Алена Красовская-Касперович: Милиция призналась в моем похищении

Зампредседателя информационно-просветительского учреждения «Платформа» получила ответ из ГУВД Мингорисполкома на запрос по поводу ее задержания неустановленными лицами.

На официальном бланке со всеми необходимыми реквизитами, по сути, содержится признание в том, что стражи порядка, как минимум, соучаствовали в похищении и незаконном лишении свободы женщины.

Напомним, Алена Красовская-Касперович пропала днем 31 июля, когда она отправилась на встречу для передачи материалов по приговору, который отслеживает «Платформа» в рамках кампании «Несправедливый приговор». Коллеги Красовской-Касперович безрезультатно обзвонили все больницы и управления внутренних дел Минска, после чего подали в Партизанское РУВД заявление об ее исчезновении. Лишь к вечеру 1 августа стало известно, что Алена задержана и находится в Центре изоляции правонарушителей (ЦИП) ГУВД Мингорисполкома.

Эта история должна была развиваться по отработанному милицией сценарию так называемых превентивных задержаний.

Все очень просто. На улице к вам подходят двое служак, просят пройти с ними в машину, отвозят в отдел, пишут рапорта, составляют протокол и — в суд. Фемида в течение получаса, несмотря на свидетелей с вашей стороны, выносит скорый приговор – штраф или арест до 15 суток за якобы мелкое хулиганство в виде нецензурной брани, которую слышали только задержавшие вас милиционеры. В случае с Аленой все так и начиналось, но до логического конца дело не дошло.

«Думала, меня везут убивать»

В интервью интернет-газете Naviny.by Красовская-Касперович вспоминает, как это было.

«Меня задержали 31 августа около 16 часов возле моего дома двое неизвестных в штатском, — рассказывает правозащитница. — Они представились сотрудниками Партизанского РУВД и настоятельно пригласили меня пройти с ними в машину, не дав мне возможности записать их фамилии и позвонить близким. От меня потребовали сдать телефоны. Я спросила: а если я с вами не пойду? Мне ответили: вы пойдете с нами так или иначе, выбирайте – так или иначе...».

Алену посадили в машину и привезли в помещение опорного пункта.

«Там, — продолжает она, — задержавшими меня людьми был составлен документ, в котором меня попросили расписаться. Полностью ознакомиться с этим документом мне не позволили, но я успела прочитать обвинения: я якобы нецензурно выражалась на улице и не реагировала на замечания сотрудников МВД. Сотрудники, задержавшие меня, все время созванивались с кем-то и явно ожидали указаний».

Дело шло к вечеру, рабочий день у судей закончился, а потому не было ничего удивительного, что «матершинницу» отвезли в Центр изоляции правонарушителей, что на улице Окрестина. Алена предполагала, что в среду утром — 1 августа – ее доставят в суд, и она получит свой «срок». Но…

«На Окрестина я провела трое суток, — говорит Алена. — В суд меня не вывозили, бесед не проводили, за все это время я встречалась только со своим адвокатом. Никаких процессуальных документов мне не вручили, поэтому три дня я пребывала в состоянии полной неопределенности относительно оснований задержания и моей дальнейшей судьбы».

До сих пор неизвестно, какой сбой случился в милицейской программе и кто его инициировал, но до логического судебного конца превентивное задержание правозащитницы не довели.

Утром 3 августа Алену попросили покинуть с вещами камеру №14, в которой она находилась все это время, и посадили в машину без номеров с милицейской мигалкой на крыше.

По словам женщины, «за рулем сидел милиционер в форменной голубой рубашке, а два парня в штатском сидели рядом со мной, один держал в руках мою сумку». Алена думала, что ее везут в суд на улицу Семашко, до которого езды минут десять. Но машина мчалась за город.

«Вижу, что едем в другую сторону, — рассказывает Алена. — Ехали в общей сложности больше часа, я плохо знаю окрестности Минска, поэтому с направлением движения определиться мне было сложно. Со мной никто не разговаривал, я видела, что они не настроены со мной общаться. Пока мы ехали по городу – все было нормально, я просто недоумевала, в какой же суд меня везут, но когда выехали за город, мелькнула мысль: очевидно, меня везут убивать. Других вариантов у меня тогда просто не было, да и какие могут быть варианты в такой ситуации. Я внутренне собралась, готовилась оказать сопротивление, хотя понимала: двое мужчин и третий за рулем – сопротивляйся не сопротивляйся, в любом случае задушат. Слава Богу, что они не остановились в лесу. Я увидела, что остановились в поле и с облегчением подумала, что здесь убивать точно не будут…».

Когда машина остановилась, один из штатских вышел из машины и сказал правозащитнице: «Выходите! Всего хорошего, вы свободны». Затем он отдал женщине сумочку, сел в машину и она, развернувшись, уехала в сторону Минска. На маршрутке Алена вернулась в Минск.

Что это было?

«На запрос моего адвоката из ГУВД пришел ответ из двух строк, — говорит Красовская-Касперович. – В этой бумажке сообщается, что задерживали меня сотрудники органов внутренних дел на основании Кодекса об административных правонарушениях. Все, даже статью не указали. Лично я расцениваю это как признание милиции в моем незаконном задержании».

«Незаконное задержание» это еще мягко сказано. В УК Беларуси на сей счет есть более серьезные статьи. Например, ч. 2 ст. 182 («Похищение человека группой лиц по предварительному сговору», срок — от 5 лет) или ч.1 ст. 183 («Незаконное лишение свободы» в виде «ограничения личной свободы человека путем водворения его в какое-либо помещение», от 2 до 5 лет).

И здесь совсем неважно, кто и где совершил преступление: банда рэкетиров из «лихих 90-х» или люди в погонах. С последними даже проще.

В настоящее время Алена Красовская-Касперович ожидает ответа из прокуратуры на заявление о незаконных действиях якобы стражей порядка. К месту заметить, что милицейская бюрократическая система обязана документально фиксировать весь ход своих действий. Тем паче, что свидетелей в этом деле предостаточно. Так что, на первый взгляд, прокуратуре не составит особого труда отследить всю цепь событий с Аленой, чтобы установить факты ее незаконного, в чем нет сомнений, задержания, лишения свободы путем водворения в ЦИП вплоть до передачи в руки «неизвестным лицам», чтобы дать правовую оценку произошедшему. Вот только захочет ли прокуратура проявлять принципиальность в деле надзора за исполнением законности? Подождем официального ответа.