Белорусское бревно

В последние дни основной темой обсуждения СМИ стало участие в Дополнительном совещании ОБСЕ в Вене председателя белорусского ЦИК Лидии Ермошиной.

Лидия Ермошина – пионерка списка белорусских чиновников, которым запрещен въезд в Евросоюз. Ничего экстраординарного в этом нет – если Александр Лукашенко отрубил голову и расчленил белорусскую демократию, то Лидия Ермошина была одним из топоров, которым белорусский правитель работал. Несуразность ситуации заключается в том что, глава белорусского ЦИК в список гостей ЕС, которые хуже татарина попала с легкой руки ОБСЕ. Именно доклады наблюдателей этой организации, которые работали с белорусскими выборами, привели к тому, что Лидия Михайловна последние 8 лет не может пить кофе в Елисейских полях, прогуливаться по Трафальгарской площади, любоваться Бранденбургскими воротами и норвежскими фьордами. Любопытен один момент – как мы помним, начиная с 2008 года, европейцы на 2 года «замораживали» присутствие в этом списке самого даже Александра Лукашенко. Лидию Ермошину оттуда не убирали никогда – даже в самые всплески европейско-белорусской любви и либерализации, она оставалась в списке «невъездных».

В такой ситуации главным становиться вопрос – а что же сейчас произошло? Более 200 белорусских чиновников остаются в списке людей, которым запрещен как отдых на Лазурном берегу, так и субботние покупки в польских гипермаркетах. Достижения большинства из них в деле строительства белорусской модели государственного управления гораздо меньше, чем у Железной Леди белорусского выборно-референдумного процесса. Тем не менее, из списка вырвалась лишь самая известная представительница Бобруйска в минских коридорах власти.

Нечто подобное в прошлом году было с тогдашним министром внутренних дел Беларуси Анатолием Кулешовым. Главного белорусского мента, который был одним из непосредственных руководителей подавления оппозиционной акции 19 декабря 2010 года, пригласили во Францию. Правда, тогда европейцы объяснили, что во-первых, мента пригласили на мероприятие по линии Интерпола, а безопасность и демократия - это разные вещи, во-вторых, виза у него была краткосрочная, и не шенгенская, а национально–французская.

С Лидией Ермошиной все по-другому. Виза у нее шенгенская, пригласили ее поговорить именно про выборы. При желании маску абсолютного идиота дипломаты надевать умеют, но в данном случае, никто даже не пытался публику убеждать в том, что «участие главы ЦИК Беларуси окажет положительное влияние на демократизацию белорусского избирательного процесса». Глава австрийского диппредставительства в Москве просто отказался комментировать ситуацию.

С европейцами все понятно. Беларусь – страна, которая занимает немаловажное геострофическое место в Европе, а реал–политик никто не отменял. А принцип реал-политик заключается в том, что сотрудничают и договариваются именно с тем, кто либо контролирует ситуацию, либо имеет рычаги влияния на ситуацию, или хотя бы представляет из себя что–то. В Беларуси из двух факторов – Александр Лукашенко и гражданское общество, реальной силой, с которой можно о чем-то общаться, остается именно власть. Можно долго разглагольствовать о том, что это произошло благодаря жесткой репрессивной машине, которая позволила власти стать единственным центром в стране. Но вторая сторона не предприняла ничего, чтобы хоть как-то изменить ситуацию в свою пользу. Более того, белорусская альтернатива делает все, чтобы нынешний статус-кво сохранился и впредь.

Начиная с 19 декабря 2010 года в Беларуси не было не одного активного выступления оппозиции. «Молчаливые акции» не в счет, белорусская оппозиция к ним особого отношения и не имела. Последние 2 года оппозиция вообще придерживается тактики Талейрана времен Наполеона – она выживает. Одна из оппозиционных структур фактически отошла от противостояния с властью и теперь начала кампанию по защите гражданских прав жителей одного из пригородов Минска в борьбе с китайской экспансией. В кулуарах уже не скрывается, что именно эта структура через свой польский офис контролирует основную часть финансовой помощи, которые идут белорусскому гражданскому обществу из-за рубежа. Фактического руководителя этой организации все помнят с эфира белорусского телевидения – «19 декабря милиция разнимала драку и действовала вполне законно». Руководитель второй структуры до сих пор внятно не смог объяснить, как спустя две недели после 19-го декабря его выпустили на свободу. Глава третьей организации вообще превратился в защитника режима, отбросив все маски – призывы не вводить против Минска европейских санкций от этой организации идут как публично, так и на встречах с представителями ЕС. Четвертая организация, которая когда-то считалась ведущей силой оппозиции, после смены председателя вообще превратилась хвост другой политической силы и теперь борется исключительно с виртуальной российской аннексией.

И, наконец, белорусская оппозиция почти в полном составе идет как на заклание на выборы. То что участие на выборах, когда их практически нет – это означает играть по правилам Александра Лукашенко – об этом написано много и повторяться бессмысленно. Но если белорусская оппозиция уже отказалась от борьбы с властью, наоборот, подыгрывает власти, то кто должен стремиться к изменению ситуации в стране? ОБСЕ? Президент Международной Хоккейной Федерации Рене Фазель? Или посол Государства Израиль Иосиф Шагал? С начала года были десятки выступлений и публикаций, где любой зарубежный деятель, который сотрудничает с официальным Минском, подвергается анафеме. Время, когда стоит заглянуть себе во внутрь и заметить бревно на своем глазу, для белорусской оппозиции пока не наступило. И поискать место на себе, где можно печати поставить, тоже.

Мовсун Гаджиев, «Эхо Москвы»