Алена Касперович-Красовская: Мелькнула мысль, что меня везут закапывать

Днем 31 июля в Минске исчезла правозащитница Алена Касперович-Красовская.

Более суток о заместителе директора ИПУ «Платформа» не было ни слуху, ни духу; директор «Платформы» Андрей Бондаренко объехал все РОВД Минска, обзвонил больницы и морги.

Спустя сутки Бондаренко вызвали в Партизанский РОВД, куда он подал заявление об исчезновении коллеги. Там ему сообщили, что Алена Касперович-Красовская находится на Окрестина. Без суда и следствия женщину бросили на нары, не поставив в известность родных.

Учитывая, что весной в исправительной колонии в Новосадах при весьма странных обстоятельствах обнаружили мертвым мужа правозащитницы (сейчас обстоятельства смерти расследует Следственный комитет Борисовского района), исчезновение Алены Касперович-Красовской вызвало настоящий переполох.

Как похищали правозащитницу и что с ней происходило, Алена Касперович-Красовская рассказала «Белорусскому партизану».

- Алена, днем 31 июля Вы отправились на деловую встречу и исчезли. Что с Вами происходило, расскажите?

- 31-го я уже возвращалась со встречи. Встреча не состоялась: когда я почти приехала к месту встречи, человек мне позвонил и предупредил, что не получается; девушка находится на «химии» и ей надо было срочно ехать в свое учреждение. Эта встреча не была подставой, это точно – человек перезвонил вчера, сама приедет на неделе. Я практически приехала домой, уже находилась в начале дома (он длинный), как подошли товарищи: пройдемте!

- Сколько их было?

-Двое. Я попросила представиться, на что они ответили, что сотрудники Партизанского РОВД, пробормотали фамилии. Я полезла в сумку за ручкой и бумагой – записать, на что от меня потребовали сдать телефоны. Я спросила: а если я с вами не пойду? Мне ответили: вы пойдете с нами так или иначе, выбирайте – так или иначе.

Устраивать скандал посреди своего двора мне тоже не очень хотелось. Мы сели в машину, совсем недолго проехали до опорного пункта. Со мной поговорили, написали некий документ, с которым не дали ознакомиться, и попросили меня подписать. Я попросила ознакомиться с написанным, на что последовал ответ: когда надо будет – ознакомитесь. Пока – подписывайте.

Я в надежде, что смогу хотя бы посмотреть фамилию человека, который эту бумагу составлял, мне дали вторую страницу, верх который закрывала рука сотрудника. Я успела прочитать, что я «ругалась матом», на замечания сотрудников не реагировала – стандартный набор хулигана. Затем мы сели в машину – я была уверена, что мы едем в суд…

Когда я увидела родные стены Окрестина, я поняла, что суда, собственно говоря, не будет. Меня закрыли в камере, откуда я выходила три раза: два раза, когда после моего «обнаружения» приезжал адвокат, и один раз меня выводили в коридор, когда я кричала Андрею Бондаренко в окно. Тогда меня вывели в коридор и предупредили, если такое повторится – меня запрут в карцер.

- Вас нашли только через сутки?

- Задержали меня во вторник – нашли в среду вечером. Ко мне пришла адвокат, сказала, выгляни в окно, там твои стоят. Я попросила отойти к колонке (под окном растет береза, за которой ничего не видно), Андрей только успел спросить: где компьютер? Я успела только крикнуть: дома. Вот и весь разговор. Забежал охранник и снял меня с окна.

В пятницу – я прекрасно понимала, что больше 72-х часов меня держать не станут – либо повезут в суд, либо с извинениями отпустят. В пятницу с утра я была готова и собрана. Не могу определить, в какое время вывели меня из камеры – ориентируясь на завтрак, можно предположить, что было около 10 – начало одиннадцатого. Меня посадили в машину с широкой мигалкой, без номеров. Я ехала совершенно спокойно, и даже мысли не возникало, что куда-то запрут. Думала, отвезут в суд и дадут штраф – максимум. За рулем сидел дяденька мент в голубой рубашке и два парня в штатском со мной сидели, один держал в руках мою сумку.

Вышли, сели и поехали. Думали, едем в суд - от Окрестина до Семашко езды 15 минут. А тут вижу, что едем в другую сторону. Со мной никто не разговаривал, и видела, что они не настроены говорить. Пока мы ехали – все было нормально. Когда мы выехали за город, мелькнула мысль: очевидно, меня везут закапывать. Других вариантов у меня тогда просто не было. Я внутренне собралась, наверное, какое-то сопротивление я смогу оказать. Хотя понимаю: два мужика и третий за рулем – сопротивляйся не сопротивляйся, задушат. Слава Богу, что они не остановились в лесу. Я видела, что выехали в поле – здесь давить точно не будут.

Человек в штатском протянул мне сумку: выходите! «С вещами?» Он подал мне руку, отдал пакет и сказал: «Всего хорошего, вы свободны». Сел в машину, они развернулись и уехали.

А я осталась. Окрестностей Минска я не знаю, и определить направление для меня сложно. Я понимаю, что сейчас включу мобильник, но что я скажу своим: где я? Конкретизировать свое местонахождение я не могла.

Проехал пригородный автобус. Раз есть автобус – есть остановка, и я направилась в ту сторону, куда уехали товарищи. Смотрю, едет маршрутка. Остановила в маршрутку и поехала в Минск.

- Что происходило с Вами все эти трое суток?

