Путь Пашиняна
Открывшееся «окна возможностей» резко контрастирует с застоем, в котором страна жила 20 лет.
Что происходит в Армении под руководством премьер-министра Никола Пашиняна, есть ли у нового правительства шансы запустить рост экономики и как решению этой задачи мешают старые конфликты внутри страны и на ее границах. Читайте анализ ситуации от экономического спецкора «Новой газеты» Арнольда Хачатурова, побывавшего в Ереване.
Государственная контрольная служба Армении, созданная для борьбы с коррупцией, до недавнего времени выполняла декоративные функции, помогая прежним властям изображать демократию. Но после апрельской «бархатной революции» здесь произошли перемены, причем не только кадрового характера. В кабинете нового главы службы Давида Санасаряна на месте, где раньше висел портрет первого лица государства, теперь торчит голый гвоздь.
«Портрета главы государства здесь больше не будет. Вместо этого по всему зданию мы развесим фотографии рядовых участников революционного движения. Все наши сотрудники должны помнить, что граждане их назначили и следят за их работой», — объясняет Санасарян.
Нынешний премьер-министр республики, 42-летний Никол Пашинян, стремится личным примером задавать стандарты подотчетности властей обществу. Пашинян пользуется репутацией отца цифровой демократии по-армянски. Он первым среди политиков стал общаться с народом при помощи онлайн-трансляций в фейсбуке, превратив соцсеть в основной канал коммуникации для участников уличных протестов. Возглавив правительство, Пашинян вместо селфи-палки обзавелся профессиональной камерой, сменил фирменную кепку и камуфляж на солидный костюм, а выходить в эфир стал заметно реже. Однако, как утверждают соратники Пашиняна, новый статус во власти не мешает ему хранить верность идеалам революции.
Политические аналитики перечисляют факторы успеха протестного движения в Армении — от эффективной тактики перекрытия улиц в Ереване до накопленного гражданским обществом опыта. Но одна из наиболее важных структурных причин — это естественная смена политических поколений.
«Это общее явление для всего СССР: растет число людей без советского бэкграунда. Пашинян сейчас — единственный лидер стран ЕАЭС, для которого русский язык не является родным — он учил его», — говорит директор Института Кавказа Александр Искандрян.
Омоложения правящего класса (некоторым армянским министрам сейчас нет и 30 лет) недостаточно для того, чтобы превратить Армению в процветающую страну. О радикальных изменениях говорить еще слишком рано — бывший премьер-министр Серж Саргсян ушел в отставку около трех месяцев назад. Проблемы коррупции и низких зарплат сохраняются, несмотря на революционную эйфорию. Тем не менее армяне выражают надежду, что главный сдвиг — в умах — уже произошел: к армянскому народу вернулась вера в возможность влиять на политические процессы и самостоятельно определять свое будущее.
Ощущение открывшегося сейчас «окна возможностей» резко контрастирует с тем политическим застоем, в котором страна жила последние 20 лет.
«Все это время Армения была сложным акционерным обществом. Внутренняя и внешняя политика определялись не столько объективными интересами нации, сколько интересами крупных акционеров — различных олигархических, силовых и диаспоральных кланов», — говорит политолог Арег Галстян.
Поэтому любые разговоры политиков о переменах воспринимались людьми как пустая болтовня клики коррупционеров, узурпировавших власть. Сейчас Пашинян, будучи народным лидером, обладает бешеной популярностью в обществе, ему доверяют и ждут от него решительных действий по строительству нового государства. На пути к постреволюционным реформам, как всегда, лежит множество подводных камней.
