Белорусская бизнесвумен в Вильнюсе: Предлагали перевезти фуру сгущенки

У бывшей минчанки Натальи получились такие девяностые, что хватило бы на полнометражный фильм.

Были и переправа фуры глубокской сгущенки через границу, и 1000 пар часов «Луч» для московских бизнесменов, и дипломаты, набитые деньгами со зверями. Правда, на стыке веков белорусский бизнес закончился. Минчанка отправилась в литовское безденежье, из которого ее вытянула любовь к архивам. Теперь они с мужем (неожиданно для себя самих) покупают землю и развивают немаленький бизнес, пишет onliner.by.

?3000 штрафа

В Вильнюсе было слабое лето. Подкачала погода: много дождило. Ну и ремонт взлетно-посадочной полосы в местном аэропорту тоже туризму не помогал. В итоге погода нормального человека проснулась ближе к осени.

— Делать бизнес в Литве достаточно просто. Бюрократии, в принципе, мало, несмотря на разговоры. Налоговая система не репрессивная — скорее, исследовательская. Мы проходили с мужем пару проверок, знаем. Вообще, налоговая здесь консультирует. Если ты нарушил, объяснят, как надо было вести себя правильно.

Последнюю проверку проходили три года назад.

— Чтобы избежать коррупции, нам прислали человека из маленького городочка Утена. Женщина совершенно не знала русского языка. Потому ей пришлось мучиться с моим хорошим литовским. И ничего, справились. Она было решила, что надо назначить штраф: будто бы схема начисления налога какая-то не такая. Но я объяснила: вы не правы, мол, до того мы консультировались с налоговой инспекцией — по телефону, там все разговоры записываются, можете проверить.

Действия владельцев бизнеса признали правомерными.

— Из ?3000 штрафа, о которых говорила инспектор, получилось ?200. Совершенно легитимно. Просто объяснили человеку, что она не учла особенности нашего бизнеса. Вообще, налоговая здесь консультирует. Если ты нарушил, объяснят, как надо было вести себя правильно. В целом все у вас здесь будет нормально. Конечно, если вы как-то жутко не обворовали государство. Хотя сесть в Литве за экономические преступления практически невозможно. Тебя могут обвинить, но до радикальных итогов это не дойдет.

«Надо бы ткань пристроить»

Наталья — из семьи военных. Юность была теплой на воспоминания, молодость — тоже ничего. После школы быстро стала секретарем комсомольской организации. Правда, столь же быстро разочаровалась.

После учебы на химфаке БГУ стартовала взрослая жизнь и девяностые, которые застали молодого специалиста в Национальной академии наук Беларуси.

— 1991-й и до 1999-го — период, когда все было разрушено, период оптовой торговли всем. Как сказал один мой преподаватель, университетское образование хорошо тем, что тебе неважно, рассчитывать электроны или узнавать, где найти ткань, чтобы потом на «Милавице» пошить белье и отправить его в Израиль.

Это был 1991 год. Город-герой Минск. Кормить сына нечем, есть самим нечего. Наталья доучивалась в аспирантуре. Отец ее ребенка был физиком. И тут откуда ни возьмись появились бывшие комсомольцы: «У тебя ж вроде сестра в Вильнюсе живет». — «Живет». — «Нам надо бы ткань пристроить». — «Ну, спрошу, узнаю».

— Спросила и узнала. В академии нам вообще не платили, а тут живые деньги. Получила свою месячную зарплату за одну сделку. Помню, что в 1999-м платили $20. А какой была зарплата в 1991-м, история уже не помнит. Но мы тогда отправляли племянницу в Германию, и дедушка, чтобы собрать ей 10 марок, потратил полторы пенсии.

В том же 1991-м Наталья неожиданно для самой себя зарегистрировала юрлицо. При этом, правда, не оставила Академию наук.

«Мне бы фуру сгущенки»

В 1992 году между Беларусью и Россией еще была граница. В Москве познакомились с человеком, который между делом сказал: «Мне бы из Беларуси фуру сгущенки привезти». Товар в то время был дефицитный. При этом просили не рогачевскую: русские считали, что она «фонила». Каким-то образом достали целую фуру глубокской. И тут я понимаю, что, вообще-то, у нас граница. Мне в жизни не дадут вывезти фуру сгущенки.

Однако нашлись люди, которые научили жизни: мол, есть ребята, могут правильно сопроводить вашу фуру через границу.

— Дипломат, который мы везли тому человеку, был красивый, как в кино. Там лежал эквивалент $500 белорусскими деньгами со зверями. Везла на своем «Жигуленке» шестой модели. Цвет назывался «Валентина».

Поехали в Могилевскую губернию делать бизнес. Приехали, а там говорят: «Нет вашего человека, вообще-то, он у тещи своей отдыхает». — «Как?! Мы же договорились». Мобильных нет, мессенджеров нет, ничего нет. Типа извините, бизнес не состоится.

