Страна процветающего феодализма

Построенная Лукашенко система управления отбросила страну в средневековье со своми «феодалами» и «князьками» из райисполкомов.

В «Нашу Ніву» поступило обращение жителей Костюковичского района Могилевской области. Авторы утверждали, что в районе процветает самодурство и, как следствие, — бесхозяйственность. Обращения в областную прокуратуру результатов не дали. Люди надеются теперь только на СМИ.

Журналисты отправились в этот район, чтобы проверить перечисленные в обращении факты. Они своими глазами увидели контраст между хозяйствами: в одних — порядок, в других — развал. Получили и копии распоряжений председателя райисполкома: тем, у кого порядок — никаких премий. Тем, у кого развал, — премии в размере 430% оклада.

Костюковичи — город на крайнем востоке Беларуси. За ним начинается Россия. Промышленность держится на цементном и спиртзаводах, а сельское хозяйство — на целом ряде СПК.

Еще на подъезде к Костюковичам машину журналистов на скорости километров 150 обогнала черная «Вольво» — это председатель райисполкома Дмитрий Викторович Малашенко спешил в город, куда в тот день должен был прибыть с инспекцией председатель Могилевского облисполкома Владимир Доманевский.

Он еще не раз будет упомянут в тексте. Малашенко возглавил Костюковичский район в марте 2014 года, к своим 34 годам пройдя путь от ветеринара до руководителя хозяйства и заместителя председателя райисполкома.

Еще до приезда в район журналистам удалось раздобыть докладную записку на имя первого заместителя прокурора Могилевской области Олега Пимашкова, в которой сообщается о результатах проверки хозяйств Костюковичского района местной прокуратурой за период 2015-16 гг. Эта информация нигде в СМИ не озвучивалась. Результаты проверки вскрывают факты развала и махинаций.

«Недостача кормов в количестве 5361 тонны».

Особое внимание в итогах проверки уделено крупнейшему СПК района — «Мошевое», где руководителем при Малашенко работала Людмила Протасова.

Прокуратура пишет: по результатам проверки в СПК «Мошевое» «выявлена недостача травяных кормов в количестве 5361 тонны (или 1347 кормовых единиц). С учетом выявленной недостачи обеспеченность травяными кормами на зимний стойловый период фактически составляет 25 центнеров кормовых единиц на условную голову скота, тогда как согласно технологии кормления минимальная потребность травяных кормов составляет 28 центнеров кормовых единиц на одну условную голову скота».

Говоря проще, в «Мошевом» нарисовали себе статистику — 50,18 т кормовых единиц первого класса. При этом фактически они заготовили только 23,2 с баллогектара сельхозугодий, — меньше минимальной нормы.

Дальше — интереснее. Именно СПК «Мошевое» решением Костюковичского райисполкома (№ 22-7 от 11 ноября 2015) было признано победителем районного конкурса производства травяных кормов среди сельскохозяйственных и других организаций района, получив за это немалую премию из бюджетных средств.

Так взятые с потолка цифры превратились в реальные деньги. С последствиями этой истории будет связана вторая часть нашего расследования, но об этом позднее.

В прокурорской записке написано и о том, что в «Мошевом» не сумели сохранить даже те, с горем пополам заготовленные, травяные корма.

«При проведении инвентаризации травяных кормов 25 февраля 2016 года… установлено, что в СПК «Мошевое» на поле вблизи д. Кузьминка находится сенажная траншея буртовым типом хранения объемом, согласно паспорта, 1720 тонн. При вскрытии данного бурта на углубление около 50 см обнаружено, что данный сенаж по внешним признакам (сгнившая травяная масса черного цвета) не пригоден для корма скоту», — говорится в докладной записке о том, во что превратилась часть заготовленных кормов.

Ну а дальше начинается просто немыслимое.

Прокуратурой района установлено, что на фермах СПК «Мошевое» нарушаются требования правил содержания и кормления животных: «в коровниках дойного стада отсутствует соломенная подстилка, стойла занавожены, выгульные площадки заполнены свыше 20 см жидким навозом».

Выяснилось, что на «Мошевом-2» скотину кормили раз в сутки, «причем с интервалом до 30 часов»!

Прокуратура предписала исправить выявленные нарушения, но где там… Приехав 11 марта для контрольной проверки, проверяющие застали заведующего фермы «Гавриленка» на рабочем месте пьяным — у него в крови выявлено 1,68 промилле.

