В бане

Гимн в парилке звучал как-то странно.

- Все-таки, Путин мудак, - прозвучало с верхней полки парилки городской бани номер два.

Народ в парилке напрягся, не понимая как ему действовать. Несколько человек сразу встали и вышли. Наконец толстяк с нижней полки сказал:

- Как вы смеете так говорить о нашем Главнокомандующем!

- Еще как смею, - донеслось с верхней полки. - Я только вчера с фронта. Ребят-однополчан хоронил. Я ветеран СВО. К тому же контуженный. Завтра обратно за ленточку.

- Значит, вы герой, - сказал толстяк. - Но все же нельзя так о Владимире Владимировиче.

- Да можно, - донеслось с верхней полки, закрытой от остальных паром. - Обещал Киев за три дня взять. И где он, этот Киев.

- Все потому, что мы воюем с Америкой, - разъяснил толстяк. - Вы что Соловьева не смотрите?

- Некогда нам этого мудака смотреть, - верхняя полка продолжала отжигать не по-детски. - Нам бы только Авдеевку взять!

- Авдеевку вместо Киева? - съерничал сидящий возле толстяка парень в плавках с изображением Путина на медведе.

Тут с верхней полки показались ноги. Потом возник и сам ветеран. Им оказался маленький и небритый коротышка.

- Значит так, - сказал он. - Всем стать по стойке «Смирно».

Все сразу встали.

- А теперь поем гимн Московии. Надеюсь, слова все знают.

И коротышка запел:

- Московия - великая наша держава...

Гимн в парилке звучал как-то странно. В нее стали заглядывать моющиеся в бане, но сразу захлопывали в испуге дверь.

А из парилки несся нестройный хор мужских голосов:

«Хранимая богом родная земля».

Толстяк при этом одной рукой прикрывал причинное место, а вторую прижимал к сердцу.

Парень в плавках с Путиным отдавал честь. Коротышка дирижировал веником. Когда гимн закончился, заставил исполнить его еще раз. И только потом скомандовал:

- Вольно!

Через примерно час после этого толстяк получил в гардеробе пальто и вышел на улицу. И увидел, как тот самый коротышка в желтом жилете подметает тротуар. Толстяк плюнул в его сторону, сел на трамвай и отбыл на службу в мэрию перекладывать бумаги с одного ящика стола в другой.

Дмитрий Зотиков, «Телеграм»