Безработица в Беларуси может вырасти в два раза

У Минфина на этот случай план «Б», но, по словам чиновников, его лучше не озвучивать.

Экономическая ситуация на белорусских предприятиях продолжает ухудшаться. Даже государственные профсоюзы бьют тревогу по поводу большого количества увольнений. Правда, пока что скрытых — через непродление контрактов. Естественно, напряженность на рынке труда в таких условиях только нарастает. Что делать с растущей безработицей? Какие еще проблемы с рабочей силой ждут Беларусь в будущем? Об этом говорили эксперты и представители госорганов на «Кастрычніцкім эканамічным форуме» (KEF) «Реформы для вовлекающего роста», сообщает tut.by.

«Через 5−10 лет нас ожидает дефицит рабочей силы»

За последние пять лет из экономики ушло 200 тысяч человек. Число занятых продолжает сокращаться. «По данным социологических исследований, занятость сейчас волнует белорусов больше всего — вместе с ростом цен и падением доходов», — говорит начальник управления политики занятости Министерства труда и социальной защиты Олег Токун.

С 2012 по 2014 года безработица в Беларуси фиксировалась на уровне статистической погрешности — 0,5% экономически активного населения. В 2015 году этот показатель увеличился в два раза и на 1 октября он составляет 0,9%. Чуть больше 42 тысяч человек стоят сейчас на учете.

Но одна из самых главных проблем, по мнению представителя Минтруда, — это даже не безработица, а вынужденная неполная занятость: «Это так называемая скрытая безработица — люди, которые остались бы без работы в том случае, если бы их работодатели приняли более решительные меры».

Избыточная численность работников на предприятиях Беларуси всех форм собственности, по словам Олега Токуна, оценивается в 5,4%. То есть эти люди в любой момент могут стать безработными.

Однако все это пугает Министерство труда и соцзащиты лишь здесь и сейчас, а в долгосрочной перспективе, по мнению Олега Токуна, есть более страшные риски — дефицит рабочей силы. «Сейчас проблема не только в уменьшении количества вакансий, но и в демографии. Поэтому через 5−10 лет работать уже будет некому».

Пока что демографические проблемы не проявляются из-за роста среди работающих доли людей старше трудоспособного возраста. Кроме того, в 2015—2016 годах значительно поменялась структура безработных. «Стало очень много длительно неработающих граждан. То есть тех, кто не работал более года. К нам стали приходить люди, у которых в трудовой книжке последние записи были 10,15 и более лет назад», — уточняет Олег Токун.

«В России достаточно просто заставить работника уволиться»

Интересно, что в России тенденции схожи: рост безработицы (сейчас она, кстати, практически равна нашей — 1%) и значительное увеличение уровня занятости у населения в возрасте старше 45 лет. Точно таких же демографических проблем ждут и у соседей. Но есть и определенные особенности в нынешней ситуации на российском рынке труда.

«У нас есть такой феномен как «российская модель рынка труда» — гибкие зарплаты и стабильный уровень занятости, — рассказывает старший научный сотрудник Центра трудовых исследований, доцент кафедры экономики труда и народонаселения Высшей школы экономики Анна Лукъянова. — После того, как началась рецессия, ВВП снизился на 5%. При этом занятость упала меньше, чем на 0,3%. Основное бремя легло на реальную заработную плату, поскольку она уменьшилась на 10%».

Российские предприятия сейчас активно используют «заморозку найма»: людей увольняют, но на их места никого не берут. И самое интересное, что свыше 70% увольнений, в отличие от Беларуси, являются добровольными.

«Это связано с тем, что в России достаточно просто заставить работника уволиться из-за особенности структуры зарплаты, больше половины которой составляет переменная часть. Поэтому, чтобы заставить работника уволиться, достаточно сократить прибыли, бонусы и прочее. Тогда фиксированная часть будет насколько низкой, что человек сам начнет искать себе альтернативу. Большинство людей стараются избегать периодов незанятости и переходят от одного работодателя к другому», — поясняет Анна Лукъянова.

