Николай Халезин: Обманчивое предчувствие

Москва продолжает бурлить страстями, отчаянно описываемая в социальных сетях задержанными и побитыми.

В пределах трех площадей в центре столицы люди живут ощущением грядущего свержения подлой клики, обманом удерживающей власть. Предчувствие революции не дает покоя, не отпуская людей с улиц и от экранов компьютеров. Но, к сожалению, надеждам не суждено сбыться -- клика останется на месте; революция задохнется рождественским блюдом с салатом оливье, а революционеры продолжат спокойно ходить на работу. Останется лишь неприятный привкус глобального циничного обмана.

Революция возможна лишь тогда, когда созревают революционные предпосылки -- и по-другому никак. Сегодня в России подобных предпосылок нет. Есть ритмично выплачиваемые зарплаты/пособия/стипендии/пенсии; есть иллюзия плюрализма и свободы слова -- хотя бы на уровне соцсетей и печатных средств массовой информации; нет войны на Кавказе. А если взять в расчет бонусы, вроде олимпиады в Сочи и чемпионата мира по футболу, так и вовсе для обывателя все хорошо. А то, что на выборах обманули? Ну, так и раньше обманывали. Воруют? А когда в России не воровали. Путин в третий раз к власти идет? Ну и что -- он же Россию с колен поднимает. А кто еще? Собственно, этот вопрос и висит в воздухе, и будет продолжать висеть еще долго -- "а кто еще?".

В ответ на мой недавно высказанный тезис о том, что российской демократической оппозиции до белорусской еще как минимум 7-10 лет серьезного, планомерного развития, один из блоггеров ответил: "До чего ей 7-10 лет планомерного развития? До сегодняшнего выжженного напалмом и пустого поля, именуемого белорусской политической ареной? На котором между собой грызутся (вместо того чтобы вместе атаковать режим) чудом выжившие, единичные, потрепанные и жалкие оппозиционеры". Наверное, так и следовало бы рассматривать ситуацию на обывательском уровне, но все не совсем так.

Ситуацию, подобную той, которая сложилась в Беларуси, проживали все страны, прошедшие впоследствии трансформацию. Так было в Чехословакии, где коллаборационализм зашкаливал, где на сотрудничество со спецслужбами пошли не сотни, как в Беларуси, а тысячи. Так было и в Польше, когда, во время военного положения, власти стравливали между собой профсоюзных и общественных деятелей. Так было везде, поскольку это лишь одна из фаз противостояния авторитарным и тоталитарным режимам. Но когда кто-то из чехов подписывал документ о сотрудничестве со спецслужбами, Вацлав Гавел сидел в тюрьме; когда одни поляки сдавали других полиции, на Гданьской верфи кто-то планировал забастовку. Ян Урбан, один из организаторов чехословацкого "Гражданского Форума" говорил нам: "Мы не могли мечтать о том, чтобы у нас на улицы выходило столько людей, сколько выходит у вас".

И сейчас в Беларуси кто-то строчит донос в КГБ или подметное письмо в СМИ, а в это время в тюрьмах сидят 15 не сломленных политических и общественных деятелей -- лидеров. И в это же время кто-то расклеивает по городам листовки, кто-то пытается собрать вокруг себя молодых людей, чтобы провести акцию солидарности. Просто не нужно ограничивать термин "оппозиция" двумя десятками политиков-неудачников. Сегодня в Беларуси оппозиционеров -- тысячи; потенциальных оппозиционеров -- миллионы. Вопрос лишь в том, кто предложит конструктивную программу противодействия авторитаризму. И это тоже определенная фаза, которую проживают все демократические движения.

Российской демократической оппозиции до этой фазы далеко. Очень далеко. И сократить путь не получится. Нет никакой "короткой дороги -- напрямки". Это очень длинная и очень прямая дорога, по которой придется пройти, не миновав по пути ни одного километрового столбика.

Николай Халезин