Усомнившийся диктатор
Задним числом «бархатная революция» не кажется чем-то непредсказуемым: в последние годы массовые протесты в Армении случались регулярно. Правда, до недавнего времени оппозиция практически не выдвигала политических требований, ограничиваясь социально-экономической повесткой. Самая громкая протестная акция такого рода — «Электрик Ереван» 2015 года — была направлена против повышения тарифов на электроэнергию. Но уже в 2016 году «четырехдневная война» с Азербайджаном вскрыла масштабные проблемы в армянской армии, погрязшей в коррупции. Это был сильный удар по силовикам, которые в Армении, одной из самых милитаризированных стран в мире, считаются элитой общества и главным политическим классом, говорит Галстян.
«Было четко понятно, что страна находится у пропасти. Сработал иммунитет на коррупцию, взятки и вседозволенность», — полагает эксперт.
Экономическая ситуация в республике ухудшалась из года в год. Доля населения за чертой бедности превысила 30%, уровень госдолга вырос до $7 млрд (60% ВВП). Для Армении, лишенной значимых природных ресурсов и технологических ноу-хау для производства сложных товаров, это критическая величина. Каждый год из страны с 3-миллионным населением уезжали по 50 тысяч человек. В отдельных регионах начался дефицит кадров, в том числе учителей и врачей.
Детонатором народного гнева стал акт вероломства со стороны руководства страны. В апреле экс-президент Армении Серж Саргсян выдвинул свою кандидатуру на пост премьер-министра — в результате инициированной им конституционной реформы глава правительства получал почти неограниченные полномочия. Тем самым Саргсян нарушил данное незадолго до этого обещание оставить власть после 10 лет непрерывного правления.
Установить несменяемость власти Саргсяну не удалось, в том числе потому, что с первых дней у власти третий президент Армении не имел достаточной поддержки внутри страны. Все прекрасно помнили, при каких условиях власть передавалась ему от предыдущего руководителя государства Роберта Кочаряна. В 2008 году Саргсян получил президентское кресло после жесткого разгона оппозиции, протестовавшей против фальсификаций на выборах. В Ереван были введены правительственные войска, в беспорядках погибли 10 человек.
Несмотря на похожий бэкграунд — и Кочерян, и Саргсян являются ветеранами Карабахской войны и выходцами из силовых структур, — их стили правления оказались очень разными. Кочерян был классическим авторитарным лидером, который не чурался жестких методов, чтобы выстроить в Армении единый центр принятия политических решений. Саргсян же действовал гораздо мягче, пытаясь угодить элитным группам и найти со всеми компромисс.
«Если Кочерян мог легко разобраться со своими противниками, то Саргсян постоянно переставлял фигуры на шахматной доске, чтобы не нажить себе врагов (Саргсяну, возглавляющему Шахматную федерацию Армении, дали прозвище «шахматист». — А. Х.). 24 часа в сутки он был занят политическими интригами», — объясняет Галстян.
В результате Саргсян так и не сумел построить полноценную вертикаль власти и упустил момент, когда чаша терпения протестующих переполнилась. Парадокс в том, что при всех своих авторитарных чертах Саргсян сохранил в Армении беспрецедентную свободу слова и проведения собраний. Без этой «мягкости» режима у революционеров было бы куда меньше шансов на успех, несмотря на все достоинства гражданского общества.
Реформы без вендетты
Пашиняну при полной поддержке народа нет резона опасаться закулисных интриг. Тем не менее перед ним стоит очень сложная задача: полный демонтаж существующей политической системы и проведение конструктивных экономических и политических реформ. Многие мои собеседники в Армении отметили, что положительный эффект смена власти дает уже сейчас: в различных госорганах, от таможенной службы до полиции и медицинских учреждений, с приходом Пашиняна стали брать меньше взяток просто из-за того, что поверили в силу закона.
«Самый главный эффект от смены власти, который чувствуется уже сейчас, — это сокращение теневого сектора экономики. В течение последних двух месяцев собираемость налогов выросла на 20%», — говорит экономический советник премьер-министра Армении Месроп Аракелян.
