Президент Лир: новый постмодернистский роман о Лукашенко

В Интернете появился футуристический роман о белорусском диктаторе.

Сюжет позаимствован у шекспировского "Короля Лира": 87-летний президент, правящий страной 50 лет, решает передать власть детям.  

Роман Prezident L читается на одном дыхании. Его написал автор, скрывающийся за псевдонимом Антон Дыбов. Ему 27 лет, он "по понятным причинам" живет и работает в Москве, пишет "Наша Ніва".

Сюжет таков: на торжественном собрании в администрации он провозглашает, что подписал указ о разделе страны на три союзных государства — Западную, Восточную и Центральную Беларусь. Управлять ими должны три сына президента — Георгий, Роман и Коля. Старшие дети один за другим говорят слова благодарности и хвалят мудрое правление отца.

Младший же и самый любимый сын Коля, которому старый президент намеревался оставить Центральную Беларусь с Минском и резиденцией, вдруг упрекает отца: "Некоторые не считают нашу страну свободной… говорят, что ты узурпировал власть, а выборы были нечестными… Есть такие, кто сидел в тюрьмах за свои убеждения…"

Речь вызвала дикий гнев правителя. Президент, фамилия которого нигде в романе не называется, изгоняет младшего сына послом в Брюссель, а страну делит всего на две части — между старшими. А потом понимает, что, отдав власть, придется отказаться от многих привычек, приобретенных в течение долгого правления…

Это классический постмодернизм: фабула от начала до конца взята из "Короля Лира". И автор даже подчеркивает это: в самые драматические моменты язык героев становится шекспировским — возвышенным, трагическим.

Как во время этой сцены стычки между отцом и сыном:

— Ты выродок! — внезапно заорал старый президент. — Пусть слышат все! Ты — выродок! Бездушный робот! Прости, что докучал тебе… Прости, что был тебе отцом и покрывал твои делишки в прошлом. Прости, что сдуру сделал президентом и дал страну размером с Австрию на разграбление. Мне всё понятно! Ты больше мне не сын. Все собираемся, мы уезжаем на Родину. В любимый Шклов, на земли Могилева… Чтоб управлять народом нужно больше, намного больше, а ты не научился не хрена.

Представляя такие речи в устах прототипов, трудно сдержать улыбку. Да, постмодернистский роман всегда ироничен. И все же перед нами — трагедия, шекспировская трагедия. Трагедия личности, семьи, общества.

Поскольку дочери короля Лира в белорусской интерпретации превращаются в сыновей, меняется пол и некоторых других персонажей. Так вместо коварного Эдмунда является Анна Николаевна, любовница Георгия и Романа, интриганка из КГБ — единственной структуры, которую братья никак не могут поделить.

Роли шекспировских графов и герцогов распределены между чиновниками и сотрудниками спецслужб. Они управляют судьбами новых государств. Народ безмолвствует.

Даже алкаш, которого встречают старый президент и его потрепанные сторонники в коровнике на Шкловщине, оказывается опальным полковником КГБ.

К этой организации в произведении — особое отношение. Многие читатели будут озадачены: автор, не пожалевший красок на описание авторитарной действительности в Беларуси-2041, говорит о "славных чекистских традициях", "офицерской чести" главной опоры режима "президента Л." Потом только понимаешь: это же не автор, это сами персонажи так о себе говорят.

В чем видит офицерскую честь верный старому президенту седовласый руководитель КГБ, звезда которого взошла после избиения оппозиционного кандидата в 2010-м? "У меня за семь лет ни одного митинга. Ни одного часа тут камеры не пустовали", - говорит тот.

Шекспировская фабула вписана и в географию Беларуси. Граница Западной и Восточной Беларуси идет по линии минского проспекта Независимости, совместными усилиями спецназы Георгия и Романа штурмуют Брест, в котором при поддержке Евросоюза расположился Коля…

Встретит читатель в произведении знакомые имена поп-звезд, которые по-прежнему обслуживают правительственные концерты, действуют "Советская Белоруссия", "Белгазета", в Бресте, который на короткое время стал "вольным городом", выступают постаревшие "Ляписы".

