Раздвоение родины

Как чемпионат мира заставит русских полюбить Запад.

И так, теперь это неизбежно. Он состоится. Уже не отменить. Все едут, никто не бойкотирует, стадионы достроены, билеты проданы. Осталось меньше недели. В России впервые в ее истории пройдет чемпионат мира по футболу.

Мир социальных сетей, который и без того не любовью сочится, разделится на две неравные группы. Появятся, во-первых (да что там, уже появились), вечные нытики, которые в сто сорок пятый раз примутся рассказывать, как это нелепо — полтора часа следить за потными мужчинами, гоняющими по огромному полю маленький мячик. Как глупо растрачивать на это бесценную жизнь — можно ведь перечитать Малера или послушать Пруста. Как тяжело им, возвышенным и нежным, в этом пошлом и убогом мире, населенном ничтожествами.

Кстати, их действительно жаль. Людей, которые не умеют видеть красоты, всегда жаль, ну да ладно. Футбол очень красивая игра, вы это знаете и без меня, а если не знаете — не совсем понятно, для чего живете.

И, во-вторых, появятся, конечно, громадные армии экспертов, которые на месяц забудут, что они на самом деле — знатоки в деле организации заказных убийств, тонкие геополитики, специалисты по анализу тенденций нефтяного рынка и продвинутые музыкальные критики. И начнут делиться с миром бесценными своими соображениями о тактике сборной Франции и стратегии сборной Сенегала. Неделю станут спорить о шансах сборной Италии на победу, пока какой-нибудь добрый (или, наоборот, злой, это как посмотреть) человек не расскажет, что сборная Италии на чемпионат не прошла.

Этих не жалко, я ведь и сам такой, а себя жалеть как-то не комильфо.

В общем, как пишут в газете «Вечерняя тоска», страна окунется с головой в атмосферу футбольного праздника.

И я почему-то не сомневаюсь, что это действительно будет праздник. Никуда, конечно, не денутся ни произвол, ни бесправие, ни пытки, ни геополитические свершения на ближних и дальних подступах, ни осужденные невинно (а вот осудившие невинных займут места на вип-трибунах и будут надрывно болеть за, как это говорится, ах, да, за наших ребят). Но все же злобы вокруг ненадолго станет меньше — что-то такое умеют делать эти богатые мужчины, неизвестно зачем гоняющие мячик по зеленому полю. Что-то они в нас меняют.

Забудутся разговоры о хищениях при строительстве стадионов, забудутся трудности, которые организаторы в избытке создадут (да что там, уже создают) жителям городов, где будут проходить игры чемпионата. Забудутся случаи похвальной бдительности региональных силовиков, отправлявших наружку за иностранными журналистами. Забудутся удивительные инновации — помните, в Ростове-на-Дону, например, не только прикрыли развалившиеся дома полотнищами, изображающими дома новые, отреставрированные и красивые, но еще и нарисовали счастливых горожан в окнах нарисованных домов, чтобы дополнить картину?

Есть у нашего человека удивительное свойство — или неудивительное совсем, что ж тут удивительного, — он хочет нравиться. Он хочет, чтобы иностранцы, приехавшие в Москву, Калининград или Сочи его любили. Чтобы смогли оценить его гостеприимство.

Уже сейчас федеральные каналы отлавливают и славят пионеров этого самого гостеприимства. Вот, к примеру, обеспеченный предприниматель, который на время чемпионата взял отпуск, чтобы катать желающих по родному городу на автомобиле представительского класса. Он не таксовать собирается — деньги есть, он хочет показать, как мы добры, как мы открыты, и как мы умеем дружить.

А вот студент, который штудирует научные труды, чтобы водить экскурсии по Саранску. Подтягивает английский, но ведь и для девяноста процентов россиян Саранск — загадочное белое пятно. К тому же, обещает угощать желающих мамиными эчпочмаками (конечно, Саранск столица Мордовии, но наш герой — татарин). Не бесплатно, но и недорого, и, опять же, всем понятно, что главное не деньги, главное — порыв.

Головы-то ведь одни и те же, но как будто в каждой голове — два разных человека, и поди пойми, который настоящий. Вдруг все же не тот, с похабной наклейкой «можем повторить», а этот, открытый, с улыбкой, с готовностью помочь?

Искренний вполне порыв. Увидим еще обязательно: улыбаясь, мешая ломаный английский с неизбежными «ща», «братан», «погодь», объясняет добрый москвич подгулявшему уругвайцу, как пройти ту зе Ред сквеар. Растворимся в этой теплой, чуть сладковатой атмосфере любви к ближним и дальним. Окунемся с головой и далее по тексту газеты «Вечерняя тоска».

Я, впрочем, это все уже видел. В Сочи, на Олимпиаде, своими глазами. До Олимпиады были бесчисленные статьи о масштабном воровстве (были, были, некоторые я сам написал), фотографии убогих домиков для спортсменов со сдвоенными унитазами, после Олимпиады — печальная история с допингом и орденом моченосцев. Но внутри было только тепло (там вообще было тепло, субтропики все же, хоть и северная их граница), только радость, только доброта. Даже казаки, которые патрулировали Розу-Хутор, не нагайками махали, а улыбались широко и объясняли вежливо: «Ту зе лефт, тебе надо ту зе лефт, там он этот, Вася, как его, а, ну да, элевейтер, ски лифт, короче, андерстенд?»

Не могу забыть: биатлонный стадион, и мужчина, вовсе на оппозиционного активиста не похожий, кричит вслед американскому гонщику — «Ребята, смотрите, за него же тут не болеет никто! Он один по ходу! Давайте его тоже поддержим! Ю-Эс-Эй! Ю-Эс-Эй!».

И ничего, не били мужчину. Отнеслись с пониманием, хоть кричалку и не подхватили.

Теперь будет так же, конечно, или лучше, и будет еще один повод себе удивиться. Как это выходит, что пропитанные насквозь пропагандой люди, год за годом рассказывающие социологам, как они ненавидят нашего главного врага — Соединенные Штаты, а заодно и прочих приспешников главного врага, люди, твердо уверовавшие, что весь остальной мир существует только ради того, чтобы России пакостить, готовые, в общем, к войне, лепящие на свои иностранные машины похабные картинки со слоганом «можем повторить», так легко переключаются на любовь ко всему прежде презираемому миру? Искренне хотят нравиться и неплохо умеют нравиться. С готовностью забывают о своих проблемах, о вечной неустроенности здешней жизни, и демонстрируют чудеса гостеприимства.

Головы-то ведь одни и те же, но как будто в каждой голове — два разных человека, и поди пойми, который настоящий. Вдруг все же вот этот, открытый, с улыбкой, с готовностью помочь? Наверное, это дает кое-какую надежду.

Особенно если не вспоминать, что через месяц примерно после Олимпиады в городе Славянске появился из ниоткуда и стал на некоторое время одним из главных героев российского телевидения некто Стрелков со своими «народными ополченцами». И дальше было все, что с нами было.

Иван Давыдов, «Сноб»