Противостояние

Давайте перестанем судить и рядить: подписал — не подписал… Санников в любой ситуации на стороне добра, на стороне культуры, на стороне демократии.

— Нет, не подписал!

— Его заставили! Знаете, какие у них там возможности!

— Да ерунда все это! Ну сломался человек! С кем не бывает!

— Ну и хорошо, что подписал! Зато на свободу выйдет, жену, сына, мать обнимет!

— А я ему все равно верю!

Эта разноголосица мнений более чем понятна — люди есть люди, у каждого свое мнение.

Позволю и я себе несколько слов в этой весьма непростой, более того — очень больной ситуации.

Скажу сразу: мне абсолютно все равно — подписал Санников или не подписал… В стране, где всё плывущее на нас сверху пронизано ложью, фальшью, провокацией, хамством, полным презрением к элементарным правам человека, где сломан закон, нет независимых судов и все подчинено власти и настроению одного деятеля, бессмысленно обсуждать, попросил или нет Санников о помиловании. Такие вещи обсуждаются в странах, где действует закон. Но там политические деятели не просят о помиловании. Потому что там за политику не сажают. Там просят о помиловании уголовники, убийцы, приговоренные к смертной казни (в тех же Штатах, к примеру). И общество в этих случаях обсуждает, высказывается. В ряде случаев общественное настроение учитывается властью…

У нас, конечно, нет политических. Санников, он кто с точки зрения власти, его осудившей? Конечно, уголовник. Разве вы не видели по телевизору, как он ломал двери в Доме правительства? Ну ладно, если не сам ломал, то побуждал к захвату важнейшего правительственного здания. Настоящая уголовка! Попытка изменить государственный строй насильственным путем! Какие тут шутки могут быть?

Общественное мнение давно поняло, что политические заключенные для правителя это предмет торга с Западом. Больше-то ничего для серьезного торга предложить нечего. Но на сей раз торги как-то не получаются. И даже хорошо усвоенные уроки из работы советской власти с диссидентами почему-то не применяются. А ведь правитель всегда призывал брать все хорошее из советского опыта. Ну вот, к примеру, брали тогда диссидента в тиски, обрабатывали как следует, и вот он уже не только пишет «помиловку», но и статьи его в прессе появляются покаянные и по телевидению он выступает в том же духе. Я не стану здесь называть имена раскаявшегося священника, известного грузинского политического деятеля, некоторых российских получивших известность в СССР и за рубежом диссидентов… Не хочу тревожить ни живых, ни тем более души отошедших в мир иной. Как говорится, не судите…

Но вот не показывают нам «раскаявшегося» Санникова по телевидению. Нет в печати текста его просьбы о помиловании. А ведь такие выгодные козыри! Почему их не предъявляют? Значит, недоработала еще «группа по обработке Санникова» (должна же существовать и такая, преступник ведь вон какой важный). Значит, что-то не так написал Санников в своей просьбе «на высочайшее имя». Может, просто объяснил мотивы и своего поведения, и людей, оказавшихся рядом с ним на площади 19 декабря? Ну и попросил с учетом этих мотивов освободить его от наказания, вызволить из заключения. То есть не так поклонился, не так сформулировал просьбу о помиловании. Унижения в ней не чувствуется или признания полного своей вины. Только объяснение мотивов.

А этого мало! Требуется полная распростертость ниц перед господином! Требуется полное самоуничижение. Валяние в грязи, биение себя в грудь и размазывание слез по лицу. Это ж какое наслаждение для бывшего директора совхоза и выпускника Могилевского пединститута, знатока жизни Скорины и творчества Быкова, видеть этого интеллектуала, стоящего перед ним на коленях, потомка выдающейся семьи белорусских интеллигентов, человека с лицом истинного аристократа, профессионального дипломата, знатока иностранных языков. О, как не понять этого особого наслаждения торжествующего (читатели сами подберут соответствующее короткое слово, его можно найти у Мережковского)!

Но что-то, видимо, мешает этой полноте торжества. Оттого и нет покаянных статей в госгазетах. Нет выступления кающегося Санникова по ТВ.

Но даже если бы и было нечто такое! И статейка покаянная, и сварганенная передачка по телевизору… Для меня это пустое. Нет, я не стал бы внушать себе: мол, понавкалывали человеку разного психотропного дерьма, вот он и говорит… Хотя, разумеется, и у нас соответствующая практика и наука не стоят на месте. Идут, надо полагать, в ногу с прогрессом и, может быть, даже опережают его. И соответствующие лаборатории имеются. А как же без этого? Не «испанским сапогом» же времен инквизиции все пользоваться?

Повторяю, чтобы он там ни сказал и ни подписал, для меня это не имеет никакого значения. Я, как говорится, не друг, не брат и не сват Санникову. Было когда-то несколько встреч и бесед (в том числе за границей, о чем я писал). Но осталось впечатление. И оно для меня главное. Впечатление от встреч с глубоко порядочным, высокообразованным, тонким, умным человеком. И мне достаточно этого моего впечатления.

И еще я знаю: тоталитарная власть всегда ненавидела культуру. И для меня, старого писателя, противостояние Санникова и нынешнего режима — это противостояние культуры и тоталитаризма. Так я смотрю на эту ситуацию. Вместе с Андреем Олеговичем мы стояли у могилы Набокова. С правителем нам там не стоять даже во сне.

Поэтому давайте перестанем судить и рядить: подписал — не подписал… Санников в любой ситуации на стороне добра, на стороне культуры, на стороне демократии. Он на истинно белорусской стороне. А следовательно, на стороне большинства. То есть на нашей с вами. Будем прежде всего помнить об этом.

Семен Букчин, «Народная воля»