Нарастающий крах

Московитское управление перешло в формат реактивного.

Больше года потребовалось кремлевским политадминистраторам для того, чтобы найти дырку у себя в кармане лежащую на поверхности причину снижения рейтингов власти после того, как она начала коллективно бороться за повышение рождаемости.

Сегодня секретарь Общественной палаты Лидия Михеева констатировала давно всем вменяемым политконсультантам очевидное.

«Я считаю, что запретительные, ограничительные и прочие императивные установления бессмысленны. В этой сфере они не работают. Если законодатели настойчиво загоняют людей в зарегистрированные браки, это еще не значит, что они тысячами отправятся в сторону ЗАГС.

Они, скорее, повлекут обратный эффект. Нечто вроде внутреннего протеста. И это тоже нужно предвидеть...»

С предвидением у нас сейчас дела действительно обстоят не очень. И поэтому хотелось бы, чтобы эти слова Михеевой стали руководством к действию по отмене абсолютно деструктивных в нынешних условиях пропагандистских кампаний, а не остались только красивыми словами на презентации книги Павла Крашенниникова о том, как за рождаемость в СССР после войны боролся Сталин.

Уже до отдельных представителей власти начинает доходить, что практика тотальных запретов, куда режим безоглядно бросился в последние пять лет, неизбежно ведет к противоположным результатам. Однако здесь стоит понимать, что у такого положения дел существует и объективная составляющая.

Запреты - это, если обобщить, инструмент контроля. Система управления, окончательно утратив компетенции в управлении, пытается удерживать обстановку тем, что у нее еще остается - а это, в общем-то, только один инструмент: контроль через насилие. Ничего другого у нее нет.

Поэтому даже если и существует понимание, что этот инструмент несамодостаточный, то возможностей для применения каких-то других попросту нет. В силу того, что самих инструментов нет. Поэтому и приходится забивать гвозди микроскопом.

Нет смысла говорить о том, что несбалансированное управление само создает новые противоречия и кризисы. Они накапливаются параллельно тем кризисам, которые уже существуют. Естественно, взаимодействуют с ними, создавая всё более сложные кризисы и противоречия, и в конечном итоге весь этот конгломерат перейдет в стадию каскадно развивающихся катастрофических событий.

Но даже понимание такого развития событий не меняет ничего, так как нулевые возможности для какого-то иного управления не позволяют системе действовать «как нужно». Московитское управление перешло в формат реактивного, когда оно действует только в ответ на уже произошедшие события. Ни о каком упреждающем, а тем более проектном управлении речь не идет уже примерно десять лет, и переход пять лет назад к тотальному террору в отношении управляемого объекта только подчеркивает полную недееспособность власти.

При этом информационная картина происходящего плотно закупорена - судя по абсолютно неадекватным выступлениям высших руководителей, они не представляют себе реальную картину происходящего, руководствуясь сфальсифицированными данными, которые поставляет им нижестоящая «вертикаль». При этом само высшее руководство и генерирует запрос на эти фальсификации, так что здесь нет даже возможности изменить происходящее.

Мы присутствует не просто при закате, а при нарастающем крахе режима. Но как и любой сложный масштабный процесс, он достаточно длительный, а мы, находясь внутри распадающейся системы, не можем видеть всей картины, как пассажиры самолета, который летит к своей катастрофе.

Эль Мюрид, Telegram