Ничего исправлено не было — коровы так и стояли голодными, в навозе и без подстилки. Но это животные, а что же люди?

Приписанное молоко

Прокурор пишет, что главный бухгалтер Носикова по указанию руководителя СПК «Мошевое» Протасовой фальсифицировала сведения о надоях молока, чтобы та потом незаконно получала премии.

Так, в документе «О состоянии животноводства за январь-декабрь 2014 года» было указано количество реализованного молока, больше фактического, в результате чего Протасовой насчитали премию в размере 3,8 миллиона рублей за «увеличение темпов роста реализации молока».

Наказали ли их за это, спросите вы?

Носиковой назначили штраф в размере 10 базовых величин, а против Протасовой возбудили уголовное дело в ноябре 2015 года, но прекратили его «по амнистии» в марте 2016 года.

«Ее даже посадили в камеру, но произошло чудо — выпустили, и буквально на следующий же день ее исполком с почетом на пенсию провожал, — рассказали нам об обстоятельствах удивительного освобождения Протасовой местные жители. — Песни пели, цветы дарили. А она сказала, что и еще бы поработала, а весь зал хохотал».

У председателя исполкома Протасова (депутат сельского совета депутатов, кстати) считалась образцовым руководителем.

Об этом он сам говорил газете «Могилевские ведомости», называя ее «расторопной», «деловитой» и «опытной».

И почет выражался не только на словах — журналисты раздобыли копии распоряжений Малашенко о начислении зарплат руководителям СПК.

Расторопные и деловитые

Выяснилось, что руководители, на чьих фермах голодные коровы стоят по колено в навозе, получали просто гигантские для села зарплаты. Такие имеет не каждый минский программист.

Дело в том, что размеры зарплат руководителей СПК зависят от «мэров» — своими распоряжениями они назначают им ежемесячные премии, где 100% — это средняя зарплата по отрасли, рассчитанная Белстатом.

В отдельные месяцы премии Протасовой и другим руководителям хозяйств доходили до 430%. Так, за январь 2014 года Протасова получила зарплату 21 млн рублей — по тогдашнему курсу это было более 2200 долларов!

Нет полной статистики по каждому месяцу, но по той, что имеется, можно составить представление об общей тенденции.

Так, согласно этим документам, огромные надбавки «за сложность, напряженность, ответственность и увеличение показателей» получали и руководители других хозяйств, где прокуратура впоследствии выявляла многочисленные нарушения.

В СПК «Дуброва», например, за первые два месяца текущего года погибло 27 голов скота, а на бумаге гибель животных превращали в «реализацию мяса населению». Глава «Дубровы» Овчинников также получал к зарплате 300% премии (за январь 2014 — немногим более 2000 долларов).

«Сшивала документы с помощью электрического дрели, и они сгорели»

Особого внимания заслуживает констатация прокуратурой того факта, что Костюковичский РОВД неоднократно отказывал в возбуждении уголовного дела в отношении главного бухгалтера КСПК «Селецкое» Савченко Л. по факту возгорания в ее кабинете, в результате чего сгорела финансовая отчетность за несколько лет.

Пожар в ее кабинете произошел накануне рассмотрения очередного анонимного обращения в могилевское УВД по «вопросам хозяйственной деятельности, состояния бухгалтерского учета на сельхозпредприятии КСПК «Селецкое».

Как же Савченко Л. удалось объяснить пожара, что у местной милиции не осталось подозрений об умышленном поджоге?

«В своем объяснении от 11 декабря 2014 года главный бухгалтер КСПК «Селецкое» Савченко Л.П. пояснила, что накануне пожара, 3 декабря 2014 года, она сшивала бумажные документы… при помощи электрического дрели. При сверлении отверстий от бумаг шел дым. Просверлив отверстия, она сложила все документы в шкаф. На следующий день… были видны языки пламени», — говорится в результатах прокурорской проверки.

И следователи поверили в эту бессмыслицу?

Лишь 30 июня 2015 года по требованию прокуратуры эта горе-бухгалтер была отстранена от должности. При этом причиненный ущерб прокуратура оценила почти в 145 миллионов рублей.

А уголовное дело на нее завели только в конце марта 2016 года, спустя полтора года! Руководитель в этом хозяйстве, Агеев, кстати, с той поры не сменялся — сегодня он зарабатывает около 30 миллионов в месяц.