«По методологии МОТ, у нас безработица на уровне 5%-6%»

Кстати, мы похожи с Россией не только уровнем регистрируемой безработицы, но и количеством реальных безработных. По методологии МОТ, в России сейчас 5%-6% экономически активного населения не имеют работы. Академический директор исследовательского центра BEROC Катерина Борнукова считает, что в Беларуси цифры аналогичны. Такую оценку безработицы называет «справедливой» и первый заместитель министра финансов Беларуси Максим Ермолович.

Однако, помимо безработных, которые сейчас получают мизерное пособие, есть еще несколько групп риска, которые, по мнению Катерины Борнуковой, нуждаются в дополнительной социальной защите.

«Во-первых, это люди предпенсионного возраста. Их не хотят брать на работу, поскольку увольнять до пенсии таких работников запрещено, — перечисляет эксперт. — Жители моногородов. К примеру, Жодино, Новополоцк. Одно предприятие там является основным работодателем. Скажем, на БелАЗе уже сократилось численность работников на 2700 человек. И для Жодино это сокращение занятости на 8,5%. Все это происходит еще без приватизации, реструктуризации. Так что тенденция будет только усиливаться».

В зоне риска и все жители регионов. Там доходы падают значительно быстрее, чем в среднем по стране. В тяжелом положении оказываются люди с ограниченными возможностями.

«А еще у нас несправедливо относятся к женщинам. Они получают в среднем на 24% меньше, чем мужчины на аналогичной работе. При этом женщины в среднем более образованы», — говорит Катерина Борнукова.

«У минфина всегда есть план «Б», но лучше, чтобы его никогда не пришлось использовать»

«Для правительства задача, в принципе, понятна, — заявил первый замминистра финансов Максим Ермолович. — Необходимо иметь достаточно подготовленную инфраструктуру для того, чтобы обеспечить, во-первых, социальную защиту безработного и, во-вторых, максимально короткие сроки трудоустройства. Сейчас средний период трудоустройства — менее 2 месяцев. Средний период нахождения в статусе безработного — чуть более 4 месяцев».

Представитель Минфина утверждает, что многие проблемы реально решить и сейчас. Так жителям моногородов, как и другим белорусам, можно по законодательству переезжать на новое место жительства и работы с государственной финансовой помощью. Некоторые белорусы этим уже воспользовались.

«Существует и система переобучения. Насколько хорошо она работает, покажет будущее, но все же она есть», — сказал замминистра.

Правда, Максим Ермолович согласился, что пособие по безработице необходимо повышать. «Но с другой стороны, безработный может претендовать и на получение государственной адресной социальной помощи», — вспомнил он.

Но есть и реальные шаги государства, которые улучшат социальную защищенность безработных. Это внедрение с 2018 года системы обязательного страхования от безработицы, а также повышение пособия по безработице для двух категорий уволенных.

«Предлагается пособие в размере 100% БПМ тем, кто уволен в связи с сокращением штата или ликвидацией предприятия, в размере 50% БПМ — тем, кто уволен по объективным уважительным причинам, в том числе в связи с истечением срока контракта, — пояснил Олег Токун. — Надеемся, что разработанный проект указа будет поддержан в правительстве».

Правда, такие меры, наверное, все равно не остановят тех белорусов, которые стали уезжать на работу за границу. Трудовая миграция белорусов за границу в последнее время усилилась. Но Минтруда не видит в этом сильной проблемы, поскольку в Беларусь тоже едут трудовые мигранты, которые восполнят недостаток своей рабочей силы.

И все же один очень важный вопрос остается открытым: что будет делать государство, если ситуация на рынке труда станет в одночасье еще хуже (вспомним скрытую безработицу)? Каков так называемый план «Б»? Ведь нужны будут не только четкие действия, но и своевременное финансирование из бюджета.

«Мы видим риски увеличения безработицы до 2%, то есть в два раза. И мы готовы к этому», — заявил Олег Токун, но не уточнил, как именно Минтруда к этому готовится.

Максим Ермолович тоже не раскрыл тайны, но обнадежил: «У Минфина всегда есть план «Б», но лучше, чтобы его никогда не пришлось использовать. Важнее то, что Минфин делает, чтобы к нему не прибегать».