Инаугурация Трампа: многие кареты превратятся в тыквы

Важное по-прежнему остается за кадром.

Через неделю многие кареты официально превратятся в тыквы, а кучера – в крыс. Поэтому сейчас предпринимаются финальные усилия, чтобы сформировать послевкусие и «место в истории». Даются интервью, делаются двусмысленные оговорки, инсайдят заряженные инсайдеры и т.д. Ввиду чего полезно освежить память.

Многое по-прежнему остается за кадром. Но рано или поздно станет явным. Особенно, если будут попытки сознательно искажать. Начнем с простого. Стингеры. Дестабилизация.

1.Товарищ Блинкен на днях заявил (а роспропаганда его масштабно процитировала), что США «задолго до СВО» передали Украине большой объем оружия, дабы убедиться, что у нас «все есть» для отражения агрессии. В частности, упоминаются стингеры и создается контекст, что их поставляли чуть ли не с сентября 2021 года. Одни качают тезис, мол, делали все возможное. А Москва кричит, что объявила «СВО» дабы прекратить «милитаризацию» Украины. Всем удобно.

Что на самом деле. В конце октября 2021 г. в СМИ понеслась информация о возможном полномасштабном вторжении РФ. Ключевым элементом всех сценариев был воздушный десант.

Захват аэродромов и других точек на вертолетах, после чего переброска войск самолетами. Гуглим: январь 2022, Казахстан.

4 ноября 2021 г., уже после начала этих подач, был назначен новый министр обороны Алексей Резников. На какое адище проблем заходили – как-нибудь потом. Через две недели после назначения Резников отправился с визитом в США. Целая серия встреч: Пентагон, СНБ, Конгресс и т.д. Тема №1: ПВО. Среди прочего, Резников прямым текстом просил: дайте стингеры. Ибо есть стингеры – нет десанта. Сыпется вся цепочка.

Представьте на секунду, что в ноябре 2021 г. к прессе вышел бы глава Пентагона и сказал: «Мы передаем Украине 1000 стингеров». Это был бы не просто максимально прозрачный политический сигнал, но и значимый военный фактор. Украина получила бы достаточное количество средств и время на их освоение. Любой десант был бы обречен изначально. Что произошло по факту?

На просьбу дать стингеры был ответ: этого не будет никогда, потому что это невозможно! Своими ушами слышал. Никогда! Невозможно! «Почему невозможно?» – спрашивал украинский министр.

«Мы очень хотим, но закон запрещает!» - отвечали американские чиновники, в т.ч. те, кто считался максимально проукраинским."Так измените закон» - логично предложил украинский министр.

«Эээ, нууу, какбэ … это невозможно! Просто невозможно! Сконцентрируйтесь на выполнении минских договоренностей» - бубнели проукраинские американские чиновники.Что в итоге по стингерам?

То, что было категорически «невозможно» в ноябре, внезапно стало возможно в январе, через 2 месяца! Украина получила первые 100 стингеров из Литвы в конце января. С разрешения США. За три недели до. Принцип «too little, too late» как он есть.

2. Дестабилизация. Поищите в сети публикации того времени. Проверьте. Сами американские партнеры указывали: необходимое условие ПЕРЕД вторжением – инспирированная извне дестабилизация в Украине.

Дестабилизация. Внутренняя. Затем вторжение. Посмотрите социологию того времени. Какой наибольший триггер и повод для внутренней дестабилизации? Выполнение минских соглашений!

Представители украинской стороны тогда спрашивали у американских партнеров – а в чем логика? Буквальное выполнение «Минска» - равно дестабилизация – равно вторжение, по вашим же словам.

Чтобы упредить вторжение, необходимо оружие, особенно ПВО. Но стингеры нельзя, и вы об этом говорите публично. Разместить декоративные контингенты без оружия нельзя, ибо это страшная эскалация. Зато надо делать шаги, которые запустят дестабилизацию?Так в чем логика? Недопущение войны или ее локализация на территории Украины?

И последнее. С декабря 2021 непублично, с января 2022 открытым текстом партнерам в Европе доносилась простая мысль: если не поможете разобраться с ОРДЛО, скоро будете разбираться с ГДР. Что мы и наблюдаем. Рютте это вчера обозначил прямее некуда.

Цена – треть Украины. Поэтому всегда смотрим пункт №1: дестабилизация. И делаем свое.

Алексей Копытько, «Телеграм»