Редактор «Агентуры.ру»: Шпионский скандал нужен властям

Если подозреваемого в «шпионаже» взяли у тайника, почему не задержали иностранного агента?

«Очень сомнительно, чтобы двадцатидвухлетний слесарь мог собрать сведения стратегического характера, интересные иностранной разведке», – считает Андрей Солдатов, редактор сайта «Агентура.ру» и обозреватель «Новой газеты».

Андрей Солдатов отвечает «Радыё Свабода» на вопросы по поводу очередного шпионского скандала в Беларуси.

– Андрей, что можно сказать о задержании 22-летнего слесаря из Новополоцка, исходя из той информации, которую сейчас имеют СМИ?

– Мне кажется, что этот скандал не похож на шпионский. Если контрразведка не важно какой страны обнаруживает, что в каком-то городе есть агент, она заинтересована не в том, чтобы его поймать. Эта задача второй важности. Она определяет, с кем он контактировал, и пытается его перевербовать или следить за ним долгое время. Контрразведки не очень охотно приходят к аресту. Ведь это срывает всю игру.

Если бы это был действительно шпионский скандал, то я не понимаю, зачем было КГБ это демонстрировать. Обычно решения об арестах на политическом уровне или на уровне руководства спецслужб принимаются, если нужна какая-то демонстрация.

Как мне кажется, вопрос в том, кто заинтересован в этой демонстрации. Был ли в ней заинтересован лично Лукашенко, или это было желание генералов КГБ, которые, возможно, пытаются что-то продемонстрировать после отставки председателя КГБ. Здесь может быть много версий.

– А тот факт, что задержанный работает на «Нафтане», может пролить свет на обстоятельства его возможной деятельности? Действительно ли белорусские нефтеперерабатывающие предприятия могут быть интересны иностранной разведке?

– Исходя из заявления КГБ, здесь не обязательно речь идет об информации про этот завод. Информация политического и экономического характера – это слишком широко сформулировано. Очень сомнительно, что двадцатидвухлетний слесарь мог собрать такие сведения стратегического характера, как это обычно называется в России, чтобы они были интересны иностранной разведке. Обычно для получения таких данных нужно иметь определенный уровень доступа – быть руководителем предприятия или находиться на одной из немногих должностей, где есть доступ к «государственной тайне».

А сведения политического характера – это все что угодно. Структура администрации, например, или политическая активность в этом регионе. Это такой очень широкий термин, который не очень используется за пределами стран бывшего Советского Союза именно потому, что он слишком расплывчат. В понятие «шпионажа» во всем мире входит передача очень конкретных сведений: военных, промышленных, экономических.

– Много вопросов вызывает то, что парня задержали во время «закладки данных в тайник». Действительно ли еще шпионы в эпоху интернета пользуются такими тайниками?

– Сама информация о тайнике меня приводит к мысли, что скандал не совсем шпионский.

Тайники на самом деле до сих пор используются, так как можно передавать информацию в интернете, но остаются следы, с которыми потом можно работать. А в офф-лайне все можно иногда организовать надежней. Проблема в другом.

Если контрразведка действительно ведет «предателя» и приходит к тайнику, и даже если принято решение, что этого «предателя» будут «брать», то обычно пытаются захватить еще и агента или сотрудника другой спецслужбы. Если этого не произошло, то это провал контрразведывательной операции.

Каким образом сейчас доказать, что этот тайник имеет отношение к конкретной спецслужбе? Можно пытаться доказать, что он подошел к нему, но проследить связь, кому именно он передает сведения, проблематично. Но спецслужба на это пошла.

Поскольку ничего на данный момент не известно о том, что был захвачен, арестован или хотя бы задокументировано появление агента иностранной разведки, то это очень странно.