Люстрация: как это может быть в Беларуси и Украине

Для государств, переживших коммунистический и посткоммунистический режимы, вопрос о люстрациях приобретает особое значение.

Неотъемлемой частью процесса перехода от авторитарных и тоталитарных режимов к демократии является восстановление исторической справедливости, исправление последствий совершенных этими режимами преступлений, устранение токсической составляющей идеологического и политического наследия  тоталитарного прошлого и создание механизмов  по предотвращению антидемократических рецидивов.  

Необходимость расчета с наследием прошлого

Опыт стран, переживших кошмар тоталитарных режимов – нацизма, фашизма, коммунизма,  других национальных разновидностей диктатур – свидетельствует о том, что одним из важных факторов успеха демократической трансформации и реформ является  расчет с прошлым. Там, где он принимает адекватные, системные  формы, с соответствующими юридическими и политическими рамками, исключены эксцессы, связанные сo стихийным восстановлением справедливости, с попытками самосуда, а процесс трансформации общества проходит успешнее,  быстрее и эффективнее. Там, где нет четко обозначенных рамок и превалируют хаотичнные, бессистемные действия, общество подвергает себя риску политической дестабилизации, и результаты реформ заметно слабее. Ну а там, где никакого расчета с прошлым не происходит, наблюдаются тенденции к сохранению неблагоприятного наследия тоталитаризме, а то и просто к возвращению старых порядков.

В бывших социалистических  странах Центральной Европы после падения коммунистических режимов был довольно быстро осуществлен процесс судебных и внесудебных реабилитаций жертв этих режимов, был возмещен ущерб, причиненный им в результате репрессий. Несколько дольше длился процесс возвращения собственности тем владельцам, которые после установления коммунистических порядков не подпадали под категорию трудящихся и были лишены собственности. Но и этот процесс можно считать в основном завершенным. Были также приняты законы, давшие политическую и юридическую оценку периоду коммунизма. Эти законы имели важное морально-политическое значение, уже самим фактом их принятия подтверждая, что свобода и демократия представляют собой ценностную основу нового режима. 

Сложнее обстояло дело с люстрациями, то есть: 

- с выявлением лиц, совершавших действия репрессивного характера, тех, кто составлял костяк антидемократического режима, включая его силовые структуры, людей входивших в руководство режима,  

-  с очищением общественно-политической жизни страны и госаппарата от влияния людей, сыгравших неблаговидную роль во времена коммунизма.  

Люстрации: за или против?

Сам вопрос о применении люстраций воспринимался в обществе неоднозначно. Против люстраций были решительно настроены представители старого режима, считая их несправедливой и незаслуженной местью в отношение политических оппонентов, чуть ли не новыми политическими репрессиями. Они утверждали, что люстрации являются отступлением от основных демократических норм и нарушают права человека. Были противники люстраций и в среде борцов против коммунистического режима, в среде диссидентов с безупречной репутацией.

Например, известный польский журналист Адам Михник, многие годы жизни посвятивший борьбе за свободу и права человека в условиях коммунистического режима, считал, что процесс люстраций приведет к обострению гражданских конфликтов, к ненужной конфронтации в обществе и тем самым к общей дестабилизации и ослаблению процесса реформ. В то же время среди представителей нового политического истэблишмента были и такие, которые выступали за самое строгое отношение к представителям прежнего режима, требуя для них самого серьезного наказания.

Учитывая все это, возникла необходимость выработать такой подход, который бы совместил в себе приверженность принципам правового государства и демократии с необходимостью ее защиты, юридическую корректность с объективной потребностью восстановления исторической справедливости. Надо было создать систему, основанную на законе, обеспечении гласности, справедливой процедуре и возможности юридически оспорить результаты индивидуальной люстрации в случае, если они воспринимаются проверяемым лицом как неверные. 

Люстрации в Чехословакии

Именно из таких принципов исходили инициаторы процесса люстраций в бывшей Чехословакии. Пример этой страны весьма поучителен, как в положительном, так и в отрицательном смысле.

Требования очищения общественной жизни от политического, идеологического и персонального наследия коммунистического режима после его падения в 1989 году были в Чехословакии весьма сильны. Атмосфера в обществе была такова, что вопрос стоял не о том, проводить или не проводить люстрации,  а о том, как и в каких рамках их проводить.

Как известно, в начале 1993 года Чехословакия распалась на два самостоятельных государства – Чехию и Словакию, причем судьба люстраций была в этих двух государствах иной, что, как считают некоторые эксперты и политические деятели, во многом повлияло на общий ход демократической трансформации. 

