Я всe подпишу!!!

Как только «клиент» замер и перестал кричать, молодой парень бросился к столу и стал стремительно строчить, заполняя все бумаги.

Была уже половина второго ночи и ему очень хотелось попасть домой. «Будь она неладна эта работа, этот новый начальник и его новые методы работы», — проворчал он и сам так испугался своей смелости, что тут же попробовал мысленно перекреститься. (Его осторожность имела под собой все основания, ведь после прихода нового руководителя во всех кабинетах, коридорах и даже туалетах были установлены всевозможные средства наблюдения, прослушки, и, как поговаривали особо трусливые девушки, «они даже наши мысли читают»…) Но это не помогло. Как только мысленное крестное знамение достигло левого плеча, в кабинет без стука вошел новый шеф, по старой привычке одетый в генеральскую форму.

С тех пор, как он получил новое назначение, он практически и дневал, и ночевал на работе, не жалея ни себя, ни сотрудников. Подчинeнный с каким-то автоматизмом, хотя даже в армии никогда не служил, вскочил со стула и неловко отдал честь, приложив руку к «пустой голове». Суровое лицо начальника вмиг просветлело: «Ну, не надо, не надо этого…» — сказал он так, что у подчинeнного не возникло сомнений: только так и нужно… «Ну, как он? — спросил шеф, кивнув, на лежащего в луже крови «клиента», — Подписал?» — «Попробовал бы у меня не подписать», — начал молодой с какой-то бравадой и тут же произнeс для убедительности где-то слышанную фразу: «Я и не таких раскалывал…»

Хотя это была и неправда, о чeм генерал, конечно, был осведомлeн (личные дела подчинeнных он хорошо изучил, собрав по старым связям компромат на каждого, так что знал даже кто, когда, с кем и в какой позе), но ответ понравился ему: «Толковый парень, быстро учится, может, и выйдет толк», — похвалил он его мысленно. Чтобы не уходить сразу да и в качестве поощрения, зная, что проявление его внимания очень стимулирует работников на новые трудовые подвиги, почти автоматически он спросил: «А на какую статью его удалось раскрутить?». Моментально пробежавшая по лицу молодого улыбка не смогла скрыться от генерала, привыкшего проникать в чужие мысли и вскрывать самые опасные заговоры на самых верхах государства. И хотя подчинeнный уже через мгновение старательно принял серьeзный вид, он спросил прямо в лоб: «Что-то не так?». Растерянный и испуганный парень, понимая, что врать бесполезно, ведь его видят насквозь, ответил также сразу: «Извините, вы опять сказали статья...»

Генерал рассердился и на себя, вторично допустившего такую оговорку при подчинeнном («Ещe подумает, что я стар и память моя плоха»), но ещe больше на него, посмевшего ему напомнить, что эта оговорка уже не первая, и моментально решил, что эта наглость должна быть наказана. Впрочем, все эти мысли никак не отразились на его лице, даже наоборот, совершенно естественная и добрая улыбка скользнула по его лицу: «Тьфу ты, никак не привыкну к этой новой терминологии… Конечно же, на какой тариф?»…

«Тариф «Метеор», 16 гигабайт трафика, 60 тысяч рублей», — гордо затарахтел работник…

«Хорошо», — сказал генерал. Причем сказал так, что молодой сразу съeжился и почувствовал, что по спине побежала струйка пота.

«Хорошо», — повторил генерал, и молодой почувствовал, что, если ещe раз он услышит это «хорошо», большая беда случится одновременно с его кишечником, мочевым пузырем, и, возможно, сердцем… Почувствовав, что немного переборщил со строгостью, начальник смягчил тон и сказал мягко, почти по-отечески, разве что не произнeс перед этим слово «сынок»:

«Но ты знаешь, — генерал, всем говорил «ты», подражая своему шефу и считая это проявлением демократичности. — Какая сейчас ситуация в нашем государстве и мире, президент с ног сбивается, чтобы вытянуть нашу страну из кризиса, в который еe обрушили внешние и внутренние враги, он не жалеет себя и нам нельзя себя жалеть. Нам надо работать».

