Посольство Картохии и нечистая сила (кыргызская сказка)

Дипломатический скандал между Кыргызстаном и Беларусью из-за беглых высокопоставленных преступников, скрывающихся в Минске, превращается в фарс.

Отказ официального Минска объяснить, на каком основании находящийся в международном розыске по обвинению в соучастии в массовых убийствах родной брат бывшего президента Кыргызстана Жаныбек Бакиев и его подельники проживают в Беларуси, а также комичные разъяснения белорусского посла в Кыргызстане, в самом Кыргызстане становятся поводом для насмешек.

Так, информационое агентство АКИpress в рубрике "Бешбармакия" опубликовало сказку о приключениях посла-масла Картохии, картохского бога батьки Чмошенко и друзей - Карманбека Баксовича Баксоида и его брата.

Напомним, оппозиционный активист Михаил Пашкевич на минской улице сфотографировал человека, похожего на Курманбека Бакиева, с двумя неизвестными. Оказалось, что на фотографии вовсе не Курманбек Бакиев, а его родной брат Жаныбек, бывший глава службы государственной охраны Кыргызстана, который находится в международном розыске по обвинению в соучастии в массовых убийствах. А МВД Кыргызстана опознало на фотографиях и спутников Жаныбека — ими оказались бывший заместитель Жаныбека Бакиева Тахир Рысалиев и близкий друг Максима Бакиева Рустам Сайдуев. Причем Рысалиев и Сайдуев тоже находятся в международном розыске по обвинению в тройном убийстве.

Предлагаем вам сказку "Посольство Картохии и нечистая сила" целиком:

Посол-масол Картохии забаррикадировался в собственном особняке. Он окружил себя национальной символикой — усатыми картохами. Для этого пришлось опустошить все кладовки и третий день жить без национального наркотика - картохи. Но выхода не было. Выход был оккупирован аборигенами, которые что-то выкрикивали грубыми, необработаннными голосами в адрес посла-мосла, но что самое ужасное - в адрес картохского бога батьки Чмошенко.

Крики туземцев не предвещали ничего хорошего или на худой конец хотя бы дипломатически корректного и великосветского. Напротив, худой конец был еще хуже и от него веяло безобразной сварой и даже, может быть, массовой дракой. Раздался звук разбитого стекла, в комнату залетел камень и чиркнул об стену. Посол-мосол поцеловал взасос картоху ( он был суеверен) и подумал устало: «Ох, и дикий же народ…За царя, за бога, за веру терплю всё это. Да я то вытерплю. А каково батьке, с его-то гордостью.» - он перекрестился на портрет царя и бога и глаза его наполнились прозрачной девичьей слезой.

Батька в это время соизволил откушать с Баксоидом. Он любил его за страдания. Спасая Баксоида, как бы сам откупался перед той силой, которая возвела его в монархи и теперь никак не могла спихнуть обратно. « Чехго там цвои подзанные вапят?» - кусая краюху хлеба из картохи, спросил батька. Он всегда давал понять, что до сих пор считает Баксоида законным ханом и бывших сограждан Бакскоида называл не иначе как «твои поданные». Язык не сломается , а другу приятно.

«Наверное, по мне скучают. Но я друга не оставлю. Я буду с тобой, Батька, до самого конца.» - с оптимизмом ответил известный жизнелюб Карманбек Баксович Баксоид «До чьего такхого кхонца?» - подозрительно спросил батька. «До конца света, батя ты мой родимый. Вместе буду. » - торопливо ответил Бакс. Часто по жизни убедительно врал. А тут правду говорил. По- любому до конца придется жить ему в Картохии.

«Вот и я говорю посланникху, чтобы передал от меня привет бешбармакхцам. Пусть спасибо скажут, что забочусь об ихнем хане и его сродственникхах. Пусть и братец твой приезжает, недавно видел его фотку — симпатишный такой, лупоглазый, на тебя похож.Но ты покрасивше будешь. Пусть едет, вместе будем обедать.» - милостиво предложил батька.

- Да он туточки уже, Батяня, в кафе пока обедает, ожидал только позволения высочайшего, чтобы на аудиенцию придти.

- Да брось ты Кхарманыч, пусть запросто на огонек заходит. Всё-таки не кто-нибудь, а брат монарха.

- Ох, люблю я тебя, батька за доброту твоей широченной души.

- Люблю в кхарман не положишь, хоть ты и Кхарманбек, — сказал озорно блеснув глазами батька и расхохотался собственной шутке надолго, вытирая слезы и давясь от смеха. Очень любил свой юмор.

Хохотал и Карманбек, восхищённо качая головой и всплескивая руками, мол, какие необыкновенно тонкие и ужасно парадоксальные шутки у этого и без того великого человека. И внезапно от невозможности чувств пустился в пляс - даёшь мандижанскую польку, это он умел. Может быть даже, это было единственное в жизни, что он по- настоящему хорошо делал.

В общем, им, родственным душам, было весело вдвоём.

А посланнику Картохии в Бешбармакии было наоборот страшно. Посланник подумал, подумал, перекрестился картохой и пошел прямо в руки к опасным дикарям. Надо было выполнять свой долг — налаживать дипломатические отношения. Он открыл дверь и только хотел зачитать речь о перемирии, как вдруг на него с рычанием налетело нечто. Это был то ли чёрт, то ли джинн, кто их поймет - аборигенскую нечисть. Посланник от ужаса потерял сознание и упал плашмя прямо на неровный, весь в щербинах, местный асфальт, в напрасной надежде очнуться где-нибудь в родной Картохии под памятником или портретом Батьки. Определённо, посольство Картохии становилось нехорошим местом.