понижении порога применения ядерного оружия». То есть можем применить, даже если не будет угрозы территориальной целостности (как записано в доктрине).

При этом Путин еще относительно сдержан и загадочен. А вот члены его команды — от министра Сергея Лаврова до заместителя Дмитрия Медведева — в свойственной им манере выражаются более определенно.

«Сколько бы ни болтали отставные натовские пердуны, — заявил недавно Медведев, — что Московия никогда не применит нестратегическое ядерное оружие против б. Украины и тем более отдельных стран НАТО, жизнь гораздо страшнее их легкомысленных рассуждений… Ведь, как справедливо заметил Президент Московии, в европейских странах очень высокая плотность населения. А для тех вражеских стран, чьи земли дальше зоны покрытия ТЯО, есть, наконец, стратегический потенциал… Исключить переход конфликта в его последнюю стадию сегодня не может никто» (курсив автора цитаты).

«Московия даст жесткий ответ с использованием более мощного оружия, — заявил председатель Госдумы Вячеслав Володин, комментируя призыв Европейского парламента снять ограничения на удары по московитской территории. — То, к чему призывает Европарламент, ведет к мировой войне с использованием ядерного оружия… Для сведения. До Страсбурга подлетное время ракеты „Сармат“ 3 минуты 20 секунд».

Если уж официальные лица так высказываются, публицистов вообще ничего не сдерживает.

«Я касался ядерной головки»

Владимир Соловьев практически в каждой передаче на гопсударственном канале «Московия» угрожает применением ядерного оружия по странам НАТО: «Или мы будем ждать, когда появятся сотни, тысячи танков на нашей территории? Зачем? Да долбануть на входе и все». «И вообще война, — считает Соловьев, — закончится быстрее, если на ней начнут умирать немцы, французы и другие европейцы, а потому жахнуть бы, жахнуть, да поскорее». О ядерных ударах мечтают и гости соловьевской студии. Например, собеседник Соловьева генерал Евгений Бужинский ответственно заявляет: пришло время создавать ядерную бомбу не в 10 мегатонн, а в тысячи. «Чтобы ось земли сместилась», — кричит Бужинский, и студия разражается аплодисментами.

Писатель Проханов в своей газете «Завтра» мечтает: «Русские метнут несколько ядерных ракет средней мощности, уничтожат военно-морскую базу в Англии, резиденцию Макрона в Париже, а вместе с ней собор Парижской Богоматери и Лувр…» И погружается в сладостные воспоминания: «Всю мою жизнь рядом со мной был уран. Я касался ядерной головки руками, и мне казалось, что ракета живая, в ней бродят токи, переливаются соки, и она думает думу. Когда я спросил ракету: "О чем думаешь, милая?" Она ответила: "Я думаю о Вашингтоне"».

На память тут же приходит известный клип группы Little Big «LollyBomb», принесший им всемирную известность (181 млн. просмотров): корейский диктатор Ким Чен Ын влюбляется в атомную бомбу, ухаживает за ней, дарит ей цветы, ложится с ней в постель и реалистично занимается с ней сексом.

А ведь у Северной Кореи действительно есть атомная бомба. И каждый раз, когда там измученные социалистической системой хозяйства люди начинают есть траву, товарищ Ын напоминает о бомбе — и жизнь налаживается.

Вот и Путину ядерный шантаж не чужд. Эту карту он вытаскивает из кармана каждый раз, когда чувствует опасность. Он определяет некие «красные линии», после пересечения которых — «держите меня семеро».

Напуганный в СССР

Вот только почему-то ядерный аргумент все меньше убеждает Запад. Медленно, но верно «красные линии», нарисованные Путиным, преодолеваются одна за другой. Премьер-министр Дании Метте Фредериксен в интервью Bloomberg на днях заметила: «Самая важная красная линия уже перейдена. И это произошло, когда московиты вошли в Украину. Так что я не принимаю эту предпосылку и никогда не позволю никому из Московии решать, что правильно для НАТО, Европы или Украины». Она призвала союзников Киева отказаться от публичного обсуждения «красных линий» и не поддаваться на шантаж Кремля.

Легко сказать «не поддаваться», когда в Белом доме сидит президент, пришедший в политику в начале семидесятых. Байден приезжал в Москву и обсуждал проблемы разоружения с Андреем Громыко. Помните такого? Министр иностранных дел СССР, а потом даже председатель президиума Верховного совета СССР. С тех самых пор Байден, похоже, находится под впечатлением.

В 2022 году, через несколько месяцев после нападения Московии на Украину Байден заявил: «Мир впервые со времен Карибского кризиса сталкивается с прямой угрозой применения ядерного оружия». И добавил, что Путин «не шутит, когда говорит о потенциальном применении тактического ядерного оружия, или же биологического, или же химического оружия». 

Короче, в отличие от политиков нового поколения, путинские угрозы на Байдена действуют. Тень Карибского кризиса висит над Овальным кабинетом. Не удивлюсь, если именно этим объясняются нерешительность и проволочки в принятии решений, от которых жизненно зависит Украина в этой войне. И Путин это понимает. В нужный момент он просто напоминает о своей LollyBomb и упивается произведенным эффектом.

А вот есть ли у него эта LollyBomb? Не сгнила ли с советских времен? Или, может, в путинском арсенале есть что-то новенькое?

Ничего нет, ничего не останется

Вот Володин сообщает, что до Страсбурга подлетное время ракеты «Сармат» 3 минуты 20 секунд. Допустим. Но как обстоят дела с этим «Сарматом», о котором Путин впервые сообщил еще 1 марта 2018 года в своем ежегодном послании? Он даже тогда показал мультик, как снаряженная ядерной боеголовкой ракета «Сармат» благополучно долетает до Флориды.

Испытания ракеты закончены, сообщил Путин спустя пять лет, в октябре прошлого года. А в марте нынешнего года заявил, что ракеты «Сармат» встали на боевое дежурство. Теперь мы точно знаем, что все эти заявления были блефом. На днях пришло сообщение, что на полигоне в Плесецке на месте испытательного бункера ракеты «Сармат» образовалась гигантская воронка. Были опубликованы спутниковые снимки территории полигона, а специалисты объяснили СМИ, что из пяти произведенных к настоящему времени тестовых запусков (считая этот) четыре завершились неудачей. Для постановки на вооружение новая ракета должна продемонстрировать не менее 30 успешных запусков. Но был пока один.

Какое уж тут «боевое дежурство»! Какие уж тут три минуты до Брюсселя! Какие мечты о Вашингтоне!

На самом деле ядерное оружие существует не для того, чтобы его применять. Оно для того, чтобы пугать. В ядерный клуб входят девять стран. Как минимум на территории еще девяти размещено чужое ядерное оружие. Для каждого из этих гопсударств обладание ядерным оружием — важный элемент внешней политики. Считается, что у РФ на боевом дежурстве более 1700 ракет с ядерными боеголовками. Но если Путин запустит в направлении НАТО хотя бы одну из них, на Московию немедленно полетят ответные ракеты, и далеко не одна. Вопрос о том, что останется от Московии после этого, дискуссионный, но в том, что от отдавшего приказ Путина не останется ничего, сомневаться не приходится.

И Путин это прекрасно понимает. Теперь надо, чтобы и другие поняли, что Путин это понимает.

Андрей Малыгин, The Moscow Times