Взлет и падение Володи Соловьева

В кабинет вошли двое коренастых мужчин среднего роста.

В один пасмурный и далеко не прекрасный день для Володи Соловьева в его кабинет вошли двое коренастых мужчин среднего роста, одетых в одинаковые серые костюмы и голубые рубашки с синим галстуком. Только у одного из них галстук был в полоску, а у другого в клеточку. Они вошли неожиданно и без стука в дверь.

«Владимир Рудольфович?», - спросил один из них, вероятно, старший, хотя он и так видел, что за столом сидит тот, к тому они пришли. Соловьев оторвал свой взгляд от монитора и с удивленной улыбкой поинтересовался: «Кто вы такие и как вы сюда попали?». «Полковник ФСБ Авакумов», - представился старший и, вынув из кармана пиджака удостоверение, предъявил его на вытянутой руке Соловьеву, - «у нас есть к вам ряд вопросов. Пройдемте с нами». Соловьев поморщился и сдвинул брови: «Никуда я не пойду. Задавайте ваши вопросы здесь. У меня эфир через полчаса».

«Вместо вашего эфира будет хорошая советская кинокомедия, мы побеспокоились об этом, - заверил его полковник, - а пройти с нами придется». Соловьев несколько оторопело и тупо смотрел на вошедших, ничего не понимая. Через несколько мгновений он потянулся за телефоном: «Хорошо. Дайте мне сделать один звоночек».

«Никуда звонить не надо. Положите телефон на стол, - жестко и категорично распорядился полковник, - пройдемте». «Я хочу телефон взять с собой», - заявил Соловьев, поднимаясь с кресла. «Оставьте его на столе, он вам не пригодится», - настойчиво сказал полковник. Соловьев тяжело вздохнул и подчинился.

У входа в офисное здание Останкино их ждала черная Тойота Кэмри. «Прошу, - полковник открыл для Соловьева заднюю дверь. Тот заглянул в машину и увидел, что кроме шофера там сидит на заднем сиденье еще один агент. «Я сяду после вас», - не очень уверенно буркнул Соловьев. «Нет, вы сядете до нас, - потребовал полковник, - таковы наши правила».

Соловьеву ничего не оставалось делать, как сесть в машину. За ним сел второй сотрудник ФСБ, сопровождавший полковника, и таким образом Соловьев оказался на заднем сиденье между двумя чекистами. «Потерпите, это недалеко, - утешил его полковник, сев на место рядом с шофером. Ехали они действительно недолго и быстро, поскольку автомобиль ФСБ был оснащен проблесковыми маячками и все уступали ему дорогу.

Они въехали в тяжелые ворота Лубянки и Соловьев пошел вместе с полковником и его сопровождающим по длинным коридорам чекистской штаб-квартиры. Вскоре они вошли в просторный кабинет с видом на площадь и Охотный ряд. За массивным письменным столом сидел седовласый генерал и делал какие-то пометки в документах.

«Товарищ генерал, - обратился полковник, - разрешите войти. Ваше поручение выполнено». Генерал оторвался от бумаг и, кивнув головой, показал рукой на первый стул у длинного стола, соединенного с его письменным столом: «Присаживайтесь, господин Соловьев. У нас с вами будет длинный разговор». Соловьев сел на стул и огляделся. Напротив него уселся полковник.

Соловьев начал первый: «Товарищ генерал, мне не разрешили сделать звонок с моего мобильного телефона, может быть вы разрешите сделать звонок Пескову с вашего. У вас наверняка есть прямая связь с ним». «В этом нет необходимости, Владимир Рудольфович, - с ироничной улыбкой заверил его генерал, - Песков знает, что вы у нас». Лицо у Соловьева вытянулось от недоумения и, придя в себя, он поинтересовался: «Какие ко мне могут быть вопросы, товарищ генерал, и почему я здесь?». «Вопрос очень простой, - генерал протянул Соловьеву заполненный бланк прокуратуры, - это ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь в нарушении Закона Московитской Федерации О разжигании межнациональной розни, согласно стати 282 Уголовного кодекса, и Закона запрещающего призывы к развязыванию агрессивной войны, согласно статьи 354. Все это тянет лет на десять, не меньше». Соловьев ошарашено смотрел на генерала и на ордер его ареста, сидя прямо на стуле, словно он поглотил швабру.

Соловьеву показалось, что это сон, а не явь, и ему захотелось ущипнуть себя, чтобы проснуться. «Товарищ генерал, - мрачно пробормотал он, - вы же понимаете, что все мои телешоу и мои слова получали одобрение Кремля и первого лица?». Он не рискнул назвать имя президента Путина по имени. «Нет, не понимаю, Владимир Рудольфович», - равнодушно молвил генерал, - у вас есть письменные доказательства этих одобрений? Словам в суде никто не поверит. Вы же не маленький мальчик и все понимаете». Соловьева прошиб озноб и он выдавил: «Этих одобрений не могло быть на бумаге, только в устной форме». «Ну, вот и ладушки, - улыбнулся генерал, - что говорил вам Кремль никто не знает, но что говорили вы публично на всю страну записано и есть в архивах. Так что придется отвечать вам, а не Кремлю». У Соловьева поплыли круги перед глазами, но он собрался с духом и выдохнул: «Почему одному мне, а Маргарита Симонян, Скабеева и другие?». «За них не переживайте, Владимир Рудольфович, - с ухмылкой заверил его генерал, - они будут сидеть в соседних камерах».

Шел 2026 год. Два месяца назад закончилась война полным разгромом московитской армии и освобождением всех оккупированных территорий Украины. Во многих регионах Московии начались народные волнения.

Герман Обухов, «Обозреватель»