Не до модернизации

Почему белорусская экономика напоминает анекдот про Чапаева.

Начну с одного из первых анекдотов про Чапаева, который я услышал в годы своей школьной юности:

– Василий Иванович, белые в лесу!

– Не до грибов Петька, не до грибов.

Четыре года тому назад в послании-2013 Лукашенко четко обозначил выбор, перед которым оказалась Беларусь: «или приспособиться к бурным переменам, или остаться на обочине истории. Иного не дано».

Казалось бы, упоминание правителем 59 раз слова с корнем «модернизац» однозначно свидетельствовало о выборе в пользу первого варианта. Однако уже к концу года с несчастливым номером стало ясно, что шансов приспособиться к бурным переменам у белорусской модели практически нет.

При отсутствии гербовой бумаги пишут на простой. При неспособности «обеспечить прорыв в группу лидеров» обустраивают обочину. Прорыв – удовольствие не из дешевых. Без инвестиций его не осуществить. Обратимся к официальной статистике. Среднегодовые индексы прироста инвестиций в основной капитал в 2001-2005 гг. составили 12.4%, в 2006-2010 гг. – 18.1% и в 2011-2015 – минус 2.5%. Приведенная ниже таблица позволяет конкретизировать динамику инвестиций за пять последних лет.

Более убедительной иллюстрации состояния белорусской модели на нынешнем этапе ее «развития», пожалуй, и не подобрать. Калькулятор позволяет нам подсчитать отношение инвестиций к ВВП за январь-февраль 2017 г. Международная статистика свидетельствует, что для устойчивого экономического роста данный показатель должен быть не менее 25%. В Беларуси за два первых месяца он оказался в два раза ниже – 12.8%.

В 2016 г. вклад иностранных инвестиций (без кредитов и займов иностранных банков) в общий инвестиционный котел составил 5%. Понятно, что не приходиться ожидать паломничества зарубежных инвесторов в страну, в которой собственные предприниматели сворачивают инвестиционную деятельность. Понятно, но не для того, кто уже третье десятилетие смотрит на мир из окна бронированного автомобиля. 21 марта во время рабочей поездки в Могилевскую область Лукашенко подобно Незнайке развел руками и заявил буквально следующее: «Я не знаю, что еще сделать, чтобы лишний раз доказать, что здесь для вложения инвестиций созданы благоприятные условия. У нас стабильное общество, тихая, спокойная страна. У нас власть, согласитесь, не худшая. Мы не разворовали страну, не допустили обвала. Те же безопасность и стабильность вытекают из деятельности власти».

Да простят меня читатели за нескромность, но я попытаюсь помочь главному архитектору белорусской модели пополнить багаж его представлений о собственном детище.

Посевная по требованию

Авторитарное государство не может быть неполицейским, что не исключает наличия социальной составляющей. Но если последняя в силу каких-либо причин слабеет (деградирует), то полицейская начинает заполнять управленческий вакуум.

Тут следует разобраться с понятием «полицейское» применительно к государству. На бытовом уровне вопросов не возникает. Вот водометы, вот два бравых ОМОНовца, заломив старику руки, волокут его в автозак. Видеоряд после 25 марта легко можно продолжить, и столь же легко можно сделать вывод: полицейское государство – это государство, находящееся или демонстрирующее готовность находиться в состоянии войны с собственным народом. Понятна и цель войны: удержание власти правящим кланом силовым (т.е. неконституционным способом).

В полицейском государстве силовые структуры действуют не по Маяковскому («Моя милиция меня бережет»), а по Жванецкому («Она нас охраняет. Особенно в местах заключения»).

Разумеется, специалисты в области гуманитарных наук понятие «полицейское государство» не сводят к дубинкам и автозакам. Например, французский философ Мишель Фуко суть полицейского управления видел в стремлении государства к безграничному регулированию поведения подданных.

Проиллюстрирую мысль философа фрагментом из пресс-релиза от 24.03.2017, позаимствованного на сайте president.gov.by: «Президент ознакомился с ходом весенне-полевых работ в регионе. Он потребовал сажать и возделывать сельскохозяйственные культуры только с использованием удобрений, соблюдать все необходимые технологические процессы. «Без подкормки, без удобрений посев и уход быть не должны», – заявил Лукашенко».

Интересно, а во времена Великого княжества Литовского в посевную князья также разъезжали по полям в сопровождении свиты и «жесточайшим образом» (любимый фразеологизм Лукашенко) требовали от крестьян соблюдения норм посева и ухода? Но это, так, ремарка.

Из приведенной выше цитаты следует, что полицейское государство теоретически может функционировать и без полиции. Однако на практике ни один авторитарный правитель от полиции и прочих спецслужб не отказывался, т.к. вмешиваться в экономику и личную жизнь подданных с помощью запретов и предписаний надежней под присмотром людей в погонах.

