Как монах-капуцин готовится к Рождеству и почему он в 17 лет решил посвятить себя Богу

История Андрея Жилевича.

С монахом Андреем Жилевичем журналисты tut.by cидят на кухне офиса католического детского центра «Каритас» под Минском. Пахнет кофе, который только что залили кипятком. За окном снег тонким ровным слоем ложится на деревья и устилает дорожку, которую буквально минут двадцать назад расчистил администратор. Всего в Беларуси их 23, еще несколько человек учатся в Польше.

— Угощайтесь печеньем, — пересыпает он в тарелку из упаковок сладости и садится с нами за стол.

Разговор идет о подготовке к Рождеству и почему-то вспоминаем овсяный кисель. Его в сочельник обычно варит мама Андрея. В этом году попробовать блюдо, возможно, и не получится. Андрей Жилевич живет вместе с еще двумя монахами-капуцинами в квартире прихода в Уручье. К сочельнику готовить угощенья на стол они будут сами, позже к ним приедут монахи из Смолевичей. А уже в полночь братья проведут святую службу в каплице в деревне Копище Минского района.

Как у монаха обычно проходит сочельник

Капуцины — одно из трех ответвлений католического ордена францисканцев. В Беларуси их можно встретить в Минске, Смолевичах, Молодечно, Слониме, Докшицах и Липнишках. В Вильнюсе есть община капуцинов для диаспоры из Беларуси. Всего в мире монахов этого ордена более 10 тысяч.

Монахиня-капуцинка в Беларуси одна. Это 23-летняя девушка из Молодечно, которая сейчас учится в Польше.

— Конечно, я священник, и люди часто нас называют отцами, потому что это слово есть в менталитете. Но наш основатель, святой Франциск, хотел, чтобы мы были ближе к людям и чтобы нас называли братьями.

Сейчас у брата Андрея — непростая пора. Перед праздниками так всегда: нужно все успеть. Кажется, что предрождественская суета — удел светских людей, но на самом деле это не так. У монаха забот не меньше. Особенно у такого, как брат Андрей Жилевич.

У «Каритаса» очень много проектов в Минской и Могилевской областях. Например, они помогают с горячим питанием бездомным, с одеждой и вещами нуждающимся, детям в интернатах, тяжело больным людям на дому, проводят образовательные семинары для волонтеров.

Также в детском центре «Каритас» живут семьи с детьми, больными. Здесь абсолютно бесплатно находятся до 19 семей, которые проходят лечение в РНПЦ детской онкологии, гематологии и иммунологии в Боровлянах. Сейчас под Рождество почти все разъехались по домам.

Для людей этот центр — большая поддержка. Не всех могут разместить в РНПЦ, и не у каждого есть возможность снять квартиру, пока ребенок проходит лечение. Некоторые живут в детском центре «Каритас» в течение года. Центр — это два больших коттеджа с общими кухнями, гостиными и отдельными комнатами. Сотрудники и волонтеры занимаются с детьми, родителям оказывают психологическую поддержку. Несмотря на то, что «Каритас» — католическая организация, они помогают всем, а не только католикам.

Рождественские акции в центре уже закончились, сейчас брат Андрей продолжает рассылать поздравления с праздником партнерам и друзьям центра, вместе с братьями-монахами и прихожанами украшает к празднику каплицу в деревне Копище. Здесь уже четвертый год строят костел, а в капличке пройдет святая Рождественская служба.

— В сочельник в квартиру, где мы живем с другими капуцинами, приедут братья из Смолевичей. Рождественские блюда мы будем готовить сами, с чем-то, возможно, помогут прихожане. Обычно на столе у нас есть грибной или крупяной суп, кутья, рыба. Конечно, перед тем как сесть за стол, мы поделим оплатку (тонкий лист пресного теста. — Прим.). Это символ Христа, который откупил нас от грехов. Затем поедем в каплицу и проведем святую службу, — рассказывает брат Андрей, как обычно у него проходит сочельник.

Почему молодой парень решил стать монахом…

Брат Андрей родом из деревни Каменчане Ивьевского района Гродненской области. Его родители работали в местном колхозе: мама — заместителем бухгалтера, папа — водителем.

