Как Западу ответить на ядерный шантаж Путина

Блеф будет разоблачен.

Недавняя публичная нерешительность США и Великобритании по поводу снятия ограничений на использование Украиной западных высокоточных ракет дает уроки того, как Западу следует и как не следует использовать дипломатию в интересах своей стратегии.

В последние недели Соединенные Штаты и Великобритания публично давали понять, что снимут ограничения на использование Украиной западных высокоточных ракет. Это позволило бы Киеву наносить удары по целям на территории Московии. Однако после визита премьер-министра Великобритании Кира Стармера в Белый дом 13 сентября для обсуждения этого вопроса никаких изменений в политике не произошло. Этот неловкий эпизод дает два урока того, как Западу следует и как не следует использовать дипломатию в интересах своей стратегии.

Первый урок заключается в том, что публичная нерешительность отдает инициативу. Президент Московии Владимир Путин смог как подготовиться к принятию решения, так и попытаться его предотвратить. В военном плане он защитил свои активы, переместив их за пределы досягаемости западных ракет. В политическом плане он угрожает серьезной эскалацией, если Запад пойдет дальше.

У Путина есть все стимулы для подобных угроз. Если его блеф будет разоблачен, это лишь пополнит длинный список пустых угроз, которые он произносил с момента вторжения Московии в феврале 2022 года. Но если он добьется успеха — как это, похоже, пока и происходит — это покажет Московии и всему миру, что страхом Запада перед войной можно манипулировать, чтобы заставить его сдерживаться.

Некоторые скажут, что в связи с этим возникает вопрос: блефует ли Путин, или он действительно посчитает, что Московия находится в состоянии войны с Западом, если Украине будет позволено использовать западное оружие по своему усмотрению? Этот страх нужно учитывать, а не отмахиваться от него. Но его не следует и преувеличивать. Ведь есть веские основания полагать, что угрозам Путина не стоит верить.

Запад уже благополучно пересек многие явные «красные линии» Московии, предоставив Украине современные танки, высокоточные ракеты, истребители и разведывательную поддержку, а также приняв Финляндию и Швецию в НАТО. По сравнению с этими действиями, последняя «красная линия» Путина выгравирована причудливо и деликатно. Он утверждает, что дело не в том, «разрешено или не разрешено Украине наносить удары по целям на московитской территории», а в том, что для использования западных ракет необходимо, чтобы западный персонал определял полетные миссии.

Однако, по сути, в этом нет ничего нового, это всего лишь совокупность многих предыдущих решений. Украинские беспилотники регулярно атакуют цели, находящиеся на сотни километров вглубь территории РФ. Западные ракеты уже давно нацелены на оккупированные территории, которые Московия считает своими. В мае США разрешили Украине использовать боевые ракеты HIMARS против целей на территории Московии, с которых осуществляются атаки. А с августа украинские войска применяют западное оружие на московитской земле. На этом фоне использование Украиной западных ракет по целям, расположенным чуть дальше в Московии (с учетом их максимальной дальности в 300 километров это не может быть названо «глубоким ударом» по крупнейшей стране мира) — является незначительным шагом. Этот шаг не делает ничего такого, чего бы уже не сделали все предыдущие действия, вместе взятые.

Второй урок заключается в том, что более эффективная дипломатия может еще больше снизить риск того, что Московия пойдет на эскалацию в ответ. Дипломатия — это искусство создания смыслов и представлений, которые формируют образ мыслей и действий других людей. Творческая западная дипломатия должна сформулировать ракетный вопрос в четырех направлениях.

Во-первых, ослабление ограничений в отношении Украины является естественным и даже неизбежным следствием ранее принятых решений, а не новой ступенькой на лестнице эскалации.

Во-вторых, заявленная Путиным позиция — что важно не то, какие ракеты использует Украина, и не то, где они приземляются, а то, как они запрограммированы — не имеет смысла. Эта тщательно оговоренная красная линия не может быть casus belli.

В-третьих, Запад по-прежнему будет проявлять сдержанность и соблюдать международное право. В отличие от московитского, иранского и северокорейского оружия, его ракеты будут нацелены только на военные объекты, а не на населенные пункты, важнейшие объекты инфраструктуры или культурные артефакты.

Наконец, ракеты, отправленные Пхеньяном в Московию, почти наверняка управляются северокорейским, а не московитским персоналом. Это именно то, что, по мнению Московии, было бы актом войны, в том случае, если бы это сделал Запад. Таким образом, помощь Запада в наведении ракет на цель будет симметричным ответом, а не эскалацией. Такие четкие, уверенные заявления могут успокоить западное общественное мнение, дискредитировать позицию Московии среди международной аудитории и, возможно, вызвать сомнения у беспокойной элиты в самой Московии.

Военные решения должны приниматься тихо и быстро, а не медленно и публично. Конечно, демократические правительства подотчетны своему народу и должны допускать дебаты, объяснять решения и защищать политику. Но это не значит, что политические лидеры должны колебаться на публике. По деликатным вопросам безопасности они могут выслушивать мнения, вести частные беседы и информировать законодателей на закрытых заседаниях. В апреле США изменили свою позицию и без шумихи передали Украине более дальнобойные ракеты ATACMS. Московия узнала об этом не из пресс-релиза, а в результате разрушительной атаки на авиабазу Бельбек в оккупированном Крыму. Именно так и следует поступить.

Вашингтон еще может передумать и позволить Украине вести войну с врагом. Но промедление выдаст недостаток решимости. Хорошая стратегия требует дальновидной дипломатии. Важно не только принять правильное решение, но и сделать это правильным образом. Пусть противник узнает о ваших решениях по их последствиям. Говорите мягко, но дайте Украине большую дубинку, а затем объясните, почему это было необходимо.

Найджел Гулд-Дэвис, New Voice