Помимо прочего, можно добавить, что по состоянию на 2016 год в хозяйствах Костюковичского района прокуратурой выявлены 23 единицы неработающей техники, которая находится в неисправном состоянии и при этом передана хозяйствам в лизинг.

Также прокуратура установила, что в знак протеста на действия руководства хозяйств в прошлом году в прокуратуру поступила одна «анонимка», а за первые месяцы 2016 года — уже три. Также, протестуя против действий администрации, в некоторых хозяйствах рабочие подмешивали в молоко антибиотики, чтобы его не принимали заводы и, в результате, руководство теряло надбавки к зарплате «за рост продукции».

Также прокуратура выявила еще несколько фактов списания молока, приписок показателей и нарушений экологических норм, но это все мелочь по сравнению с тем, что мы узнали впоследствии.

Следует отметить, что вся эта «проверка» завершилась лишь одним уголовным делом.

Как «мэр» саботирует

Изучая документы о начислении премий руководству СПК, в глаза бросилась разница в зарплатах некоторых председателей.

Так, гигантские премии обычно начислялись одним и тем же руководителям, в то время как другие либо их вовсе не получали, либо получали минимальные премии.

Среди них два человека — Александр Черкасов, председатель правления Климовичского сельскохозяйственного производственного кооператива (КСПК) «Колхоз «Парижская коммуна» и Роман Безрученко, председатель КСПК «Колхоз «Прогресс».

Так, за январь 2014 года Черкасов получил лишь 4 миллиона (а Протасова, например, 21 млн), а за февраль 2016 года Безрученко, как и Черкасов, снова получили немногим более 4 миллионов.

Поэтому, приехав в Костюковичи, журналисты прежде всего направились в эти хозяйства.

Жители Муравилья, где находится ферма «Парижской коммуны», рассказали, что между их руководителем и «мэром» — острый конфликт.

За последнее время Малашенко инициировал три заседания райисполкома, на которых заставлял членов правления СПК уволить Черкасова с должности (по нашим законам, решения одного только «мэра» для такой процедуры недостаточно), но каждый раз 6 членов правления решительно высказывались против такой инициативы, стояли горой за своего руководителя.

Почему? Об этом посоветовали спросить самого Черкасова.

Тот, правда, сначала ничего не хотел говорить. Но узнав, что нам известно о результатах прокурорской проверки и суммах начисленных зарплат, все же заговорил.

Фотографироваться председатель, кстати, решительно отказался. Поскольку «грязный весь, с работы» и «вы же, кажется, оппозиция, нечего моему фото в вашей газете делать».

Черкасов стал председателем «Парижской коммуны» вскоре после того, как Малашенко стал «мэром».

Считай, сразу начался и конфликт с новым председателем, о котором теперь знают во всей области. Он то угасал, то разгорался вновь.

Поводом послужило то, что Черкасов уволил из «Парижской коммуны» своего заместителя, который когда-то был водителем у Малашенко.

«Честно говоря, он ничего не делал, привык ходить руки в брюки, а получал 6 миллионов. Ну, и так прямо и говорил, что надо денег занести. Кому — известно. А сколько именно — не произносил, но разговоры такие ходили. Как только я его турнул, сразу же начались проверки у меня, и УБЭП приезжал, и другие, но ничего не нашли, потом конфликт наш притих», — рассказал председатель СПК.

Но с того времени премиальные надбавки у Черкасова стали убывать. Почему?

«Потому что я ему ни хрена — и он мне ни хрена», — говорит Черкасов.

«Я за руку никого не взял, но мир тесен, кто по пьяни где-то ляпнет, кто-то еще как-то, поэтому слышал, что из той зарплаты по 30 миллионов негласно 40% нужно отдавать обратно, так сказать», — высказал свои подозрению Черкасов.

Не потому ли глава района хочет снять Черкасова с должности, что этот честный председатель не желает принимать участия в неких схемах?

Зацепкой для разборок стал случай с припиской кормов, которую выявила прокурорская проверка.