При этом слове молодой сотрудник внутренне засиял: о, всего лишь нужно только работать! Да, конечно, без обедов, без выходных… «Попробуйте привести его в себя и раскрутить хотя бы на «Комету». А если…» — здесь генерал неожиданно развернулся и, не прощаясь, вышел.

Генерал-лейтенант Зайцев вернулся в свой кабинет. Он знал, что сейчас, несмотря на позднюю ночь, во всех кабинетах главного офиса «Космос-ТВ», а также в филиалах по всей стране не спят его подчиненные. Идeт работа по оформлению новых договоров. Договоров были сотни, тысячи… Работники уже давно обзавелись спальниками и раскладушками, позабыв, что такое дом.

Невероятным образом во все точки повалили люди, жаждущие и умоляющие подписаться самим и подписать всех своих родных на любой тариф. Он и сам иногда удивлялся силе своего слова. Стоило ему позвонить в любое государственное учреждение, на завод, частному предпринимателю или даже в самый отдалeнный колхоз, где никто никогда не слышал про интернет, и сказать ничего незначащую фразу: «Вам звонит бывший председатель КГБ Республики Беларусь, разрешите предложить вам наши новые тарифы…», как на утро все коридоры ломились от желающих…

А как здорово работали его распространители, которых он увeл с собой с прежней работы. Казалось, ребята только выехали на своих рекламных автобусах (с тонированными стеклами и без номеров) в город, вещать про новые услуги, а уже через час-два, извлекали из этих автобусов десятки людей всех возрастов, изъявивших желание подписаться на «Космос-ТВ».

И всe равно на душе было неспокойно. Он разрешил применять к упрямцам различные способы воздействия – новые методы работы (конечно, не официально и не на бумаге, а так, скорее дал понять, что можно и так). Безусловно, он сам не поощрял насилия и сначала даже робко возражал, что так не надо, но его подчинeнные каждый раз умудрялись «перестараться», «увлечься»… В конце концов, он смирился и с этим, ведь люди просто любят свою работу, вон даже сидят ночью и никто ему ни разу не возразил, что пора домой. Да и он как старый чекист понимал, что в небольших количествах насилие даже полезно всем: несколько десятков ничего незначащих случаев, которые разрастутся тысячами слухов по всей столице и стране, и, глядишь, в следующий раз на вопрос: не желаете ли подписаться на «Космос-ТВ», можно будет сэкономить и здоровье человеку, и наше время. А время – деньги...

Хотя с тех пор, как он вылетел с высокого кресла, деньги его интересовали меньше всего. Потеря огромной власти (пусть и не единоличной и не бесконтрольной) над пусть такой маленькой, но всe-таки страной не давала покоя и главное, конечно, терзали обида и чувство несправедливости, что так старался, горел на работе и всe-таки не оправдал доверие САМОГО. И все эти месяцы он жил одним чувством: оправдаться, доказать, что он ещe «ого-го», пусть и на этом унизительном, ничтожном месте (а может, это только проверка, подчинюсь ли, выполню ли приказ, докажу ли преданность, а ОН оценит и потом щедро возвысит, как было уже со многими в этой стране). И, значит, я справлюсь, значит, обязан быть полный успех! У меня будет стопроцентный охват населения услугами моей конторы…

Генерал остановился. Понял, что мысли унесли его далеко-далеко… Он опять рассердился на себя за то, что уже в который раз за время после отставки, возвращается в ту же точку и ходит, и ходит по кругу… Он увидел, что на листке бумаги написал несколько десятков раз «100%», «100%» и испугался не на шутку. Генерал отлично знал, что в этой стране ни у кого и ни у чего не может быть процент больше, чем у президента. Он прикрыл рукой лист бумаги от возможных камер и, не доверяя никакой новой технике, стал по старинке зачeркивать все эти числа ручкой, пока лист не превратился в одно синее пятно… И только потом генерал подошeл к уничтожителю бумаг и запустил в него лист, стирая его в порошок… Где-то далеко в коридорах пронеслось: «Я всe подпишу, я подпишусь, я подпишусь на «Комету»…

Дмитрий Дрозд, специально для charter97.org