— Пять утра, светает. Вычислили место жительства его тещи. Человек в глубокой деревне и в почти глубоком запое. Выдернули из постели: «Мужик, звони на пост». Чемодан, помню, передавали в предрассветном тумане. Как кадр из детектива. По тогдашним временам нас должны были чуть отпустить, а потом накрыть с этими деньгами.

Машина стартовала. Но почему-то никто не подумал, что в России тоже есть кордон. И там никто ни с кем не договорился.

— Правда, парень, который ехал с фурой, думал, что все на мази. Просто приехал на пост и сказал: «Я еду, все договорено, вы просто чего-то не знаете». Пограничники, кажется, обалдели от такой наглости. Парень дал им четыре ящика сгущенки, и фура поехала.

Человек, сопровождавший машину, забрал спортивную сумку, в которой было что-то вроде ?50 тыс., и отправился в Минск на поезде.

«Серьезные люди спрашивают»

— В 1991-м квартира стоила $2500, в 1993-м — $10 000. Логистики и рекламы не наблюдалось вообще. Надо было просто повертеть мозгами и понять, кто, с кем и где мог быть связан, и выстроить цепочки. В 1994 году я еще числилась в Академии наук, но периодически брала отпуск за свой счет: все равно не платили.

Примерно тогда обратился еще один человек из Москвы: «Тут люди серьезные спрашивают, как раздобыть 1000 пар часов „Луч“. Можешь сделать?» Любые, лишь бы «Луч». Эти часы очень ценились. В итоге получилось несколько коробок, которые были сложены в машину и взяли путь на Москву.

— Приезжаем. Наш знакомый начинает звонить своим серьезным людям, но не дозванивается. Куда-то они пропали. То есть мы попадаем на деньги… Но ничего. Тогда просто открыли московскую газету объявлений и стали искать. Написано: «Покупаю часы». Внизу телефон. Звоним: «Делаете?» — «Да». — «1000 сделаете?» — «Хорошо».

«Безденежье. Это такой архетип — ты его примеряешь на себя и понимаешь, что это временно»

Наталье было 26. В Москву они поехали с девушкой-бухгалтером примерно того же возраста. Слишком нежный состав для бизнеса той поры.

— Офис где-то в глубине панельной Москвы. Наверное, ребята не поверили, что мы звонили со всей серьезностью, и сильно удивились визиту. Но деньги нам отдали. Бешеные деньги. Помню, вышли, сугробы по пояс. А машина, пока блукали, осталась далеко. И мы пошли — две девицы — с сумками, полными денег.

По дороге совершенно случайно увидели церковь и почему-то решили в нее зайти.

— По тогдашним временам нас должны были чуть отпустить, а потом накрыть с этими деньгами. Наверное, внезапное решение свернуть нас спасло. Часа два там грелись. Потом спокойно унесли сумки, в которых было денег на полквартиры в Минске. Только впоследствии поняли, из какой истории выплыли.

«Было денежье — стало безденежье»

В 1999 году белорусский бизнес Натальи закрылся. Рубль стоял, проценты оставались серьезными, кредиты — валютными, а многие партнеры банкротились.

Примерно тогда Наталья вышла замуж и поехала за супругом в Вильнюс. Целый год была не бизнес-леди, а просто женой. Поначалу приходилось невероятно тяжело: съемная квартира, сын в новой школе, жизнь в незнакомом городе.

— Ну и безденежье. Мужу было сложнее. А я все восприняла как игру. Вот было денежье — стало безденежье. Это такой архетип — ты его примеряешь на себя и понимаешь, что это временно. В Беларуси я потеряла $150 тыс. — на то время 15 квартир. Говорят, яйца нельзя класть в одну корзину. И да, я так и делала. Но вышло, что опрокинулись все мои корзины.

«Почему ты всегда думаешь, как обойти закон, а не как соблюсти его?»

В белорусском телевизоре еще крутился канал «Лад». Там показывали выпуски проекта «Судьба человека». Автор попросил Наталью помогать ему с исследованиями. Тем более что предыдущий год она провела в вильнюсском архиве, пытаясь восстановить свою генеалогию.

— Начали приезжать иностранцы, про предков которых он делал истории. Люди редко летели прямым рейсом в Минск, чаще останавливались в Вильнюсе. Им надо было где-то жить. Правда, тогда рынок гостиниц был слабый. Апартаментов нормальных не находилось вообще. В итоге мы вписались в тему: мой муж как-то сам нарисовал простенький сайт — и люди стали ехать.

Нелегальный бизнес апартаментов

Частный туристический бизнес начался в 2001—2002 годах. Понадобилось продать минскую квартиру на Коржа. Сначала сдавали чужие апартаменты, после появились свои. Теперь их 28 штук.

Плюс ко всему спустя 16 лет Наталья с мужем неожиданно стали застройщиками.