«Они же корма приписали, сейчас в некоторых хозяйствах скот кормить нечем. Сегодня поели — завтра не поели. Малашенко требует, чтобы я делился своими кормами бесплатно, а я не даю — продаю в Бобруйск. Ну, не продаю, а меняю на быков. Я ведь знаю: сейчас я дам им даже по доверенности травы, а мне потом ничего не вернется, а если вернется, то не скоро. Мне, как руководителю, нужно, чтобы все процедуры были выгодны СПК, поймите. В других хозяйствах проблемы, вот «мэр» и лютует, но мне-то что до их проблем? Работать надо было, а не заниматься абы чем», — сказал Черкасов и добавил, что ограничение в зарплате — это такой способ прессинга, чтобы его поскорее выжить.

«Я вот 4 миллиона зарабатываю, жена моя еще где-то 5. Вот на 9 миллионов и живем. У меня даже заместитель зарабатывает больше меня, потому что я вижу, что старается, более 7 миллионов ему начисляю».

«Это мое решение, и попробуйте его отменить, — цитирует слова «мэра» о начислении премии Черкасов. — Меня президент поставил, что хочу, то и делаю, говорит Малашенко».

Правду ли рассказал Черкасов? Удалось добыть аудиозапись с одного из внеочередных заседаний Костюковичского райисполкома, которое состоялось 10 апреля.

Чтобы провести внеочередное заседание, кстати, нужно получить разрешение в облисполкоме. Обычно такие заседания созываются по весьма существенным и неотложным вопросам.

Здесь же все сводилось к тому, чтобы очередной раз надавить на Черкасова, но сам он не присутствовал.

«Чего Сан Саныча освобождаем? — начинает Дмитрий Малашенко заседание, обосновывая причины своего недоверия. — Не скажем, что по работе где-то как-то… Не самый плохой руководитель, но есть такое понятие — уважение исполкома. А если исполком доверил контракт ему, то он должен действовать в этих рамках. Набрал скота в Бобруйском районе неизвестно какого без согласования с исполкомом. [Далее неразборчиво, речь идет о каких-то МАЗах]».

«Если я сказал, что он не будет работать, то он не будет работать. Это означает все. Если вы не хотите малой кровью… Вы будете лежать пластом. Магазин прикрыл. Какие-либо транши топлива будут — я их просто заберу и отдам в другой колхоз. Если [увольнение] подпишет губернатор, то мне ваше правление как собаке пятая нога», — угрожает Малашенко.

Кто-то из членов правления «Парижской Коммуны» отвечает ему, что пусть посмотрит на любое другое хозяйство и скажет, где нет проблем.

«Любое, конечно! Это в любом [проблемы], правильно, в любом! Но люди же спокойно пишут заявления и уходят!» — парирует Малашенко и признается, что это раньше он переживал за «Парижскую Коммуну», а теперь, мол, «ни грамма не волнуется».

На протяжении всего заседания члены правления возражали Малашенко, чем вызвали у него еще большее раздражение.

«Я вам предлагаю его сегодня же отстранить», — говорит Малашенко.

«А что изменится? Так мы будем или этак. Лучше пусть закупочные цены на продукцию повысят, а то три года не повышаются. И будут лучше показатели», — замечает кто-то из членов правления.

Какой-то голос, видимо, заместителя Малашенко, говорит, что «объективно, за время правления Черкасова СПК скатывается…».

Его перебивает экономист «Парижской коммуны». «Где же оно скатывается, где же оно скатывается? У нас только с молоком проблемы», — слышится голос женщины.

Здесь Малашенко не выдерживает.

«Все отрезать!»

«Все отрезать, а я сейчас отправлю туда и МЧСку, санитарку. Все подряд. Не хотите нормально… Перед мясокомбинатом 300 миллионов долгу. Весь старый костяк разогнан. Кто там сейчас работать будет? Прудников [водитель]? Сейчас команду ГАИ дам, пусть проверят. Если я раньше просил — не трогайте Прудникова противозаконно, но сейчас… Просто, как это сказать… Езжайте и найдите какие техосмотры, какое там что. Проверяйте всех и вся. Все в рамках закона», — кричит Малашенко.

«Зачем вам это? — слышится другой голос. — Вы не заинтересованы, чтобы колхоз процветал?»

