«Враг народа» Андрей Пионтковский

Из провала во времени в Москву просочился или, вернее, телепортировался отряд красноармейцев ГПУ-НКВД.

Сдернутые с полей гражданской войны, продразверстки, подавления Кронштадтского мятежа и разгрома банды Антонова, они пришли за… Пионтковским. Пионтковского, правда, не застали. Колумнист, не будь дураком, заблаговременно сдернулся сам в другую сторону. Оттого красноармейцы терлись у входа редакции «Эхо Москвы», сворачивали самокрутки из старых газет и мрачно наблюдали, как уполномоченный в кожанке перетрясал белье и носки Венедиктова.

Уполномоченный пытался там обнаружить электронную переписку колумниста с главным редактором, поскольку колумнист подозревался в сговоре с сепаратистами всех мастей и взыванию силой своего публицистического дара к гражданам России, чтобы те расчленили великую державу. А те и рады стараться — принялись членить как угорелые. Кто дачный участок перевел в юрисдикцию Америки, а кто пустил к себе агентов ЦРУ за умеренную арендную плату. Главный же редактор «Эха» подозревался в том, что мог советовать колумнисту, какие лучше применить доводы убеждения, то бишь, вероятно, выступал соучастником.

Однако, говоря по чести, никто и не собирался здесь встречаться с самим Пионтковским. Ведь встретишься — придется расстрелять. И его, и Венедиктова. Которых конечно же ни капельки не жалко, но как на это посмотрит временной портал, какая произойдет физика пространств? Не возникнет ли эффект бабочки, но в другую сторону, утягивая обратно в военный коммунизм ХХ века и откомандированных красноармейцев (те сейчас зависли у буржуазного автомата с кофе), и сегодняшнюю Думу, напринимавшую законы а-ля Феликс Эдмундович, и депутатшу Яровую, неустанно камлающую с духами основателей ГУЛАГа.

Право, известному владельцу квартир на Котельнической набережной совсем не улыбается оказаться под началом героического Павки Корчагина, чтобы месить грязь на железной дороге. Да и Яровая вряд будет в восторге, если ее, как Землячку, на которую она сильно похожа, несмотря на подтяжки лица, пошлют топить оппозиционеров на барже. Не потому, что жалко оппозиционеров или же баржи закончились. А потому что дело это мокрое, грязное и простудное и лучше проводить время в спа-салоне.

Поэтому стороны друг друга не застали к обоюдному удовольствию. Двадцатый век с двадцать первым пока не встретились. Враг народа Пионтковский снова всех спас, отбежав на безопасное расстояние. В Россию он не вернется и повода для репрессий не даст. А главная статья Конституции РФ так и остается висеть в синем небе неразрешенным сверкающим парадоксом, будто в лампочках вывеска казино. По ней тут каждому гарантируется свобода мысли и слова, а кто поверил — тот дурачок, таков ее практический, посконный смысл.

Впрочем, вы понимаете, что и это не совсем конец игры. Двадцатый век возвращается не потому, что его здесь все очень ждут или сильно тоскуют по товарищу Сталину (Путина вполне достаточно), и не потому, что нужно угробить отдельно взятого Пионтковского, а потому чтоXXIвек не берет на себя ответственности наступить в России. Задерживается на входе. И основная игра случится вскоре, на выборах формально нового, а на самом деле прежнего, пахнущего портянками. Партия чекистских зомби снова выставит своих кандидатов. А противостоять им будет разве что Элла Панфилова в единственном числе да пара богатырей из «Яблока» и ПАРНАСа. Кто победит? — я в честном затруднении.

Ведь зомби безмозглые, а демократы и либералы мозговитые. Однако первые могут выесть мозг у вторых, а вторые не могут, и это обстоятельство до сих пор предопределяло многие процессы в истории российских реформ. Что-то подсказывает, что снова победят зомби, а таким, как Пионтковский, некуда будет возвращаться.

И все же многие «неуехавшие» испытывают необъяснимый прилив оптимизма: ну, в последний раз, что ль, сходим, проголосуем, проверим гипотезу. А если уж ничего опять не получится, то…

То, «что» — не очень понятно. Будем ждать второго наступления XXI века, потом будем ждать третьего? Но при этом ведь надо учесть, что XXI век неизбежно отодвинется минимум еще на 6-7 лет, за которые вы не приобретете ничего, кроме тоски.

Сергей Митрофанов, «Ежедневный журнал»