На первых свободных парламентских выборах в июне 1990 года в Чехословакии (как на уровни федеративного государства, так и в обеих его национальных частях – в Чехии и в Словакии) победили реформаторы, сторонники радикальных демократических перемен. В их представлении осуществление демократических реформ должно было сопровождаться очищением общественной жизни от наследия коммунистического прошлого. В октябре 1991 года федеральный парламент Чехословакии принял закон о люстрациях (официальное название – Закон об отдельных дополнительных предпосылках для занятия некоторых должностей в государственных органах Чехословакии, Чехии и Словакии). Закон этот устанавливал ограничения для работы определенных категорий лиц на руководящих должностях в государственных учреждениях. Речь шла о руководстве армии и других силовых структур, включая полицию и спецслужбы, о руководстве общественных средств массовой информации (телевидения и радио), об администрации президента, правительства, парламента и высших судебных инстанций, о  руководстве государственных предприятий, железных дорог, центрального банка, государственных фондов, о руководстве академических учреждений, вузов и т.д.  

Кто же подпадал по действие закона о люстрациях и был лишен возможности занимать руководящие должности в упомянутых государственных учреждениях? Список такого рода лиц включал в себя тех, кто в период коммунистического режима являлся работником органов госбезопасности (ГБ) а также внештатным сотрудником этих органов (агентом, хозяином конспиративной квартиры, информатором, доверенным лицом и т.д.), секретарем руководящих органов правящей коммунистической партии (партийных комитетов от районного уровня и выше, вплоть до центрального комитета КПЧ), членом так называемых комитетов действий, руководивших коммунистическим переворотом в феврале 1948 года, членом так называемых проверочных комиссий, созданных для проведения кадровых чисток после вторжения советских войск в августе 1968 году. Занимать руководящие органы в госаппарате и работать в силовых структурах государства было также запрещено чехословацким выпускникам и аспирантам Высшей школы КГБ СССР им. Дзержинского и Высшей школы МВД СССР. 

На практике закон применялся так, что для занятия руководящих должностей на государственной службе требовалось свидетельство о люстрации, подтверждающее, что кандидат не входит ни в одну из категорий, являющихся основанием для дисквалификации. Свидетельство о люстрации, согласно закону, выдавалось федеральным министерством внутренних дел. Для рассмотрения апелляций, поданных против решения министерства внутренних дел, была создана независимая комиссия, которая принимала окончательное решение о том, годен или негоден подавший апелляцию гражданин к государственной службе. Срок действия закона о люстрациях был определен на 5 лет.

Через месяц после принятия закона о люстрациях, в ноябре 1991 года, федеральное собрание Чехословакии приняло закон об эре несвободы, согласно которому в 1948 – 1989 годах коммунистический режим нарушал права человека и свои собственные законы. Закон этото подписали Вацлав Гавел и Александр Дубчек. Определением периода коммунистического режима как эры несвободы чехословацкое государство установило морально-политические рамки своего отношения к ценностной составляющей демократического государства. 

После принятия закона о люстрации в обществе развернулась полемическая  дискуссия. Противники закона настаивали на том, что он несправедлив, олицетворяет собой месть и  противоречит принципам охраны прав человека.  Они подали жалобу в конституционный суд ЧСФР. В конце 1992 года Конституционный суд исключил из закона одну из категорий внештатных сотрудников ГБ, однако, оставил в силе закон как таковой, признав его конституционным. Упомянутое решение суда коснулось категории кандидата на тайное сотрудничество с органами ГБ. Суд исходил из того, что многие лица, которых ГБ вела в своей документации в качестве кандидатов на тайное сотрудничество, ничего об этом знали и на самом деле с ГБ сознательно не сотрудничали, хотя органы часто поддерживали с ними контакт под разного рода прикрытием.

Чехия и Словакия на разных траекториях

В 1993 году пути Чехии и Словакии разошлись, они стали самостоятельными государствами. Разошлись и пути применения закона о люстрациях. В одной стране – Чехии – закон по истечении срока действия был продлен и действует поныне. В другой стране – Словакии –  он с момента получения ею независимости перестал применяться, а по прошествии пяти лет с момента принятия, в 1996 году, полностью утратил свою силу. Это факт несомненно отразился на общем развитии обеих государств. Почему так произошло?