«Исполком объединяться с нынешней властью [колхоза] не будет, это не единомышленники. Если бы мне в свое время [бывший мэр] дал команду кому-то силос не грузить, а я бы его загрузил… Вот такое бывает. А сегодня дается команда не грузить, а вы грузите… О каком доверие и взаимопомощи здесь можно говорить? Алексеич, дать команду вычеркнуть «ПарКоммуну» из своего списка: и топливо, и все остальное, вычеркивать, пусть думают сами. Магазин… Я сейчас дам [приказ], чтобы ты контролировал каждый день. Не дай бог откроются — тысяча базовых на колхоз, прокурор поможет [неразборчиво]», — заключает «мэр».

Под «отгрузкой силоса» подразумеваются те корма, который Черкасов обменял на быков для своего хозяйства вместо того, чтобы «подарить» другим хозяйствам района по распоряжению Малашенко.

Нас весьма поразил приведенный выше монолог главы райисполкома. Но стоит добавить, что раньше, когда журналисты еще сидели в кабинете у Черкасова, разговаривать нам мешал звук работающего электрогенератора.

Оказалось, центральное электроснабжение отсутствует — оно отключено. Как утверждает директор СПК, по приказу «мэра».

«Свет нам отключили, потому что не оплачено. Ну как сказать, половина только оплачена. В некоторых [хозяйствах] совсем не оплачено, а отключают только нам. Звонит директор или начальник участка электросетей и говорит: чтобы ты знал — наказание отключением», — считает директор СПК.

На вопрос, почему же тогда СПК полностью не может погасить задолженность по свету, Черкасов отвечает, что они и заплатили бы, если бы им разрешили сдать скот на мясокомбинат.

«Есть коровы у нас по 600—700 кг. Бестолковая скотина, старая, уже не отелится и молока мало дает, портит отчетность в средних цифрах. Таких сразу на мясо надо — деньги в колхоз. А так мы их только кормим, поим, несем убытки, потому что председатель райисполкома не дает ветудостоверения», — говорит Александр.

По словам Черкасова, таких коров у него 150. По грубым подсчетам, на содержание одной головы идет примерно 45—50 тысяч в день — а это около 7 миллионов убытков от простоя ежедневно!

Чтобы этих коров сдать, нужно получить т.н. ветеринарное удостоверение, выдаваемое ветеринарной станцией. А его «Парижской коммуне» не выдают будто бы по приказу «мэра».

Журналисты не поверили, что председатель райисполкома может заниматься таким мелочным саботажем вверенных ему хозяйств, и попросили Александра Черкасова при нас позвонить руководителю районной ветстанции с вопросом, можно ли ему сдать коров на мясо.

Вот какой у них получился диалог.

[Главный ветеринар района] Пришла здоровая корова, я: допустим, так, мы допустили, мы могли ее пустить, я выписала говядину, у них был акт. [Речь идет о предыдущей попытке сдать коров. — Ред.]

[Черкасов] Ну.

[Главный ветеринар района] Я его выписала, ну и все, а куда этих подел.

[Черкасов] А он что тебе мозги дурит?

[Главный ветеринар района] Я не знаю, я была на совещании целый день, вызвали в Климовичи.

[Черкасов] Так позвонил и сказал?

[Главный ветеринар района] Малашенко звонил по этому мясу.

[Черкасов] И что говорил?

[Главный ветеринар района] А?

[Черкасов] И что говорил?

[Главный ветеринар района] Что там за мясо? Кто ему выписал сертификат? Почему там лежит справка твоя, выписанная?

[Черкасов] Ну ясно, ладно.

[Главный ветеринар района] Короче ой, больше нет сил.

[Черкасов] Что так?

[Главный ветеринар района] Получается, всем с фермы выписываю коров, а получается принцип только один: если тебе выписали, то все люди страдают из-за тебя, что я тебе выписала.

[Черкасов] Ну ясно.

[Главный ветеринар района] Это же Черкас, это же Черкасу выписали…

На просьбу журналистов непосредственно в присутствии нас позвонить Малашенко с вопросом, почему тот саботирует деятельность хозяйства, Черкасов ответил отказом.

«После того, как он назвал запреты на продажу «моими трудностями», я с ним больше не разговариваю по этому поводу. Не хочу нервы трепать», — сказал председатель СПК.

Поговорив с экономистом «Парижской Коммуны» Мариной Мысливцевой, мы узнали еще об одной совершенно вызывающей ситуации, которую иначе как саботажем не назовешь.

«Запретить выезд»

Так, в рамках республиканской программы развития овцеводства КСПК «Колхоз «Парижская коммуна» заключил с Венгрией контракт на 5,6 миллиарда рублей — на эти деньги венгры должны были поставить в колхоз племенных овец. И 10 марта председателя колхоза ждали там для отбора животных.