— Нам всегда был интересен Ужупис. Мы купили кусок земли невдалеке — на берегу Вильняле. Стали гражданами Ужуписа. Скоро получим разрешение на строительство, будем строить комплекс на 2500 «квадратов» жилой площади. Мои российские друзья говорили: тебя не пустят на этот рынок. А я объясняю, что это Литва. Тут нет понятий, пустят или нет. Когда я только приехала в Вильнюс, муж постоянно задавал вопрос: «Почему ты всегда думаешь, как обойти закон, а не как соблюсти его?» И я в итоге заимела хорошую привычку: я сперва думаю, как соблюсти закон, а уже потом — как можно применить нормальную легальную юридическую или бухгалтерскую оптимизацию. Что-то не так — отправляешься в Норвегию, Голландию или Англию, зарабатываешь и возвращаешься.

Наталья отмечает, что стоимость ренты ее апартаментов находится в вилке от ?20 до ?125 в сутки. Но вообще, цена сильно упала из-за нелегального бизнеса апартаментов.

— Сервис Airbnb, конечно, тоже влияет. Допустим, там выставляется нелегальная квартира. Приходят налоговики. Хозяева говорят: «Ой, извините, забыли внести плату. В конце года сделаем». Ну и в итоге не платят до следующей проверки. Или платят 15% с одной сделки. А мы отдаем налог со всего бизнеса, потому что он легальный.

НДС в Литве — 21%. Пока компания не достигла годового оборота в ?45 тыс., налог на добавленную стоимость не платится. Налог на прибыль для Натальи составляет уже 15%, а еще год назад был 5%: обороты увеличились.

— Кредитные истории надо нарабатывать. У меня еще есть кредиты на 0,6% годовых. Хотя в новом проекте — уже 8%. Что еще? «Коммуналка» тут дорогая. Но у меня в Минске стоит пустая квартира, и я плачу за нее сравнимые деньги. За квартиру в 80 «квадратов» со всем мы отдаем ?170 зимой, летом — ?70.

«Плохое было лето»

Сын Натальи занялся кулинарией. Они с двумя друзьями решили открыть фудтрак. Быстро купили бус, зарегистрировали предприятие, прошли «ветеринарку» (типа нашей санстанции), начали работать.

— С учетом наличия инвесторов сын делал ЗАО. Потратил примерно две недели. Если бы регистрировал ИП, от полного нуля до выхода на работу получилось бы дней пять. Все достаточно быстро. Приходишь в «ветеринарку»: «Вот у меня фургон, посмотрите». Они идут и смотрят — все, держи сертификат, работай. Естественно, у повара должна быть санитарная книжка.

У фургона есть три разрешенные стоянки. Хочешь другие — иди в мэрию, узнавай. Если правила дорожного движения позволяют, получаешь разрешение.

— Некоторые стоянки бесплатные, за некоторые надо платить. В Вильнюсе по пятницам проходит фестиваль уличной еды Open Kitchen. Таких фургонов там штук двадцать. Город дает электричество, туалеты и прочие коммуникации. В итоге место стоит ?93 за вечер. Но это выгодное вложение. При хорошем раскладе оборот составляет ?1000—1200 за вечер. В доле два-три человека. Очень плохой вечер — ?400—500.

Ребята попробовали торговать четыре дня: среда, четверг, пятница, суббота. Бизнес на постоянной основе.

— Вынимали… Плохое было лето. В прошлом году с какого-нибудь выездного фестиваля могли привезти ?10 тыс. Хозяева такого бизнеса при хороших раскладах в теории могут иметь ?5000—6000 в месяц.

«Что-то не так — летишь в Норвегию»

В команде менеджмента Натальи два белоруса. Раньше было больше.

— Белорусы, которые живут здесь, умеют работать. По большей части это люди с хорошим образованием. Литовцы в плане смены работы востребованы и избалованы. Здесь нет понятия безработицы как таковой. Что-то не так — отправляешься в Норвегию, Голландию или Англию, зарабатываешь и возвращаешься. Это очень распространено. Да, люди под 30 стали активно возвращаться.

Наталья дает расклад по современной Литве.

— Если в семье муж и жена зарабатывают по ?825 (это примерный размер средней зарплаты), получается доход, при котором они смогут снимать квартиру и ездить за границу на отдых. Вариант для молодых людей, которые стабильно зарабатывают. Если есть ?1500 у каждого, это вообще very good. Кстати, мы говорили про среднюю зарплату, а минимальная составляет ?380.

В 2009—2010 годах здесь был кризис. Но пережили.

— Белорусы с литовцами вообще живут, как на волнах. Как в Беларуси все нормально, в Литве кризис. И наоборот. Сейчас все хорошо. В четверг, пятницу, субботу все рестораны забиты местными. По духу я уже тоже местная. Но живу с белорусским паспортом. Документы на смену гражданства пока не подавала.