Но время застыло в государстве Романа. В России все еще правит Путин, американский президент произносит речь "в послевоенном Тегеране"…

Батальные сцены и второстепенные сюжетные линии выписаны в произведении слабее, чем основная. Словно взяты из какого-нибудь романа из серии "Спецназ" или соответствующего сериала.

Шекспировский размах — в трагедии старика, утратившего власть, что перекликается и с другими классическими произведениями на темы абсолютной власти.

Опальному гэбисту приснилось, как старого главу государства зажарили и подали на стол на картофельном троне. Подобная деталь была в романе Маркеса "Осень патриарха" и в жизни угандийского руководителя Иди Амина.

Будто из "Рыбиного города" Наталки Бабиной взята снежная пурга, которая за короткое время слизывает все плоды 50-летнего правления — оливковые сады вдоль дорог, виноградники, которые старик тщетно пытается спасти. Последнюю ягоду съедает солдат спецподразделения КГБ, посланный схватить бывшего президента.

Наконец, у старика, как и у Лира, происходит распад личности. Он начинает рассуждать в коровнике: "Что такое человек? Просто двуногое животное… У коровы четыре ноги, а у человека две.  Но его точно так же можно поставить в боксы, только не в коровник, а в человечник. И доить, доить, доить… А затем — пустить на колбасу…"

Власть, при поддержке верных чекистов, к рукам прибирает премьер-министр — вечно задерганный хозяйственник, терпевший унижения и от старшего президента, и от младших. Чиновники, партия победителей, не имеют в произведении имен. Называются по должности: премьер, спецпосланник, губернатор, глава администрации.

В роли шекспировского шута — пресс-секретарь, который был ранее телеведущим, руководителем телевидения, а затем — министром информации.

Кто же может быть автором романа, характеризуемого им самим как "документально-художественное исследование природы политической власти в Республике Беларусь"? Рискнем предположить, что это кто-то из нынешних или бывших чиновников.

Автор в подробностях представляет себе бюрократическую логику и логику церемониалов, ему удалось пропустить сквозь себя театральность диктатуры и политическую философию главного персонажа. В этом смысле примечательны мысли, которые автор вкладывает в уста старого премьер-министра:  

"Так уж показала история, что люди лучше всего живут в тех странах, где правят "слабаки“.  

Потому что человек сильный любит приключения. Его тянет на авантюры. Вспомните истории сильных правителей… А это, знаете, не всегда удобно для населения".

Автор — личность циничная: в романе нет сил добра, нет сил прогресса. Есть только основные инстинкты: жажда власти, секса, сила родительской и сыновней любви, есть интересы, но нет национального чувства, а идеалисты высмеиваются.

Посмотрите, как представлен старый президент! А как — оппозиция и оппозиционная интеллигенция.  Так может писать только инсайдер, человек из лагеря Лира. И в этом сила произведения. Возможно, это лучшее из того, что пока было написано об этой системе:

"Глупая либеральная ересь не могла его тронуть — это всё была лишь красивая сказка. Нет никакой демократии. Не существует в природе. Нет никаких прав. Нет никакой свободы. Ничего из этой белиберды нет. Есть только одно правило: захватив власть, её надо укрепить и никогда никому не отдавать. До самой смерти. Кто хочет её отнять — враг, который должен быть безжалостно уничтожен и раздавлен".

Неслучайно автор скрылся под псевдонимом: никогда нельзя исключать, что такое фикшн-произведение — чистое искусство, по большому счету — вызовет в белорусских условиях отнюдь не фикшн-репрессии. Можно спорить, правильно ли с художественной точки зрения, что фамилии героев произведения не изменены, что текст романа сопровождается семейной фотографией прототипов. Это придает роману черты политического памфлета, привлечет читателей, но и навредит "художественной вечности".

Между тем, роман смелый не только своим политическим посылом, но и в художественном смысле. Он несет глубокую мысль: автократия ложится тяжелым грузом на плечи властителей, и, главное, это — система, которая в определенный момент самоуничтожится, и тот момент коллапса будет испытанием для государства как такового.

А что же с братьями и отцом? Как у Шекспира. Совпадения с действительностью, напомним, — случайны.