Уже оформили визу и оплатили билеты, но буквально накануне поездки, 9 марта, в колхоз приходит письменное распоряжение «мэра» с запрещением Черкасову выезда в Венгрию!

«Черкасову Александру Александровичу, председателю правления КСПК «Колхоз «Парижская коммуна» запретить выезд 10 марта 2016 года в Республику Венгрия для отбора овец», — пишет Малашенко.

Контроль (!) за выполнением настоящего распоряжения «мэр» возлагает на своего первого заместителя.

Формально причиной запрета стало то, что 11 марта Черкасова будто бы вызывал к себе заместитель председателя Могилевского облисполкома Олег Чикида «по кадровому вопросу».

Журналисты позвонили Чикиде, чтобы проверить эту информацию. Ясно, что тот ничего не вспомнил и сказав, что не может дать точный ответ, вызывал ли в тот день Черкасова.

Но председатель «Парижской Коммуны» утверждает, что никаких распоряжений Чикиды он не видел. Впрочем, сотрудникам прокуратуры не составит труда выяснить, имелось ли на самом деле упомянутое распоряжение, ведь любое официальные распоряжение имеет свой регистрационный номер.

Теперь же кому-то все равно придется ехать для отбора овец — оформлять визы, покупать билеты и т.д, если венгры не передумают, конечно.

«Мы все здесь против освобождения Черкасова»

Экономист «Парижской Коммуны» рассказала, что ее семье немало досталось от действий нового «мэра».

«Мы все здесь против освобождения Черкасова от руководства СПК. Сколько уже нас Малашенко созывал, единогласно голосуем против. Я сама очень хорошо это понимаю, потому что и я, и мой муж потеряли предыдущие места работы именно из-за Малашенко», — сказала женщина.

«Я раньше работала ревизором в экономическом управлении облисполкома, потом пошла в декрет, — рассказала Марина Мысливцева, экономист «ПарКоммуны». — Мой муж в то время работал в райагропромтехэнерго, и меня на втором году Малашенко пригласил пойти на работу в райисполком, экономистом. Ну я согласилась и ушла. А потом мужа моего уволили — ему Малашенко бестолковые приказы отдавал, вы сами с ним об этом поговорите. Хотя, о чем здесь говорить, если у него в отделе растениеводства работает учитель физкультуры? Ну и после того сразу стали меня выживать. Мне — то один приказ на лишение премии, то другой. Собрали как-то в исполкоме людей, человек десять, мол, мы опоздали на работу. При этом часы в исполкоме были переведены вперед, это компьютерщик нам сказал, потому что у него кабинете время точное — по интернет-серверу. Он и отстаивал, что никто не опоздал, а это провокация. Ну, себя отстоял, а меня снова лишили премии. Пережили. Я написала снова заявление на отпуск по уходу за ребенком. Мне сказали, чтобы сразу и на увольнение писала, но я не стала. Потом пришла к Черкасову работать, больше же некуда, все здесь с Малашенко связано, а «ПарКамуна» как отдельное государство».

«Команда — не брать»

Журналистам удалось нам встретиться с супругом Марины Мысливцевой — бывшим руководителем Костюковичского райагропромтехэнерго Рустамом Мамониным.

Фотографироваться для «оппозиции» он тоже отказался, но историей своей поделился, мол, нет сил дальше терпеть.

Вот что он рассказывает.

«В феврале 2015 года меня уволили. Потому что я высказывал свое мнение, вот почему. В общем, здесь много людей повылетало, и на их места сели другие, угодные одному человеку. А меня конкретно Малашенко заставлял брать денежные средства в коммунальных предприятий. В январе у меня была дебиторская задолженность [сумма причитающихся долгов. — Ред.] 11 миллиардов. Надо было закрывать зарплаты. А где взять деньги? Только в вышестоящей организации, которой мы подчиняемся. Я и ждал, пока будет транш. А тут прилетает Малашенко и говорит, чтобы я брал деньги у коммунальных предприятий — в Водоканала, например, еще где-то. Я отказался, как же мне взять у них деньги? Они мне не должны, а стану должен я. Он мне отвечает: «Ну и пошел на..й отсюда. Пиши заявление без даты на увольнение и бери деньги, как я сказал. Иначе привлекаем силовиков и возбуждаем уголовное дело». Ну я и пошел, и написал, но ничего не взял. В итоге все вышло так, как я и говорил: вышестоящая организация закрыла нам зарплату, а потом и дебиторская уменьшилось. Но ему-то не понравилось, что я не ослушался», — рассказал Рустам.