Связано это было с существенной разницей в общей конфигурации политических сил в двух постчехословацких государствах. В Чехии, начиная с 1992 года, у власти находились реформистские прозападные партии, критически настроенные по отношению к коммунистическому прошлому, в то время как в Словакии к власти пришли национал-популистские полуавторитарные силы во главе с харизматическим политиком, который сам подозревался (как оказалось, отнюдь небезосновательно) в сотрудничестве с органам ГБ в период коммунизма. В Чехии люстрации стали неотъемлемой частью строительства и функционирования демократических институтов. Если здесь отдельным сотрудникам репрессивных органов бывшего режима каким-то образом все-же удавалось обойти заслон, созданный  законом о люстрациях, и пробраться на руководящие должности в государственных учреждениях, и  это становилось известно независимым СМИ и общественности, эти люди немедленно увольнялись со своих постов. 

В Словакии все складывалось по-иному. И в этом свою роль сыграл упомянутый харизматический политик с авторитарными склонностями и довольно туманным прошлым по имени Владимир Мечьяр. Будучи первым посткоммунистическим премьер-министром Словакии, он был уличен в политических махинациях, в манипуляции с секретными документами коммунистической ГБ с целью дискредитации своих политических и личных оппонентов, за что был в 1991 году отозван с должности. Мечьяр тут же основал новую партию и с ней в 1992 году выиграл выборы в Словакии, после чего чехословацкое федеративное государство покатилось под откос. К тому времени  стало известно,  что коммунистическая ГБ вела досье на Мечьяра в категории кандидат на тайное сотрудничество. И хотя эта категория была чехословацким конституционным судом исключена из закона о люстрациях, вследствие чего Мечьяр формально не подпадал под его действие, выяснилось, что досье Мечьяра бесследно исчезло, а соответствующие страницы так называемых регистрационных протоколов, в которые заносились основные данные о внештатных сотрудниках ГБ (имя, дата рождения, дата регистрации кандидата на сотрудничество, кличка, контактное лицо в ГБ), были из документа просто выдраны. Это случилось в бытность Мечьяра министром внутренних дел Словакии,  в период до первых свободных выборов, когда страной управляло временное переходное правительство.  

Понятно, что человек с таким профилем не был заинтересован в том, чтобы люстрации стали нормой общественно-политической жизни. Нашлись люди, утверждавшие, что Мечьяр специально вел дело к распаду Чехословакии, чтобы избежать перспективы самому подпасть под действие закона о люстрациях и тем самым предотвратить возможный конец политической карьеры. Как бы то ни было, но начиная с момента получения Словакией государственной независимости федеральный закон о люстрациях перестал в этой стране применяться. Формальным основанием для такого поворота событий стал факт, что к тому времени еще не была проведена делимитация федеральных архивов, в том числе и архива ГБ. Дело, однако, заключалось  в том, что словацкая сторона и не настаивала на быстром осуществлении делимитации архивов.

Позиции противников люстрации также  усиливало то, что из 150 депутатов словацкого парламента, избранного в 1992 году,  более сотни были бывшими членами компартии. Для многих из них люстрации, мягко говоря, не являлись приоритетной задачей. В то же время бывшие сотрудники коммунистической ГБ принимались на работу в госорганы, в том числе в Словацкую информационную службу, основную спецслужбу нового независимого государства, в военную разведку и  контрразведку, в полицию, в другие правоохранительные органы и государственные учреждения. 

В то время как Чехия в 90-ые годы продолжала движение по пути политических и экономических реформ, став вместе с Венгрией и Польшей реальным кандидатом на вступление в Евросоюз и в НАТО, в Словакии процесс демократической трансформации стал сначала пробуксовывать а потом и просто повернул вспять.

Установленный Владимиром Мечьяром политический режим с элементами авторитаризма, олигархической модели правления и коррупционной системы приватизации привел к временной утрате шансов на подключение к евроатлантической интеграции. Словакия, по сути дела, выпала из списка стран-кандидатов на членство в ЕС и НАТО. Видя, что Запад не дает Словакии зеленый свет на вступление в свои организационные структуры, Мечьяр заявил: - Не хотите принимать нас к себе? Ну тогда мы повернем на Восток.

Во время правления Мечьяра спецслужбы стран НАТО перестали сотрудничать со Словацкой информационной службой, так как ее руководство подозревалась в незаконных действиях в отношение политической оппозиции (включая похищения и убийства), в то время как деловые контакты СИС и российской ФСБ постоянно укреплялись. Кстати, позже выяснилось, что главным организатором одного из самых нашумевших темных дел СИС во время  правления Мечьяра – дела о похищении и вывозе в Австрию сына тогдашнего словацкого президента Михала Ковача – был ныне уже покойный заместитель директора СИС Ярослав Свехота, служивший в период коммунизма офицером чехословацкой ГБ. 

