Николай Халезин: «Министерство культуры в изгнании – это мы»

Спектакль по пьесе Николая Халезина «День Благодарения» 25 марта будет показан в Нью-Йорке в рамках театрального фестиваля hotINK в Lark Play Development Center на 43-й стрит Манхэттена.

Некоммерческая организация CEC ArtsLink привезла, помимо белоруса Халезина, еще двух драматургов, Ивана Димитрова из Болгарии и Алексея Щербака из Латвии, для участия в сценических читках их новых пьес в переводе на английский язык.

Вместе с женой Натальей Колядой Николай Халезин руководит белорусским «Свободным театром», который в прошлом году получил престижную американскую премию OBIE. С находившимся в тот момент в Лондоне Николаем Халезиным накануне его приезда в США побеседовал по телефону корреспондент «Голоса Америки».

- Я слышал, у вас на этот раз были сложности с получением американской визы?

- Да, мы пришли получать визу в американское посольство в Лондоне. Девушка расспросила меня, как происходит презентация пьес в мире, как ставятся спектакли, как готовятся тексты, и в итоге сказала: я полагаю, вам не стоит в этот раз посещать Америку. Вернула паспорт, отказав в получении визы. Это было очень странно, потому что накануне мы встречались с помощником Госсекретаря США Дэном Расселлом. Мы находимся в постоянном контакте с Госдепартаментом, и уж чего-чего, а отказа в визе я не ожидал. Я решил ничего не предпринимать: насильно мил не будешь. Не собираюсь доказывать, что я не террорист. Поговорил с друзьями и понял, то сейчас это некий модный тренд. Видимо, все МИДы дали отмашку своим консульствам лимитировать въезд белорусам, особенно политически активным, в свои страны. Такая очень странная игра. В итоге другой помощник Госсекретаря принесла свои извинения, приехал курьер, забрал мой паспорт. Сказали, что вернут на следующий день с визой. Так оно и произошло.

- Какой у вас статус по документам?

- Я гражданин Беларуси, но у нас с женой Натальей вид на жительство в Великобритании.

- Несколько слов о вашей пьесе, которую увидят зрители Нью-Йорка.

- Пьеса «День Благодарения» будет показана в рамках престижного конкурса-фестиваля. Я уже в третий раз на нем представлен. В первый раз, три года назад, это была пьеса «Я пришел». После этого мы проведем переговоры с Оскаром Юстисом, художественным директором Public Theater о будущих гастролях Белорусского «Свободного театра» в Америке. Речь пойдет о двух спектаклях, в том числе о «Короле Лире».

- Вы уехали из Беларуси. А театр? Он по-прежнему находится в Минске?

- Он в Минске, но в подполье. Четыре человека пребывают вне страны, поскольку въехать туда не могут. Это мы с Натальей, режиссер Владимир Щербань и еще один из актеров.

- Почему вы не можете вернуться?

- Против нас с Натальей в Беларуси возбуждены уголовные дела. Против меня – три, против нее – два. Мне инкриминируют организацию массовых антиправительственных акций, призывы к введению экономических санкций против страны, оскорбление главы государства. Супруге – две первые статьи. Мы с Натальей объявлены по телевидению врагами народа. Мы выехали из Беларуси в новогоднюю ночь 2011 года. Пересекли российскую границу в 12.20 ночи. Это нас спасло, потому что пограничники сильно праздновали. Я лежал на дне микроавтобуса, на мне была куча одеял, а сверху наша младшая дочь. Труппа театра до сих пор выезжает из страны через Россию, небольшими группами.

- Каковы ваши отношения с американскими фестивалями и театрами?

- Нью-йоркский фестиваль Under the Radar, который проходит под эгидой Public Theater и которым руководит Марк Расселл, нас фактически спас. Мы должны были 3 января 2011 года вылетать из Минска. Но мы уже были на нелегальном положении, находясь в загородном доме у друзей и поняли, что труппе и нам не дадут выехать. Американские коллеги срочно перебронировали нам билеты с вылетом из Москвы. А граница с Россией на наше счастье была в полупрозрачном состоянии. Мы все вылетели в Америку из Москвы. А сотрудники КГБ Беларуси ждали нас 3 января в минском аэропорту. А когда поняли, что не дождутся, произвели обыски в наших квартирах.

