Когда в Беларусь инвестировали Ротшильды, Schering и Shell. Часть 1

Советские историки представляли экономику дореволюционной Беларуси неразвитой и отсталой. Но в это трудно поверить, если даже перечислить иностранные бизнесы, работавшие в белорусских губерниях в конце XIX-начале XX веков.

Их количеству, масштабам и разнообразию вполне может позавидовать нынешнее поколение белорусских чиновников. Schering и Schell, Societe Generale и Rothschild Freres, германские лесоторговцы и химики, австро-венгерские спичечники и фанерщики, бельгийские льнопромышленники и трамвайщики, французские финансисты, английские железнодорожники, японские шелкоторговцы 100-150 лет назад инвестировали в экономику дореволюционной Беларуси миллионы марок, крон, франков, фунтов стерлингов и йен. «Ежедневник» и «Бизнес-ревю» вспомнили, как это было. Первая часть исследования посвящена инвестициям из Германии.

Ленинский филиал немецких лесорубов

Наибольшая доля в общем объеме иностранного капитала в экономике дореволюционной Беларуси принадлежала подданным Германской империи. Географическая близость Беларуси к Восточной Пруссии (к теперешней Калининградской области), богатейшие лесные массивы Минской и Витебской губерний предопределили широкое немецкое представительство на этой территории. В Минске, Витебске, Гродно, Новогрудке, Бобруйске жили многочисленные подданные кайзеровской Германии. Они содержали рестораны, дома, делали колбасы и мыло, очки. Несколько десятков немцев из разных частей Германии выращивали в небольших имениях зерно и картофель.

Первым значительным инвестиционным проектом, реализованным германскими инвесторами в Беларуси в капиталистический период, стало строительство Брестско-Граевской железной дороги. В 1869 году два крупных прусских землевладельца граф Лендорф -Штейнрот и барон Ромберг –Гердоуэн стали владельцами концессии на строительство 200-километровой железной дороги от пограничной станции Граево через Белосток до Брест-Литовска. Они были прикрытием, реальным собственником дороги был один из крупнейших железнодорожных строителей того времени берлинец Бетель Струсберг. Он успел сдать дорогу в эксплуатацию к 1873 году, который стал роковым для него. Не очень чистоплотный делец разорился и потянул в глубокий кризис за собой всю банковскую систему Российской империи: Струсберг ко всему был крупным заемщиком в нескольких крупных банках.

Но главный интерес крупного и среднего немецкого бизнеса в Беларуси был сосредоточен на лесе. В начале XX века белорусские губернии обеспечивали около 55-60% всего экспорта леса Российской империи на немецкий рынок.

Немецкая экспансия в лесную отрасль началась с середины 1860-х годов. Наследник огромных латифундий князей Радзивиллов сам этнический немец князь Петр Витгенштейн, отдал богатейшие полесские лесные дачи под сруб своим единокровцам, заключив 30-ти летний договор с германским АО «Берлинская лесная контора».

Вплоть до 1890-х гг. XIX века эта фирма оставалась крупнейшим оператором на белорусском лесном рынке. Средства из уставного фонда, который сформировали крупные берлинские бизнесмены Лейден, Репер и др., а также банковские кредиты направлялись на приобретение, аренду, разработку и вывоз леса в Германию и прочие европейские рынки. Центром белорусского бизнеса «Берлинской лесной конторы» стало местечко Ленино, которое к концу XIX века превратилось в филиал одного из германских княжеств. Не только высший персонал фирмы состоял исключительно из пруссаков. Немцы доминировали и среди простых лесорубов и сплавщиков, спасавшихся в заснеженных полесских болотах под покровительством князя Витгенштейна от малоземелья, нищеты и палочек Коха. Туберкулез во второй половине XIX века стал настоящей напастью для Германии, выкосив миллионы немцев. Уже в 1860 году в Ленино проживало до 45 семейств прусских подданных, приехавших по призыву князя Витгенштейна. С течением времени количество немцев на Полесье выросло. Мозырский уездный исправник, отправивший отчет в вышестоящие инстанции, насчитал на разработках фирмы в регионе 300 человек, из которых 250 были иностранцами. Зимой, когда подходил сезон рубки, специально выписывалось еще до 100 австрийских лесорубов.

Целью немцев был экспорт необработанного леса, кругляка особо ценных пород, из которых производилась дубовая клепка для французского коньячного производства. Вырабатывались также дубовые шпалы для бельгийских железных дорог: Бельгия – тогда единственная страна в мире, которая могла позволить себе такую роскошь. Огромные доходы позволяли отвлекать их какую-то часть на просветительские проекты. В 1893 году фирма выступила издателем исследования на 526 страниц, посвященному русскому лесу. Книга так и называлась « Русский лес».