«Ну ладно, уволили так уволили. Но что меня убило, то что он стал преследовать меня, дальше жизнь ломать. Словно ему это в удовольствие, что ли. Мне, короче, работать же где-то надо было, ну и предложили в коммунхоз мастером идти. Я думаю: ну ладно, человек с высшим образованием, пойду мастером. Руководитель коммунхоза все же говорит: пойду спрошу у Малашенко. А тот говорит: не бери».

Потом мой друг стал председателем СПК «Мошевое», не долго, три месяца пробыл. Но говорит: давай заместителем возьму, а потом и он: знаешь, нельзя, прости, команда — не брать.

«А потом в Хотимске, в соседнем районе, председатель райисполкома Демиденко говорит: в коммунхоз директором пойдешь? Уже и квартиру мне давал, и трудовую книжку я отвез. А потом мне позвонили и сказали: вы нам не подходите. Как мне потом рассказывали, дело так происходило: на видеоконференции с мэрами у губернатора проскочила такая фраза, когда он к Демиденко обращался. Мол, у тебя там в коммунхозе проблемы, я знаю, но у тебя же есть новый человек из Костюковичей — меняй руководство. Ну а потом Малашенко начал выспрашивать, что за человек. Когда узнал, что Мамонин, начал Демиденко звонить, мол я такой-сякой, организацию дое…л, «меня подставил, если возьмешь — то наживешь себе проблем». Вот так. И что мне теперь, идти воровать? Двое детей у меня, а на работу никуда не берут. И такая ситуация не только у меня. В нашем районе есть люди, известные строители, имеют президентские награды в своей области, а у Малашенко экономист работает заместителем по строительству!» — Рустам рассказывал это, находясь на грани эмоционального срыва, и добавил, что если в ближайшее время не найдет работы в Беларуси, то поедет в Россию.

«Русские разумно поступают — они наших руководителей переманивают. У меня уже несколько знакомых там работают, их там не гнобят, дают работать. И меня уже приглашали, но я в Беларуси хочу. Знаете, после всех этих санкций русские начали свои фермы строить, я приезжал, видел. Кажется, что через пару лет нас догонят, а потом и перегонят», — сказал Рустам и добавил, что так наверняка и произойдет, если в районе ничего не изменится.

Поговорив с людьми мы еще раз объехали фермы, чтобы своими глазами увидеть, что там происходит. Мы решили не ездить в те СПК, которые подверглись критике в записке по итогам прокурорской проверки.

Но были мы, например, на фермах СПК «Демидовичский» — в работе этого СПК прокуратура выявила лишь незначительное нарушение гигиенических правил.

И что мы увидели?

Территория фермы в таком состоянии, что там не проехать и на внедорожнике. Коровы стоят без подстилки, на крышах фермы — дыры, на окнах — целлофан. И что самое удивительное, прокуратура, в отличие от нас, не увидела, что в ямах для силоса пусто.

На ферме КСПК «Колхоз «Парижская коммуна»

В Костюковичах нам рассказали, что против назначения Малашенко председателем Костюковичского райисполкома в свое время выступал помощник президента по Могилевской области Геннадий Лавренков. Однако решение все же было принято в пользу Малашенко, поскольку его поддерживал бывший председатель Костюковичского райисполкома, а ныне глава холдинга «Белорусская цементная компания» Владимир Киселев.

Сотрудники местных хозяйств многое рассказывали о других коррупционных схемах в сельском хозяйстве района — это и фиктивный угон техники, и продажа удобрений в Россию, и приобретение запчастей по завышенным ценам. Каких бы то ни было доказательств перечисленным фактам нам выявить не удалось за неимением соответствующих полномочий.

Журналисты позвонили и председателю райисполкома Дмитрию Малашенко и попросили ответить на вопросы, возникшие у нас при подготовке этого материала. Но Малашенко бросил трубку через 15 секунд разговора, как только услышал первый вопрос. Последующие попытки дозвониться оказались безуспешными — он «сбрасывал» звонки.