Андрей Бондаренко: Перевоспитание по-бобруйски!

В том, что наша пенитенциарная система просто переполнена Макаренко и Ушинскими, я убедился на собственном опыте.

Два года непрерывных попыток «перевоспитать» меня и сделать из нормального человека что-то понятное исключительно администрации колонии города Бобруйска обернулись полным фиаско для «педагогов» и потерей здоровья для меня. Нужно отметить, что новые открытия в области современной пенитенциарной педагогики впечатлили бы и самых требовательных последователей этого направления.

В первую очередь вам непременно предложат оставить свой автограф под нетленным произведением очередного «непризнанного гения» педагогики: «Я, ФИО, презирая свое преступное прошлое, становясь на путь исправления, обязуюсь искупить свою вину (чем именно, полет фантазии не ограничивает сотрудника ИК)…». Все это сопровождается непременным атрибутом нового веяния в педагогике: отборным матом, раскрывающим радужные перспективы вашего пребывания в этом гостеприимном месте.

Безусловно, исходя из принципов демократии и гуманизма, вам предоставят право выбора: или подписываешь, или попадаешь в ШИЗО и забываешь про возможность амнистий, передач, свиданий, покупок продуктов, УДО (условно-досрочное освобождение) и т.д.

Нельзя не отметить, что к тем, кто решил сохранить чувство собственного достоинства и отказался подписывать сей благородный документ, администрация предъявляет индивидуальный подход.

В таком случае принципы гуманистического перевоспитания раскрываются масштабно: профилактические избиения, выводы на крышу четырехэтажного корпуса, содержание в камере с низкой температурой или со свежей побелкой от пола до потолка, периодическим подселением к тебе больных туберкулезом и т.д. Я лично испытываю гордость за широкий диапазон средств, изобретаемых «педагогами» с целью «перевоспитания», но на одном остановлюсь подробней.

Находясь год назад в ШИЗО ИК-2, я познакомился с новым сокамерником, который, как оказалось, болен туберкулезом. Какая именно стадия, он то ли не знал, то ли делал вид, что не знает, но твердо говорил, что в знак какого-то протеста не принимает лекарства. Господин Санец, так звали заключенного, был быстро переведен в другую камеру, едва я высказал свое мнение по поводу такого перевоспитания. Жить бы Санцу и здравствовать, не стань известен общественности факт, когда он снова, «по чистой случайности», оказался уже в одной камере с … Андреем Санниковым.

Вот даже теряюсь в догадках, на какой должности в ИК-2 Санец: то ли дежурный «тубик», то ли специалист по политзаключенным – или просто в Андреях разбирается. Но факт остается фактом, а прокуратура прокуратурой, куда мы и обратимся с жалобой.

Совершенно не удивлен, к каким методам «перевоспитания» прибегает начальник ИК-2 города Бобруйска в отношении Андрея Санникова. Видно, произошел сбой в педагогических ценностях Какунина А.А., дав крен в сторону «понятий».

Вот только хочется напомнить главному «педагогу по понятиям», подполковнику Какунину А.А., бившему себя в грудь и называвшему себя офицером. Услышав от меня, что я незаконно осуждённый, он дал мне слово офицера, что если меня и на самом деле оправдают, то он перед всем личным составом попросит у меня прощения за всех офицеров Республики Беларусь. Меня оправдали, время идет, а Какунин и ныне там.

Коль уж слово офицера для начальника Бобруйской колонии – пустой звук, то и с «понятиями» у него проблемы.Вряд ли он будет стреляться, чтобы смыть позор от несдержанного слова, но рискует получить ярлык «шлепала» от своих «подопечных».

А ведь рядом с его кабинетом во всю стену красуется Кодекс чести офицера:

«3. С гордостью, достойно носить офицерскую форму, дорожить своим званием, уважать офицерские погоны, строго соблюдать и почитать правила воинской вежливости и этикета.

9. Совершение поступков, несовместимых с понятием офицерской чести, недопустимо с дальнейшим прохождением военной службы и влечет за собой добровольный уход офицера из войск или его увольнение по ходатайству Офицерского собрания либо суда чести офицеров»

Удачи Вам, г-н Какунин,
Не дождавшийся извинений,
А. Бондаренко