На территории белорусских губерний «Берлинская лесная контора» прекратила деятельность после того, как закончился 30-летний контракт. Его не удалось пролонгировать , потому что наследница князя Витгенштейна княгиня Мария Гогенлоэ по политическим мотивам была вынуждена устроить распродажу своих имения. Зато она вызвала самый значительный экономический рост в дореволюционной Беларуси и привлекла сюда новых немецких и прочих предпринимателей.

Кенигсбергское засилье

Главными потребителями белорусского леса, массовую вырубку которого в конце XIX века начали новоиспеченные владельцы кусочков наследия Радзивиллов-Витгенштейнов- Гогенлоэ, стали восточно-прусские бизнесмены.

Платили германцы, правда, не столько, сколько реально стоили белорусские сосна и ель, дуб и ясень. Реальную цену германские лесоторговцы получали уже при перепродаже лесоматериалов на другие рынки. Мало того, что вся деревоперерабатывающая промышленность Восточной Пруссии работала на белорусском сырье. Большинство покупаемого данцигскими, мемельскими, кенигсбергскими фирмами леса перепродавалось по значительно более высоким ценам на рынки Великобритании, Франции, Бельгии, Дании и даже Китая.
Для контроля цен на рынке кенигсбергские лесоторговые фирмы создали одно из самых мощных в Германской империи лесных монополистических объединений – Союз восточно-прусских лесоторговцев и лесопромышленников. Он полностью контролировал импорт древесины из белорусских, литовских и польских губерний. Вывозом леса из белорусских губерний занималось свыше 30 кенигсбергских фирм. Из них выделялась фирма «Альбрехт и Левандовски», главными ее конкурентами были бизнесы Ф. Теппиха, А. И. Левина и компания «Гейлус и Андерс».

Некоторые немецкие бизнесмены работали на белорусском рынке в качестве резидентов. Бреславская транспортно-экспедиционная фирма «Ганза» открыла отделение в Витебске. Здесь же отделение имела и санкт-петербургская компания «Гергард и Гей». Она была резидентом России, но за ней стояли семья саксонских акционеров Эльснеров и Disconto-Gesellschaft – один из трех банковских «китов» дореволюционной Германии.

В Минске действовал торговый дом Берловичей, которые учредили германские подданные Исидор и Давид Берловичи. Центральный офис фирмы располагался в Берлине, братья владели лесопильным заводом в Игуменском уезде (сейчас – Червенский район) и буксирным пароходством на Птичи. Кроме того, торговый дом занимался банковским делом, в частности, в своем отделении на германо -российской границе менял российские рубли на германские марки.

Одной из крупнейших немецких компаний в дореволюционной Беларуси была фирма коммерц-советника Фрица Шульца, владельца имения Верхутино в Бобруйском уезде. Шульц постоянно проживал в Лейпциге, где находился головной офис его фирмы. В Беларуси кроме лесной дачи ему принадлежал современный лесопильный завод, 9-верстная железная дорога на конной тяге. Накануне войны 1914 года он продал бизнес минским купцам.

До революции, в советские времена да и сейчас белорусские леса являлись и остаются главными поставщиками сырья (еловых балансов, по- немецки- папиргольца), соответственно, для восточно-прусских, а потом калининградских целлюлозно-бумажных фабрик. Практически весь объем белорусского папиргольца в начале XX века скупали АО Кенигсбергской целльштофной фабрики, Северо-Германское АО в Кенигсберге и Тильзитское целльштофное АО. На них отгружалась древесина, приобретаемая их агентами в лесных дачах Ковенской, Минской, Виленской, Гродненской, Сувалкинской и Витебской губерний. Агенты были подставными фигурами, чтобы получить доступ к лесному сырью и не платить налоги немцы оформляли на их имена купленные в России имения. «На их имена немцы покупают лес, а чтобы скрыть это, небольшое количество леса направляют для русской целльштофной фабрики в Сосновицах», - раскрыло в 1914 году схему с вывозом белорусского баланса царское МВД.

Белорусские корни «Шеринга»

Лесные дачи служили источником еще одного важного экспортного направления экономики Беларуси – лесохимического. Немецкий бизнес здесь тоже задавал моду, а в отрасли выделялся Выдрицкий завод сухой перегонки дерева, принадлежавший российскому подразделению германского химико-фармацевтического холдинга Schering.