Существенные изменения  произошли в Словакии после победы демократов на выборах 1998 года. Страна вернулась на путь демократии и евроинтеграции. И хотя прежний закон о люстрациях не был обновлен, в 2002 году словацкий парламент принял закон о памяти нации, в соответствие с которым было создано специальное учреждение, занимающееся сбором, обработкой  и публикацией данных, связанных с действиями двух тоталитарных режимов, существовавших на территории Словакии – клерикально-фашистского, пронацистского, действовавшего в 1939 – 1945 гг., и коммунистического, правившего страной  в 1948 – 1989 гг. За время своей деятельности это учреждение – Институт памяти нации – опубликовал целую серию документов о работе репрессивных органов коммунистического режима, включая факсимиле регистрационных протоколов ГБ – с именами, фамилиями, кличками и другими данными штатных и внештатных сотрудников.

Каждый гражданин, считающий, что у него есть основания подозревать, что за ним или за его родственниками следила служба коммунистической ГБ, имеет право сделать запрос в Институт памяти нации и, если предположение о том, что ГБ следило за данным лицом подтверждается, то институт предоставляет гражданину возможность ознакомиться с соответствующим файлом. Учреждение подобного рода – Институт по изучению тоталитарных режимов – действует и в Чехии.

Наличие упомянутых документов ГБ в открытом доступе, по сути дела, положило конец всевозможным махинациям с этими документами. Лицо, внесенное ГБ в список внештатных сотрудников,  считающее, что оно оказалось там по ошибке, имеет право опротестовать свое дело в суде. Такие случаи бывали, причем несколько человек судебные процессы действительно выиграли. Большинство внесенных в списки, однако, предпочло в суд не обращаться.  

После вступления Словакии в НАТО в стране начал действовать особый порядок замещения должностей, связанных с доступом к секретной информации, к государственной тайне. За соблюдением этого порядка следит специально созданное для этого учреждение – Национально бюро безопасности, которое подвергает тщательной проверке каждого претендента на должности, так или иначе связанные  с деятельностью государства в области обороны и внешней безопасности, с доступом к секретной информации. И тут как раз действует режим, схожий с тем, который в свое время предполагался ныне прежним законом о люстрациях. Вследствие этого возможность трудоустройства человека с гебистским прошлым в таких государственных учреждениях Словакии практически исключена.  

Обобщая, можно сказать, что в Словакии при формальном отсутствии закона о люстрациях, начиная с 2001 года благодаря доступности соответствующих сведений действует неформальный общественный механизм люстраций, а с 2004 года положения о люстрациях применяются для замещения должностей, непосредственно связанных с интересами государства в области обороны и внешней безопасности. 

Чехо-словацкий опыт, Украина и Беларусь

В чем же главный урок Чехии и Словакии в вопросе о люстрациях с точки зрения его возможного применения в других странах?  Он  свидетельствует прежде всего о том, что попытки игнорировать данную проблему, отказ  от ее решения, какими бы аргументами он не  обосновывался, даже самыми благими – все это  на самом деле может иметь весьма неблагоприятные последствия –  политические махинации, манипулирование общественным мнением, грязные кампании по дискредитации конкретных лиц, а главное – осложнения а то и просто прямое сворачивание процесса демократизации и реформ. 

Для государств, переживших режимы, применявшие репрессии как в коммунистический (советский), так в посткоммунистический период (например Беларусь или Украина), вопрос о люстрациях приобретает особое значение. Очевидно, что для преодоление последствий правления недемократических режимов в этих государствах, для расчета с идеологическим и политическим наследием прошлого будет необходимо выработать особый подход. Коммунистический режим в обеих странах перестал существовать более четверти века назад, однако, никакого расчета с прошлым здесь, по сути дела, не произошло. Более того, развитие этих стран вобрало в себя элементы олигархии и авторитаризма.

В Беларуси это происходило в  самых жестких формах практически с самого начала, в Украине – на завершающей стадии.  Поддержку  авторитарным силам в этих государствах оказывала Российская Федерация, которая прямо вмешивалась во внутреннее развитие соседних стран. В силу этого, при выработке концепции очищения общества от негативного наследия прошлого придется принимать во внимание помимо прочего не только факторы, связанные с советским прошлым, ни и все то, что связано, образно говоря, с российским настоящим.  

В Украине этот процесс начался спонтанной сериeй ленинопадов и продолжился принятиeм закона о переименовании названий городов и вступлением в силу закона об очищении власти (люстрации). В Беларуси демократическим силам предстоит провести серьезную работу по подготовке такого очистительного процесса, и опыт Чехии и Словакии им может по-настоящему пригодиться.

Григорий Месежников, Институт общественных проблем (Словакия), специально для charter97.org