Сценарии «роста» экономики оказались фантастикой

Показатели на начало 2017 года говорят об углублении системного кризиса «социально-экономической модели» в Беларуси.

Опубликованные Белстатом данные зафиксировали разнонаправленные тенденции в развитии национальной экономики, пишет экономист Дмитрий Крук в издании «Белорусы и рынок».

Главной позитивной тенденцией стал уверенный рост объемов производства почти во всех секторах промышленности, за исключением нефтепереработки, что обусловлено ограничением российских поставок. Еще один положительный фактор — снижение инфляционных ожиданий — позволил Национальному банку уменьшить процентные ставки и тем самым поспособствовать экономической активизации. Эти достижения дали основания, например премьер-министру, говорить о скором выходе из рецессии.

Однако в нынешних белорусских реалиях не следует переоценивать важность перехода к положительным темпам роста. Так, в обрабатывающей промышленности он во многом является следствием эффекта низкой базы. Большинство секторов промышленности в течение 2013—2016 годов демонстрировали спад, за этот период они потеряли 10—15 % своего выпуска. На таком фоне небольшой прирост к уровню начала 2016 года вряд ли можно назвать полноценным восстановлением. В лучшем случае его следует характеризовать как окончание спада.

Подобные размышления можно экстраполировать на всю экономику, которая за 2015—2016 годы потеряла около 7 %. Даже если в отдельные периоды 2017-го будет иметь место скромный прирост ВВП, он станет скорее следствием чрезмерно низкой базы 2016 года, нежели показателем преодоления кризисных явлений. Основанием для утверждений о выздоровлении экономики, на мой взгляд, может быть только выход на стабильный рост, темпы которого превысят по крайней мере 5 % в год.

Пока же из-за глубоких структурных проблем, сохраняющихся в национальной экономике, выход на такую траекторию является практически невероятным. Наиболее остра проблема «навеса неэффективности», сформировавшегося вследствие искусственного жизнеобеспечения убыточных госпредприятий. Они не развиваются сами и замораживают доступные ресурсы, которые могли бы использовать частные компании. Получив доступ к дешевому капиталу, убыточные организации могут позволить себе не прислушиваться к сигналам рынка, не изменять, например, свою продуктовую корзину и сохранять техническую неэффективность.

При этом убыточные производства генерируют отрицательные внешние эффекты. В частности, они могут стать источником убытков и неплатежей, заражать финансовой инфекцией смежные компании, негативно влиять на банковский сектор и даже на целые отрасли.

Вследствие замораживания «навеса неэффективности» фирмы не верят в перспективы роста и продолжают ограничивать инвестиционную активность. В 2015—2016 годах это привело лишь к снижению инвестиционного спроса. В 2017-м высока вероятность того, что впервые проявится дополнительный эффект инвестиционной депрессии со стороны предложения: фирмы будут уменьшать выпуск вследствие сокращения производственных мощностей.

Описанные выше проблемы не новы и во многом предопределили спад в 2016 году. К началу 2017-го некоторые экономисты еще надеялись на то, что плата за структурные недостатки этим и ограничится. Однако текущая статистика сигнализирует: практически все экономические диспропорции, связанные с перечисленными проблемами, сохраняются. Для национальной экономики по-прежнему характерны: низкий уровень рентабельности, значительное количество убыточных предприятий, высокий уровень долгов, инвестиционная депрессия. Это значит, что плата за структурные недостатки еще полностью не внесена и потери объемов производства будут иметь место и в 2017 году.

Резюмируя сказанное, экономическую ситуацию в нынешнем году можно описать как сохраняющийся структурный спад. Правда, в отличие от ситуации 2016 года он может быть несколько нивелирован за счет ростков восстановления, пробившихся благодаря эффекту низкой базы. Поэтому статданные нынешнего года, прежде всего темпы роста выпуска, в случае отсутствия новых шоков будут, вероятно, несколько лучше, чем в 2016-м.

Впрочем, качественно ситуация едва ли изменится: экономика по-прежнему будет находиться в слабом или угнетенном состоянии. Более того, сложившаяся среда обусловливает чрезвычайно высокую уязвимость экономики по отношению к негативным шокам. В 2017 году в роли дамоклова меча как для частного сектора, так и для государства выступает обремененность долгами, а также потенциальные внешние шоки. Существенное влияние любого из них может породить новую волну спада.