- Со мной на Окрестина никто не беседовал, никто не выводил «на беседы», мне никто ничем не угрожал. Наверное, меня шмонали чаще, чем всех остальных, наверное, потому что со мной в камере сидели девочки, которые там находились не первый раз. Поэтому меня поле каждого визита полностью раздевали – сверху донизу, смотрели; не знаю, чего они боялись. Наверное, боялись, что мне видеокамеру передадут – ну не знаю!

Шмон я не воспринимаю как давление – это их работа! Условиями содержания я довольна – ужастей, про которые пишут другие сидельцы, я не увидела. Питание нормальное, условия нормальные. Я далека от мысли, что во всех камерах так; возможно, в других камерах и есть ужасти, но в камере №14, где я сидела, ужастей не было.

- Когда родные узнали, где Вы находитесь?

- Мне трудно сказать. Моими поисками занимался Андрей Бондаренко, Маши не было в Минске. Андрей спохватился, что меня нет, вечером: мы договаривались встретиться после встречи с девушкой. Он спохватился, что меня нет, начал звонить – телефоны отключены. Для нас это сигнал: если отключен один телефон – это может быть случайностью, если оба – все понятно. Андрей созвонился с Машей, назавтра она приехала в Минск. Получается, что в среду вечером, когда Андрею в Партизанском РОВД сказали, что я на Окрестина, об этом сразу узнала и Маша.

Очень неприятно, что в четверг, когда на Окрестина позвонили мои родители, им сказали, что меня доставили в пьяном виде (я совсем не пью), нужно было лучше меня воспитывать. Какой-то ментяра учит моих родителей, как меня нужно было воспитывать…

- Алена, с чем Вы связываете свое «похищение» - другими словами произошедшее трудно назвать…

- Когда я была там – я ни с чем не связывала это похищение, для меня это было задержание. Я не исключаю, что все-таки всплывет протокол, все документы, и что эта история получит продолжение. Я могу ошибаться, но мне так кажется…

Сидя там, я все время ждала, что со мной будут «работать». Когда я вышла, и Андрей мне сказал, что во вторник вечером полностью положили наш сайт (на сайт была залита порнуха, шло адское перепрограммирование – в защите наделали массу дырок), вполне возможно, что мое задержание связано с сайтом. Зная, что я являюсь администратором сайта, что сайт полностью на мне, изолировав меня там, надеялись убить сайт окончательно. Надеялись, что вовремя никто не спохватится, а когда меня выпустят – сайта уже не будет.

Организаторы этой акции просчитались – техническую поддержку осуществляю не я, вернее, не я одна. Была бы я на свободе – я бы обратила внимание на происходящее что-то невероятное с сайтом раньше, и мы бы закрылись быстрее. Когда на это обратил внимание Андрей и обратился в техподдержку – там уже, пардон, была ж…па. Но все равно сил наших компьютерщиков хватило, чтобы закрыться. С другой стороны, все это выглядит смешно – с сайтом работали люди, считающие себя профессионалами, но получается, что наша техподдержка гораздо круче их?.. Мы смогли отстоять свой сайт, даже запоздало среагировав на атаку.

Вариантов моего задержания может быть масса. Может, меня пытались запугать – лично меня. Я не думаю, что у них нет моего психологического портрета. Смешно: Алену напугали тремя сутками на Окрестина! Все сели посмеялись. Никто даже не спрашивал, как я; все видели, что со мной все в порядке: я не побита, я не измождена, меня не морили голодом. Для меня спанье на досках – не самое страшное. Я бы еще суток 15 поспала, отдохнула…

Возможно, пытались протестировать всю «Платформу» в режиме, когда выпадает значительная часть организации. Как будет себя вести «Платформа»?

- Вы оставите эту дикую историю без последствий?

-Нет, конечно. Адвокат написала жалобы во все возможные и невозможные инстанции. Я, как минимум, собираюсь получить ответы на вопросы: кто меня задерживал и почему? Меня задержали – но ведь должна быть какая-то логическая завершенность в этом деле. Должен был последовать суд, или должны были отпустить с извинениями.

- Или хотя бы родственникам должны бы сообщить – где Вы…

- ЦИП на Окрестина это делает. Люди, которые со мной сидели, говорят, что иногда они спрашивают: кому позвонить и кого уведомить. У меня не спрашивали.

С другой стороны, у меня свежи в памяти поиски Паши Виноградова, когда никто нигде не говорил, где он. И жена подавала заявление об исчезновении, как, собственно, и Андрей Бондаренко по поводу меня подал. Уже выезжала опергруппа – я присутствовала при этом, когда жена Светлана позвонила на Окрестина, где ей подтвердили, что Паша там. Мы, по-моему, находились в Центральном РОВД, а его задерживал Первомайский. Правая рука не знала, что делала левая. Поэтому я не удивляюсь, что в данном случае никто никого не уведомлял.

Мои, конечно, балбесы – в следующий раз нужно просто подъехать к Окрестина и покричать. Я понимаю, что камеры выходят на две стороны, но можно было подъехать и покричать, прежде чем обзванивать морги. Морги в курсе – если привезут Касперович-Красовскую, надо позвонить Бондаренко. Меня туда не привезли.

Мы поняли, что у нас нет плана работы в такой ситуации. Алена пропала – все растерялись. Должен быть четкий план, как действовать в такой ситуации. Пропал человек – нужно не ставить на уши морги, а действовать по четкому плану, который мы с Андреем уже практически обговорили.

Так что в чем-то мы благодарны товарищам, организовавшим мое похищение. Лично я не просто благодарна – мне нужно узнать конкретных организаторов и исполнителей и написать благодарность. Мы, наконец-то, попали на Окрестина, своими глазами увидели, что там происходит…