Навстречу завтрашнему снегу

Мы живем в эпоху, когда власть щеголяет в мундирах энкавэдешных палачей.

Говорят, у эскимосов есть аж полтысячи слов для названия разных оттенков и состояний снега. Ну, может, не полтысячи - некоторые ученые оспаривают эту цифру, - но все равно очень много. Куда больше, чем у нас. Для нас снег и есть снег. Кто-нибудь скажет с ходу как еще его можно называть? А у эскимосов tla - это обычный снег, tlapa - снег-пудра, tlaslo - медленно идущий снег, tlapinti - быстро идущий снег, а ylaipi - так и вовсе завтрашний снег.

Такое лингвистическое богатство, доставшееся одному явлению природы, легко объяснить: снег - среда обитания эскимосов. Это то, с чем они имеют дело весь год, каждый день, что влияет на условия и качество их жизни. А мы этот снег и зимой-то имеем все реже - так что нам для него и одного слова хватает.

Но ладно снег! Оказывается, и важные для нас вещи мы не всегда воспринимаем адекватно и грамотно дифференцируем их нюансы. Ситуация вокруг Куропат лишний раз это подтвердила. В последние дни о Куропатах говорится много, причем не только защитниками захоронений, но и апологетами пресловутого ресторана.

Так, экс-ведущая БТ Стелла Чиркова, чье имя всплыло в СМИ после инцидента с наездом на протестующих, заявила, что «ресторан есть даже напротив Аушвиц-Биркенау, это нормальная практика во всем мире». Бизнесмен Аркадий Израилевич в комментарии для «Радыё Свабода» передернул ситуацию неуместным гротеском: «А как вы относитесь к тому, что вот здесь жертвы сталинских репрессий, а через 50 км - «линия Сталина»? Или через 10 км - памятник Ленину, который все это организовал?».

И наконец, своим видением ситуации с «Радыё Свабода» поделилась глава ЦИК Лидия Ермошина: «Я считаю, что тему политически раздули абсолютно безосновательно. В конце концов, мы все живем рядом с кладбищами. А некоторые живут и на местах бывшего кладбища: разве мы знаем, что было когда-то под фундаментом того или иного дома? И тогда получается, что вообще нигде ничего нельзя строить». При этом Ермошина подчеркнула, что ресторан близ Куропат предназначен якобы только для питания: «Если исходить из названия «Поедем поедим», то он будет функционировать как закусочная. Как я понимаю, там не будет ни музыки, ни песен, ни танцев. Поэтому и это предприятие общественного питания может работать».

Что ж, давайте разберемся с оттенками этого «снега». В любой стране, уважающей свои традиции и культуру, бережно относятся к могилам предков. В Европе есть кладбища, где можно встретить захоронения 500-летней давности. Не говоря уж о мемориальных территориях, местах трагедий, которые охраняются с особым тщанием. Лишь в тех странах, где человек и при жизни не ставится ни в грош, к местам захоронений относятся как к обычным земельным участкам, которые можно выгодно продать или застроить.

В СССР проводилась именно такая политика. Далеко за примером ходить не надо: вот, скажем, в Бобруйске в советские годы на месте еврейского кладбища разбили парк отдыха с аттракционами и танцплощадкой. На месте еврейского кладбища в Минске был выстроен стадион «Динамо», который давеча с помпой открыли после реконструкции. И таких примеров - масса. Подобное отношение к могилам было нормой в советской империи, поэтому да, «мы все живем рядом с кладбищами», а кто-то и над ними, но значит ли это, что такой же подход надо культивировать и в наши дни?

Соседство соседству тоже рознь. В польском Освенциме, недалеко от музейного комплекса Аушвиц-Биркенау, действительно есть два ресторана - «Bistro Bilard» и «Art Deco». Но, во-первых, расположены они не на территории музея и не впритык к нему, а где-то метров за 200-300, далеко не с «видами на захоронения». А во-вторых, формат этих заведений совсем иной: это два скромных ресторанчика, обслуживающих - судя по отзывам в интернете - в основном, туристов, приезжающих в музей. «Поедем поедим» же - вопреки мнению Ермошиной и К° - отнюдь не «закусочная», где «не будет ни музыки, ни песен, ни танцев»: если верить рекламе на Relax.by, двухэтажное здание ресторана вмещает три зала, оснащенных сценой и танцполом. Кроме того, ресторан оборудован летней террасой. Так что это не просто скромный ресторанчик, а, по сути, масштабный досуговый центр.

Даже если оставить за скобками мысль о сомнительности соседства такого центра с местом массовых расстрелов, то их практическая несовместимость все равно налицо. Ну, представьте: с одной стороны, территория памяти, куда приезжают люди, чьи родные и близкие сгинули в жерле репрессий, - им хочется постоять в тишине, помолчать, - а буквально в двух шагах, за стеной, грохочет какая-нибудь свадьба или корпоратив. Это как, нормально?

Чем бы ни кончилось противостояние в Куропатах, «дешевых» решений у него не будет. Потому что Куропаты - это не только место захоронений, но еще и узел народной боли. Боли о прошлом и настоящем. Это не только символ трагедии XX в., но и знак беды века XXI с его наплевательством и цинизмом. Эпохи, когда власть заявляет, мол, «абсолютно не придерживаюсь мнения, что Сталин - враг, а Ленин - преступник», щеголяет в мундирах энкавэдешных палачей и плевать ей на кости невинно убиенных, по сей день не знающих достойного упокоения. Это тот случай, когда не до конца разобранное прошлое мертвой хваткой вцепилось в горло настоящему. И чем раньше мы разберемся в завалах вчерашнего «снега», тем добрее к нам будет «снег» завтрашний.

Дмитрий Растаев, «БелГазета»