Сеющие ветер

Ученые в СССР не хотели быть государственными крепостными.

Я уже неоднократно писал, что путинские власти раз за разом наступают на старые советские грабли. Вот последний перл. Введены драконовские по советскому образцу рекомендации для общения российских ученых с зарубежными партнерами. По итогам таких встреч россияне теперь должны составлять отчет с описанием обсуждения. То есть их попросту принуждают стучать на иностранных коллег. В путинской России каждый ученый должен быть не только патриотом, но и немного чекистом.

Все это уже было в СССР. Мой отец-доктор физ-мат наук, чтобы избежать такого "стукачества" вообще даже не пытался ездить заграницу. А вот начальник теоротдела Научно-исследовательского радиофизического института (НИРФИ), в котором он работал, замечательный ученый и человек Николай Денисов до поры до времени активно посещал международные конференции. Однако в какой-то момент он все же решил, что морально недопустимо писать даже чисто формальные бюрократические отчеты чекистам о встречах с иностранными коллегами, что это пахнет полицейщиной и несовместимо с научной работой. После очередной заграничной поездки Денисов отказался писать такой отчет и стал наглухо невыездным.

"А причем здесь старые грабли?" - спросите вы. А вот причем. Денисов, и так не сильно любивший советский режим, после этой истории стал относиться к нему еще определеннее, а руководимый им теоротдел НИРФИ превратился в рассадник свободомыслия. Неслучайно многие его сотрудники уже после смерти начальника приняли активное участие в антикоммунистической революции 1989 – 1991 годов. Про Бориса Немцова, который считал моего отца и Денисова своими учителями, все знают. Но он был не один. Кроме него, еще трое сотрудников теоротдела НИРФИ, где работало всего-то человек десять-пятнадцать, в последствии стали антикоммунистически настроенными депутатами разных уровней. В 1990 году - депутатами Верховного Совета РФ и Областного Совета Нижегородской (Горьковской) области, а еще один много позже - Госдумы РФ от фракции СПС.

Такое количество будущих депутатов в маленьком отделе небольшого института – конечно беспрецедентное явление. Но оно отражало общероссийскую тенденцию. Во время Перестройки множество ученых пошло в политику, некоторые из них возглавили протестное движение. Например, в главной оппозиционной фракции горбачевского Верховного Совета СССР (МДГ) четыре из пяти сопредседателей были учеными.

Советские ученые, типа моего отца и Денисова, материально жили вполне прилично. Не отсутствие на прилавках колбасы и шмоток развело их с советским режимом. На их зарплаты все это можно было купить на рынке и в кооперативных магазинах. Отец многократно говорил мне тогда, что его не устраивает в советской системе прежде всего отсутствие личной свободы, свободного доступа к информации, зависимость от власти, невозможность читать, что хочешь, общаться, с кем хочешь, ездить, куда хочешь. Ученые не хотели быть государственными крепостными. Именно это и сформировало фронду в научном сообществе, которая сыграла большую роль в крахе СССР. Пытаясь возвратить ученых в государственное стойло, унижая их недоверием, избивая и сажая студентов, путитнские власти делают их своими врагами, повторяя самоубийственный советский опыт.

Власти сами содействуют политизации научного сообщества, усилению там оппозиционных настроений. В свое время оно стало одним из могильщиков советского режима. Путинский Кремль делает все, чтобы с ним повторилось то же самое.

Игорь Эйдман, Facebook