«Хрустальная ночь» белорусской литературы

75 лет назад были убиты более ста белорусских писателей и поэтов.

Представителей национальной интеллигенции расстреляли в ночь с 29 на 30 октября 1937 года в Минске в здании НКВД. Среди убитых были писатели, поэты, ученые, общественные и политические деятели, журналисты - Платон Головач, Михась Чарот, Алесь Дудар, Михась Зарецкий, Василий Коваль, Валерий Моряков, Василий Сташевский, Михаил Камыш и многие другие. Всего в ту ночь были расстреляны, по данным историков, более 130 представителей белорусской интеллигенции. Места их захоронений до сих пор не известны.

Приказ о расстреле «врагов народа» поступил из Москвы, он был подписан Сталиным и Молотовым и включал список из 103 имен. В Минске его дополнили еще несколькими десятками человек.

В новейшей истории невозможно найти примеров подобного массового уничтожения литераторов.

Репрессии в Беларуси начались задолго до этого, с первых годов установления советской власти. Большевики начали аресты и расстрелы сразу после окончания войны с Польшей. Но именно с трагической ночи в октябре 1937 года они приобрели системный характер с очевидной целью — окончательной ассимиляцией народа и ликвидацией белорусов, как нации.

Расправа с интеллигенцией была началом новой волны репрессий. После расстрела советские карательные органы взялись за учителей, врачей, ученых. До начала Второй Мировой войны было репрессировано более 2000 православных и католических священников.

Понятны причины, по которым советская карательная машина обрушилась на Беларусь. Достаточно было относительно короткого периода белорусизации в 1920-ые годы для того, чтобы жители республики начали осознавать себя нацией со своей историей, традициями и культурой. Очевидно, что власти не ожидали таких последствий. Сам процесс белорусизации был задуман как красивая вывеска для белорусов, которые после войны Рижского мира остались за западной границей. Но результат превзошел все ожидания: открывались белорусскоязычные школы, издавались учебники, книги, газеты и журналы на родном языке. Мало того, Красная армия укомплектовывалась местными кадрами, а на руководящие посты назначались уроженцы Беларуси.

«Белорусскость» становилась мейнстримом, который уже сложно было контролировать. Его итогом могла стать, как минимум, автономная политика руководства БССР, а максимум — реальная независимость республики.

Поэтому в 1930 году белорусизация была свернута.

Однако десятилетие относительной свободы культурной жизни не прошло даром.

Выросло новое поколение белорусов, воспитанное на национальной культуре, пусть и с советской идеологией. Рано или поздно оно бы дало о себе знать — о белорусских восстаниях каждые 30 лет коммунистические власти хорошо помнили. Поэтому и было принято решение о «силовом варианте», беспрецедентном даже для других советских республик. Нигде не было такого массового уничтожения национальной интеллигенции за такой короткий промежуток времени. Даже сейчас, через два-три поколения мы пожинаем плоды той ночи.

Коммунистический режим старался стереть даже упоминание о возможности «другой» Беларуси — уничтожались не только писатели и поэты, но и их произведения. Огромная их часть так и не дошла до наших дней.

Но память о жертвах репрессий полностью уничтожить не удалось. В последние годы Советского Союза информация о преступлениях режима стала катализатором уличных протестов в Беларуси, а провозглашение независимости Беларуси стало логическим продолжением и следствием национального возрождения в первой половине прошлого века.

29 октября отмечают в Беларуси как День памяти жертв сталинских репрессий.

Евгений Афнагель, charter97.org