Гондурас

Смысл жизни невозможно найти в процентных ставках Нацбанка, его нет на портале право.бай и в сообщениях пресс-службы администрации президента, нет его в военной газете «Во славу Родины!».

Я уже не говорю о нашем победившем телевидении. Конечно, счастья на наших голубых экранах достаточно. Радостные улыбки бывалых механизаторов, светящиеся внутренним благородством пограничники, добрые работницы питания в белоснежных халата и шапочках, умные и внимательные человечные вертикальщики.

Тебе поднесут, разжуют и проглотят. Дело за малым: переварить и не вытошнить.

Но вот с этим оказалась проблемы - организм давал постоянный сбой.  

Болезнь надо лечить, пока еще не зашло далеко и необратимо.

К кому я только не обращался, чтобы стать таким как все.

Искренне хотелось радоваться многовекторности, сопереживать принципам одного окна, восторгаться литературным гением Чергинца, плакать над стихами Рубинова, понимать бюджет страны до последней цифры, а ежегодное послание Городу, Парламенту и Миру с первого слова.

Все напрасно.

Ни тибетские ламы, ни хасидские цадики, ни иранские аятоллы, ни чудотворные иконы, ни народная целительница из двадцать четвертой квартиры не дали однозначного ответа.

Люция Францевна хоть и прописала ежедневный прием трех четвертей стакана приобретенной у нее «живительной водицы», но эффекта положительного не добилась, и в оправдание ссылалась на сложную геомагнитную обстановку, обещая весомые скидки  при заговоре возможной рожи.  

Вскоре мне стало еще неоднозначнее. Проблемы усугубились: кроме поисков смысла жизни стал серьезно беспокоить Гондурас.

Вокруг лето, визжащие дети, шашлыки, приятель жениться собрался, а у меня  странное, щемящее, даже болезненное чувство.

Я перебегаю на другую сторону улицы при приближении милицейского патруля, подозревая, что им все известно, втягиваю голову в плечи под пристальными взглядами бдительных ветеранов в очереди поликлинике, стараюсь не разговаривать с соседями, прячась от них подъезде.

Я искренне пытаюсь стряхнуть беспокойство Гондурасом резким движением тела. Извиваюсь вдоль позвоночника так, что пассажиры выталкивают меня из автобуса, считая, что на мне насекомые.

Но чувство не исчезает, даже совсем наоборот. Оно медленно растет, крепнет, словно находилось в организме с самого моего рождения.

Я поймал себя на том, что включаю новости в телевизоре и жду, напряженно жду когда, наконец, расскажут хоть что-нибудь о предмете моих до конца еще не осознанных и оформленных должным образом страхов.

Как там у них?

Взошли ли озимые?

Грозит ли им внешний враг?

Как здоровье их гондурасского лидера?

Мне все про них беспокойно. Верят ли они в принцип одного окна, исповедывают ли многовекторность, что для них стабильность и как устроена вертикаль. Надо ли расширить присутствие гондурасских женщин во власти и есть ли в Латинских Америках Советы по нравственности?

Я не сплю, мучаюсь уже которые сутки.  Но я не сдался и не сдамся.

Евгений Липкович