До него действовало несколько предприятий с немецким капиталом, которые пытались запустить проект по переработке леса в Оршанском уезде. В 1905 годах активы фирмы «Карбонизатор» приобрела берлинская компания, уже в то время являвшаяся признанным лидером мирового фармацевтического рынка - «Химическая фабрика на акциях, бывш. Э Шеринг».

О том, чтобы перейти от поставок и дистрибуции продукции к организации производства на территории «единой и неделимой», владельцы «Шеринга» задумались еще в 1900 году. В 1901 году было создано первое «шеринговское» дочернее предприятие в России -- Русское АО «Шеринг». Активизироваться немцев в приобретении производственного актива в России заставил подписанный в 1904 году новый российско-германский торговый договор. Поднятая российской стороной планка ввозных таможенных пошлин практически парализовала возможность прямых поставок в Россию фармацевтических продуктов «Шеринга». Поэтому, когда появилось предложение о продаже «Карбонизатора», «Шеринг» немедленно за него ухватился. В результате сделки «Шеринг» стал собственником двух заводов – в Москве и Выдрице и был переименован в Русское АО «Шеринг-Химические фабрики».

Бизнес в России немцам давался непросто. Тем не менее, к 1913 году оба производства стали одними из крупнейших российских фармацевтических предприятий. На Выдрицком заводе, которое возглавлял немец доктор Вальтер Цейс, работало 150 постоянных и около 3 тыс. сезонных рабочих. Предприятие специализировалось на выпуске уксуснокислого натра и извести, формалина, древесных угля и смолы, дегтя, древесного спирта, метилового алкоголя, древесных брикетов и ацетона. Продукция реализовывалась по всей империи через представительства в Киеве, Лодзи, Москве, Санкт-Петербурге, Риге, Варшаве и Одессе, а также за границу.

На российском рынке местное отделение «Шеринг» работало в тесной связке с подразделениями других германских фармацевтических компаний. В рамках т. н. «Конвенции по торговле аптекарскими и химическими продуктами в России» «Шеринг» сотрудничал с берлинской фирмой I. D. Riedel AG и дармштадской компанией «Э. Мерк». Втроем они регулировали объемы производства, уровень цен и сбыт – т. е. фактически речь шла о фармацевтическом синдикате. Согласно тройственной договоренности «Шеринг», «Ридель» и «Мерк» также сообща принимали участие в новых, открывающихся предприятиях.

Военное время внесло существенные коррективы в деятельность германских фармацевтических компаний в России. Де-факто через смену менеджмента они перешли под контроль царского правительства. Тем более, что их продукция была необходима фронту и попадала под государственный заказ. Свое немецкое название, в отличие, скажем, от Санкт-Петербурга (он был переименован в Петроград), «Шеринг» сохранил. Но все -таки необычно читать в архивных документах о «немецкоязычном» крупнейшем «жертвователе раненным русским воинам, находящимся на лечении в Могилевской губернии».

Еще один проект в лесохимической отрасли в Беларуси в начале XX века реализовала немецкая компания AG Ruetgerswerke. Этот бренд также существует сегодня.
Эта фирма работала на основании патента на пропитку железнодорожных шпал. В 1899 году Ruetgerswerke открыл филиал в России – АО лесопропиточных заводов системы Юлиуса Рютгерса в России. Правление АО находилось в Санкт-Петербурге. Перед войной компания имела несколько постоянных пропиточных заводов, среди которых был и передвижной завод. Он, начиная с 1902 года, базировался на станции Осиповичи.

Немецкий бизнес был представлен в Беларуси в нескольких других отраслях. Крупнейшим производителем удобрений в Российской империи было Общество костеобжигательных заводов и выделки из кости других продуктов. Оно было резидентом России, имело правление в Санкт-Петербурге и 10 заводов. Главным акционером общества являлось немецкое АО для химических продуктов, бывш. Х. Шайдемантель, которому перед Первой мировой войной принадлежали также предприятия в Германии, Франции, Австро-Венгрии и США. В Беларуси через питерское предприятие оно владело заводом удобрительных туков под Оршей. Он производил костяную муку, клей, костяной уголь, костяное сало, серно-кислый аммиак, животное масло, мыло и глицерин.

Средний и малый немецкий бизнес также инвестировал в производственный сектор. Прусский инженер Яков Диллениус в своем имении недалеко от станции Негорелое построил картонный завод «Куль». В Минске одним из соучредителей Товарищества Русско-американского механического производства обуви «Орел» стал Луи Бешиг. Немало было предпринимателей, которые вложились в недвижимость. В 1896 году одним из крупнейших домовладельцев Минска была Иоганн Корлейс, которому принадлежало три дома и ресторан.