Как канцлер ВКЛ Лев Сапега объединял славян против восточной деспотии

Наше государство всегда стояло на защите западных рубежей европейской цивилизации.

Грозным был XV век для европейской цивилизации. Громадные бомбарды турок-османов забросали укрепления некогда непобедимого града Константинополя каменными ядрами, выжгли остатки одряхлевшей Византийской империи. Новый мир рождал новые идеи. Их несли в Италию к престолу папы римского Николая V беглецы из разоренной греческой империи. У трона папы появился кружок философов и публицистов, которые всерьез задумывались о возможной противостоящей туркам силе. Она виделась некоторым иерархам церкви в некоем объединении народов южной Европы против нашествия с Востока, против ислама, пишет litvin.pl.

Такие идеи зародились в Чехии, где гуманисты с 14 века проповедовали объединение славян под знаменем единой веры. Римский папа Пий II, имевший опыт работы в Праге (был тут папским легатом), поддержал обеспокоенность судьбой славян Никейского митрополита Виссариона (1403 -1472). Близкие к нему ученые разработали концепцию так называемого паннонского славянства, согласно которой судьба славянского мира решалась на Балканах. Эту концепцию близко приняли при дворе польских королей. Один из польских королей Владислав III даже отдал жизнь за освобождение болгар от турок, сложив голову под Варной в битве 1444 года.

В Великом княжестве Литовском по-своему рассматривали славянскую идею. Здесь нарастала обеспокоенность части магнатов неравноправием православных и католиков. Православные аристократы ВКЛ выдвигали идею Создания Великого княжества Русского на восточных землях. Интересно, что в 1432 году князь Свидригайло получил в Полоцке титул великого князя русского.

Лев Иванович Сапега начинал свою карьеру при дворе короля Стефана Батория. Со временем он сумел досконально изучить политическую и идеологическую обстановку в Московской державе. Анализ политического будущего во взаимоотношениях московитов и литвинов привел Сапегу к идее проекта унии между государством князей московских и королевством Батория.

Смерть короля замедлила осуществление проекта, но не отвергла его. Сапега, став канцлером ВКЛ, сосредоточился на подготовке агентов влияния среди политической элиты Московского государства. Таких друзей литвинов отыскать у престола наследников Ивана Грозного оказалось нетрудно. При дворе короля Сигизмунда подбирали фигуры ставленников на московский трон, не исключая и самозванцев. Это создавало почву для водворения первого Лжедмитрия в Москве.

По мысли канцлера Льва Сапеги заключение унии с Московией стало бы первым шагом на пути объединения славян. Возможно, на стремлении Льва Ивановича отразились также идеи иезуита Петра Скарги, который умел расположить к себе влиятельного государственного мужа широтой мышления. Считается, что переход Сапеги в католичество (канцлер был ранее протестантом) произошел именно под влиянием Скарги. По представлению Скарги славяне должны были образовать единый народ, земли которого простирались бы от берегов Адриатического моря до волжских утесов. Причем к славянам по классификации Скарги следовало относить не только поляков, чехов, сербов, болгар, но и поморцев, иллирийцев, силезцев, вандалов.

В 1596 году Лев Сапега в своей речи на Брестском Соборе высказывался за подчинение православной церкви Папе Римскому в связи с крушением Византийской империи. Вероятно, проповедуя такой союз, Сапега в первую очередь думал о создании новой религии для всего объединенного славянства.

Сохранить убеждения и политическую направленность Сапеге удалось и при короле Сигизмунде III, благоволившему к Анне Ягеллонке, покровительнице канцлера. Смерть московского царя Федора Ивановича в 1598 году у него появился отличный шанс выставить претендентом на московский престол Сигизмунда Третьего. Помешали московские конкуренты. Трон достался Борису Годунову, который оказался хитрее и сильнее политически. Тогда Лев Иванович предлагает новому царю проект женитьбы Сигизмунда на дочери Бориса Ксении. Такой брак тоже мог стать основой для унии с московитами. Но Борис предусмотрительно отклонил брачные предложения канцлера литвинов.

Но Сапега не думал отступать. Тему унии он поднимает во время посольства ВКЛ начала 17 века в Москву. Одним из аргументов для заключения союза было предложение вечного мира, который навсегда бы установил спокойствие на литовско-московском рубеже и приблизил бы страны к процветанию. В Московском кремле Сапега объяснял боярам в 1600 году выгоды вечной дружбы, говорил, что литвины и московиты одной крови и ссориться им ни к чему. Народы должны были думать о боге, а не о вражде, разделявшей их.

Стремясь к объединению славян Лев Иванович Сапега опережал время. Но его попытки добиться некоей стабильности в отношениях между Московским государством и ВКЛ завершились эпопеей Дмитрия Самозванца, а затем и кровавой борьбой на просторах Московии. Первые попытки унии свелись к вооруженной агрессии, к смене одних авантюристов другими, к разорению городов и сел. После событий, получивших в русской истории, зловещего названия Смуты, царская власть в Московском государстве стала еще более безжалостной и абсолютной, несдерживаемой никакими моральными и юридическими преградами. Государство, жившее войной, не могло не воевать, постоянно стремясь вооруженной силой расширять свои границы. В 17 веке ВКЛ сполна испытало алчность московских царей и их воевод , разоривших не только восточные области, но и опустошивших Вильно.