— Сейчас это маленькая деревня, а раньше в ней было сто домов. Помню, когда в детстве пасли коров, то их было два стада, а в каждом — по сто голов. Сейчас в деревне одна-две коровы.

Родной приход монаха — в соседней деревне Липнишки.

— Мои родители повенчались в 1963 году, и 16 лет у них не было детей. Врачи разводили руками, а родителям оставалось только верить. Так случилось, что на шестнадцатом году супружеской жизни родился я. И я не помню дня недели, чтобы мы семьей не были в костеле. Такое религиозное воспитание в семье было для меня фундаментом. И я считаю, что это сокровище, когда такое есть.

В костеле в Липнишках были монахи-капуцины. В 9 классе брат Андрей пришел на духовную встречу молодежи с ксендзом, говорили о монашеской жизни. И прихожанка спросила, кто, на его взгляд, может стать монахом.

— Я был спокойным ребенком, но он почему-то показал на меня и сказал, что я монахом никогда не буду. В тот момент меня как будто ударили обухом по голове, было так обидно. Сегодня думаю, что это Бог дал мне подзатыльник, и после этого я стал трезво смотреть на жизнь и решил стать монахом-капуцином. Родители восприняли это ровно, отец сказал, что это мое решение и я сам отвечаю за свою жизнь.

17-летний Андрей Жилевич уехал в польский город Ломжа проходить первый год своей монашеской формации.

— Первый год называется постулатом. Ты живешь в монастыре с другими братьями, изучаешь латинский и итальянский языки, потому что корни капуцинов в Италии, фундаменты литургии, проходишь школу молитв. Все это на польском языке. Язык для меня не был преградой, на тот момент я польский знал.

Следующий год — новициат. Он у брата Андрея проходил в городе Нове-Място под Варшавой.

— Это был непростой год: практически без писем и звонков домой. Такой порядок предусматривала формация монахов. Надо было максимально отдалиться от семьи, дома, друзей, чтобы почувствовать, что посвящаешь себя Богу. Для меня это было испытанием. На протяжении этого года мы учили историю капуцинов, костела, латинский язык, правила, нужные для жизни в монастыре. Самое главное было — научиться жить в общине.

На второй год монах уже мог носить хабит. Это специальная одежда коричневого цвета с остроконечным капюшоном. Именно из-за капюшонов монахов когда-то и стали называть капуцинами.

— Капуцины — это самая молодая ветвь францисканцев. На итальянском языке капучио — это капюшон. И когда братья ходили по улицам, то люди называли их капюшонщиками. Оттуда и пошло название — капуцины.

После второго года формации монах шесть лет учился в семинарии в Люблине. Затем он вернулся в Беларусь и служил в Докшицах, после чего его перевели в Минск. Сейчас брат Андрей — настоятель прихода святого Франциска в Минске.

Монахов-капуцинов отличает то, что перед семинарией они проходят несколько лет формации. Сейчас это три года. Время дано, чтобы человек мог хорошо подумать, готов ли он к такой жизни. Чтобы временные обеты перешли в вечные.

На хабите капуцинов есть белая веревка с тремя узлами. Три узла — это три обета и символ их нерушимости. Первый — чистота. Это значит, что монах не может иметь отношений с женщиной, семью и детей, а живет в общине с братьями. Второй — послушание. Это значит, что в их иерархии — это подчинение настоятелю. Третий — бедность. Это значит, что у монаха нет ничего своего, а все принадлежит общине.

— Если настоятель скажет переезжать и служить в другом месте, то я беру хабит, штаны, сапоги, белье и ноутбук — и еду. В современном мире эти обеты людям непонятны, но если я выбрал для себя такой путь, то должен им следовать.

…Мы стоим у каплицы капуцинов в Копище под Минском. Прихожане украшают ее к Рождеству: кто-то вешает на елку игрушки, кому-то досталась роль декораторов рождественского вертепа на улице у каплицы.

— Праздник — это всегда напряженное время. Думаешь, где поставить елку, хватит ли игрушек и гирлянд. В «Каритасе» много дел в этом году было…

Брат Андрей берет в руки фигурку Марии и долго на нее смотрит. Затем ставит ее в вертеп, достает другие фигурки. Снег присыпает крышу импровизированного сарая, где уже стоит все святое семейство, волхвы, а на них из яслей смотрит младенец Иисус.