- Судя по аннотации, «День Благодарения» – история взаимоотношений пожилого американца и эмигранта- белоруса, его медицинской «сиделки». Откуда возник этот сюжет?

- Кредо мое и театра – мы работаем с документальным материалом. Здесь несколько переработанная история брата моей жены Юрия Коляды. Он, кстати, помогает переводить мне тексты на английский. Он уже 11 лет живет в Америке. Это его история. Он ухаживал за парой стариков, страдающих болезнью Альцгеймера. Их сын, который нанял Юрия, менеджер в маленьком городе под Чикаго. Юрий рассказывал мне все детали происходившего по электронной почте, по телефону и Скайпу. Так сложилась пьеса, реалистичная и, в то же время, достаточно романтичная. Она о мультикультурности, когда культуры, сталкиваясь, начинают конфликтовать, но все-таки стремятся найти общий знаменатель. Играть ее будут нью-йоркские актеры.

- Судя по адресу в скайпе, где вы используете имя Килгора Траута, вы большой поклонник Курта Воннегута.

- Более чем. Я воспитывался на американской прозе и британской драматургии. Так получилось, что моими кумирами стали американцы Курт Воннегут и Джозеф Хеллер и британцы Том Стоппард и Гарольд Пинтер. Университет города Лидса присвоил звание почетного доктора Пинтеру. И нас пригласили в Лидс сыграть спектакль «Быть Гарольдом Пинтером». С Пинтером у нас установились дружеские отношения. А Стоппарда мы называем третьим папой. Он иногда о нас знает больше, чем наши родители. Мы сидели в кафе со Стоппардом, приехав чествовать Пинтера. Я развернул «Гардиан» и увидел некролог на всю полосу – умер Курт Воннегут. Мгновенно ощутил, что меня бросил человек, который вел нас по жизни. Я посмотрел на Стоппарда и подумал: теперь он займет это место. Так и получилось. В общем, мистическая история.

- А какое отношение имеет к вам Кевин Спейси?

- Он, как и Стоппард, патрон нашего театра. Он не смог попасть на наш спектакль в Лондоне, и когда мы играли его в Нью-Йорке, он позвонил из аэропорта: нельзя ли билетик на сегодняшний спектакль. Ему сказали: все билеты проданы, но услышав его имя, все-таки нашли ему билет. После спектакля он сказал: если будете в Лондоне, знайте, у вас есть репетиционная площадка. И сейчас наши актеры репетируют в Лондоне. Все туда прилетели – у нас там два больших проекта. Премьера «Короля Лира» будет играться в мае в Шекспировском театре «Глобус» на белорусском языке. Это такой фестиваль – 37 театров играют 37 постановок пьес Шекспира на 37 языках. А потом в другом английском театре в предолимпийской культурной программе мы играем спектакль «Минск-2011», посвященный осмыслению событий, происходящих в Беларуси.

- Публицистический спектакль?

- Нет. Мы не занимаемся публицистикой. Это взгляд на общественные события через личный опыт, через эротику, через самоидентификацию. Наш театр актуальный, но не политический.

- Не могу не спросить вас по поводу скоропалительных казней в Минске двух молодых людей, Владислава Ковалева и Дмитрия Коновалова, обвиненных в терроризме. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Я категорический противник смертной казни. Мне глубоко противно, что это происходит в моей стране. Беларусь – единственная страна в Европе, не отказывающаяся от смертной казни. Что я заметил: большое число людей в Беларуси резко отрицательно отреагировали на казни. Раньше стреляли по 20-30 человек в год, и никто не обращал внимания. Если сейчас выставить на честный референдум вопрос о смерной казни, то большинство, уверен, будет за отмену. У этих ребят не было права на защиту, все очень туманно и шито белыми нитками. Сплошные фальсификации. Нет никакой уверенности, что они заслужили суровое наказание. Я посвятил этой теме, наверное, десяток публикаций. Похоже, что казнь этих парней может стать точкой невозврата в отношениях режима Лукашенко с Европой.

- Николай, скажите, существует ли правительство Беларуси в изгнании?

- Нет, не существует. Министерство культуры в изгнании существует. Это - мы.

- Вы — министр?

- Моя жена – министр. Я не могу ходить на работу, я не могу носить долго галстук. Наталья это тоже не может, но делает, потому что кто-то делать должен. У нас есть гражданская позиция, но мы не готовы стать политиками и уже тем более чиновниками.