«Все люди будут подвергаться строжайшему контролю независимо от близости к власти. Договоренность была в том, что в нашей работе не будет закрытых дверей и красных линий», — категоричен глава Контрольной службы Давид Санасарян. По его словам, олигархи, уставшие от бесконечных откатов своим политическим кураторам, только рады честно платить налоги в казну.
Однако при проведении экономических реформ Пашинян так или иначе вынужден учитывать интересы крупного капитала. Экономика Армении устроена таким образом, что ущемление интересов одного олигарха может нанести ущерб всей стране, которая испытывает большие трудности с привлечением инвестиций.
«Защита капитала — это принципиальный вопрос, особенно для маленьких рынков», — говорит вице-премьер Армении Мгер Григорян. Поэтому публичный месседж Пашиняна армянскому олигархату состоял в том, что «вендетты не будет»: возвращайте награбленное и работайте в правовом поле. При этом значительная часть денег армянских богачей вложена в зарубежные активы, поэтому процесс их репатриации может быть сильно затруднен.
«Возможен такой компромисс: новые власти не будут выяснять, откуда взялись эти деньги, но в обмен 60% из них вы должны вложить в национальную экономику, а на остальное можете красиво жить дальше. Так в свое время сделал Нельсон Мандела», — говорит Галстян.
Но и таких договоренностей с армянскими богачами будет недостаточно для экономического роста: Армении нужно привлекать крупные транснациональные корпорации, которые из-за токсичного инвестклимата здесь практически не представлены. Пока что особых достижений в этом направлении нет — разве что известно, что после революции в Ереване может открыться первый ресторан сети быстрого питания «Макдоналдс».
Другой важнейший вопрос в экономической повестке новых властей — «революционная» налоговая реформа.
«В течение 2–3 месяцев мы планируем либерализовать Налоговый кодекс, снизив количество налогов и налоговые ставки. Сейчас в нашей налоговой системе не может разобраться не только бизнес, но и профессиональные бухгалтеры», — говорит советник премьера Аракелян.
Фото: РИА Новости
В целом в экономике Армении не так много потенциальных точек роста. Отчасти это связано с географическими сложностями: из четырех границ республики открыты только две — с Грузией и Ираном, причем Грузия не имеет дипломатических отношений с Россией, а Иран только-только начал выходить из-под мировых санкций. Выход — развивать те отрасли, которые не обременены высокими затратами на логистику и энергетику, говорит вице-премьер Григорян. Речь идет в основном об IT, туризме и сельском хозяйстве.
Все понимают, что закавказская республика не превратится в Швейцарию ни через год, ни даже через 10 лет. Но при определенных усилиях можно довольно существенно поднять уровень жизни в Армении. Главное — не слишком тянуть с реформами: постреволюционный энтузиазм населения быстро угаснет, если тактическая борьба с коррупцией не перейдет в более системные меры. Сейчас армянское общество пребывает в состоянии завышенных ожиданий, но уже к зиме аналитики прогнозируют неизбежное падение рейтингов Пашиняна.
В идеале за сменой власти должно последовать становление новых политических институтов, не пораженных вирусом авторитаризма. Но Пашинян — политик комплекции «разрушитель»: начиная со студенческих лет он последовательно борется с существующей политической системой.
«Обычно такой политик уничтожает все до основания, оставляет за собой развалины и передает дело «строителям», которые создают новую систему. Сможет ли Пашинян сочетать обе эти роли — большой вопрос», — говорит политолог Арег Галстян.
Ответ на него армянский народ получит после досрочных выборов, которые должны пройти будущей весной. Пока программа Пашиняна выглядит довольно обтекаемо, что неудивительно, — его команде сейчас важнее всего конвертировать революционный успех в электоральный результат, чтобы получить мандат на серьезные преобразования. Кроме того, новые власти старательно открещиваются от любых идеологических ассоциаций, объявляя деление на «левых» и «правых» устаревшим. В результате не всегда понятно, в чем именно будет состоять новый экономический курс Армении, за исключением борьбы с коррупцией.
Фото: РИА Новости
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]