По мнению Гегеля, главная задача полиции – «регулирование внешних отношений», т.е. внешнего порядка. Без административных мер при этом не обойтись. Внутренний порядок, в отличие от порядка внешнего, выстраивается с помощью поощрения и побуждения. Полиция тут бессильна. Внутренний порядок в экономике обеспечивает «невидимая рука рынка», в социальной сфере – мораль.

Но все это лишь логические конструкции. В реальной жизни востребованы два вида порядка. В репрессивных культурах (белорусский случай) преобладает внешний порядок, в культурах поощрения – внутренний.

Несложно догадаться, какие культуры не только сумели успешно приспособиться к бурным переменам, но и стать мировыми лидерами по их формированию, а какие прозябают на обочине.

Рождение политики

«Государству для народа» сегодня не до грибов, т.е. не до модернизации. События, центральным элементом которых стал массовый хапун в Минске 25 марта, наглядно продемонстрировали, чем озабочен Лукашенко.

В Беларуси третий год подряд падают доходы населения, но связать этот факт с акциями протеста главе государства не дано. Всему виной «пятая колонна», отрабатывающая западные деньги. Приведу одну из наиболее занятных цитат: «Вышли в Могилеве 200 человек на площадь на работу проситься. Когда им предложили работу, они все разбежались. То есть, им работа была не нужна. Организовали людей вместе с пятой колонной, и пошла эта волна по крупным городам». Вот такой уровень анализа.

Тут мне потребуется помощь философа и социолога Александра Филиппова: «Идея полицейского государства, которое уничтожает политическое во внутренней жизни, в котором нет противостояния врагов. В нем есть понятия «благо», «благосостояние» и понятие «безопасность». Цена благосостояния и безопасности – это отсутствие политики и политического».

Полицейское государство не способно воспроизводиться в политической среде. Согласно классику политологии Карлу Шмитту, политическое формируется там, где есть публичное противостояние врагов. Если главное различение в экономике – это выгодно-невыгодно, в искусстве красивое-безобразное, то в политике – друг-враг.

С точки зрения Шмитта, Лукашенко ведет себя непоследовательно. С одной стороны, он непрерывно повторят мантры о «единстве белорусского народа». А там, где единство, там нет места для различения друг-враг. Но с другой стороны, мы постоянно слышим угрозы в адрес «пятой колонной» и «врагов народа».

Не уверен, что обладатель двух вузовских дипломов читал Шмитта, тем не менее он по-своему логичен: белорусский народ един, а «пятая колонна» – это не народ, это кучка никого не представляющих отщепенцев.

Однако наличие различения друг-враг не является единственным условием формирования политического. Вновь процитирую Филиппова: «Политика есть там, где некоторая общность усматривает себя как единство. Через организацию совместных действий (событий). Возникает некое подобие общей воли. Политическое выражает себя через совместное действие».

А вот это как раз то, что доктор прописал. По оценке Лукашенко, «Кому-то хочется взорвать обстановку, и они используют наших отморозков». По моей оценке, в феврале-марте мы стали свидетелями совместных действий сотен и тысяч белорусов, т.е. мы стали свидетелями рождения политики.

Еще одна ремарка. Далеко не каждое совместное действие является политическим. Шеренги ОМОНовцев, перегородившие проспект, – пример совместного действия. Но бравые «космонавты» в бронежилетах – подчиненные своего начальника, не более того. Начальник может быть политиком, солдаты – нет. Политика появляется там и тогда, где и когда в качестве субъекта совместных действий выступает свободно образующиеся общности.

Предсказуемое послание

Успешные роды не гарантируют, что у новорожденного есть шанс выжить и со временем стать ключевым фактором белорусской жизни. Все может случится. Но там, где нет политики, нет и не может быть развития.

У официального представителя белорусского МИД язык не повернулся назвать протестную акцию в Минске мирной. Но кто виноват в том, что улица стала единственным местом для проведения совместных действий? Кто мешает белорусам создавать партии, профсоюзы, регистрировать общественно-политические СМИ? «Пятая колонна»?

В апреле Лукашенко традиционно обращается к белорусам с посланием. В 2013 г. его центральной темой была модернизация. Рискну предположить, что на этот раз нас осчастливят набором страшилок, которые угрожают белорусской стабильности.

Закрепление за Беларусью международного статуса «острова стабильности» дорогого стоит. Но не будем волноваться: 27 марта Лукашенко провел Совещание о республиканской системе мониторинга общественной безопасности.

Современным специалистам в области безопасности есть на что опереться. Не зря же основатель полицейского государства, замаскировавшегося под аббревиатурой СССР, в работе «Очередные задачи советской власти» разъяснял, что главные трудности лежат не в политической, а в экономической области. Средством же для их преодоления является «строжайший и повсеместный учет и контроль производства и распределения продуктов».

Белорусское полицейское государства строится не с чистого листа, и потому у него есть реальные шансы поддерживать стабильность, все глубже окапываясь на обочине истории.

Сергей Николюк, «Белрынок»