Дмитрий Муратов: «В Сочи я видел одиноко стоящий самолет Лукашенко»

Редактор российской «Новой газеты» рассказал о белорусских политзаключенных и незавидном положении диктатора Лукашенко.

Приводим выдержки из интервью Дмитрия Муратова радиостанции «Эхо Москвы».

- Давайте поговорим о судьбе белорусских политзаключенных Ирины Халип и ее мужа Андрея Санникова. Ну, Ирина, как мы знаем, корреспондент «Новой газеты» в Беларуси – она сейчас, вроде как, на свободе, но под домашним арестом. Ну, то есть, по крайней мере, не на нарах, да?

- Конечно, она не на свободе – давайте сразу говорить. Она не на свободе. Ограничения домашнего ареста в белорусском формате таковы: Ира не может сейчас нас слышать, она не может пользоваться интернетом, она не может смотреть информационные программы, она не может выйти на улицу, она не может подойти к окну, она не может вступать в переписку.

- Она не может говорить по телефону, насколько я понимаю.

- Она не может гулять, она не имеет права разговаривать по телефону и, конечно, у нее в отличие от тюрьмы, тяжелейших условиях тюрьмы, в которых она 40 дней содержалась, есть право личного унитаза, что каждый...

- На общение с ребенком, как я понимаю.

- Ну, вот, я даже про Даню не хочу говорить, потому что Даня, как говорит Люцина Юрьевна, редко от нее отходит. Тем не менее, все-таки, у нее есть возможность сына, гигиены и видеть маму с папой.

То, что касается Санникова. Никаких изменений в его судьбе и в жизни нет.

- И никаких известий?

- Никаких известий, вот, у меня на сегодняшний день нет тоже. В аналогичной ситуации под домашним арестом находится Владимир Некляев. Его блестящая дочка Ева пишет нам потрясающие колонки. От Халип мы ждем, что она приступит к работе, тем более, что в пятницу, 11 февраля ей присуждена высшая премия в области российской журналистики, «Золотое перо». Я Иру с этим поздравляю – может быть, ей кто-нибудь об этом передаст. Ну, вот, Люцина Юрьевна услышит нашу передачу.

- То есть даже вы как ее работодатель не имеете права с ней связываться?

- Я не могу с ней, у меня нет с ней личного контакта.

- Ну а что говорят родственники? Какие перспективы-то ее дела?

- Видите, очень многое зависит от того, какую позицию сейчас будут занимать российские политики и европейские политики.

Я вернулся из Сочи, где видел одиноко стоящий самолет Лукашенко и Лукашенко, который катается на склонах в надежде встретить влиятельных российских горнолыжников, там, президента или премьера. Но мне кажется, что их лыжни не совпали.

Спасибо, что напомнили про незабываемое зрелище. На поле сочинского аэропорта стоит борт №1 белорусского президента. Мне показали сопровождающие его резиденцию, которая у него есть в Красной Поляне. Ну, в другие страны сейчас кататься на горных лыжах кроме, наверное, Венесуэлы, если там есть горнолыжные курорты.

- Личная резиденция?

- Да. Александра Григорьевича Лукашенко. Александр Григорьевич там отдыхает уже достаточно давно. Там, ведь, то место, где можно раз и увидеть лыжника, который скользит, сначала один лыжник, потом другой, потом они в тандеме могут скользить. Насколько мне известно, Александр Григорьевич хотел бы на лыжне такую встречу каким-то образом, чтобы она состоялась. Но мне кажется...

- Вы думаете, его избегают?

- Мне кажется, что пока не совершится то, чего требует Евросоюз, Еврокомиссия, Европарламент и российский МИД от Александра Григорьевича Лукашенко, никакой предпродажной подготовки газа, товаров и кредитов не будет. И дипломатически это, по-моему, должно быть Александру Григорьевичу уже понятно. Нужно без всяких условий до суда, естественно, освободить политзаключенных.

- Ну вот смотрите, там же есть разные заключенные. Вот, в частности, там сейчас идет суд над двумя россиянами. Ну, там их передают из инстанции в инстанцию, которые оказались тоже замешанными в этих беспорядках 19 декабря в Минске. Это с одной стороны. И, вроде бы, о них Москва заботится, что-то там говорит, выдвигает какие-то условия. Как вы думаете, будет ли официальная Москва просить, скажем, за Ирину Халип и Андрея Санникова?

- Ну, Ирина Халип и Андрей Санников являются гражданами Беларуси. Насколько мне достоверно известно, что и за Ирину Халип, и за Андрея Санникова многие влиятельные люди как во власти, занимающие высокие должностные посты в нашей вертикали, так и политики, начиная от РПЦ, кончая лидерами различных партий, просили об этом Александра Григорьевича. Но, к сожалению, у них не получилось. Я думаю, они сделают для себя определенные выводы.

В этих прошениях участвовал и президент Саакашвили, и Папа Римский. Мне это тоже достоверно известно, мне хорошо это известно. Однако, и они, наверное, сделают теперь свои выводы. Евросоюз свои выводы сделал окончательно и бесповоротно.

- А Путин-Медведев просили?

- Видите ли, в чем дело? Я не являюсь сотрудником администрации или правительства РФ. У них есть там такие специальные телефоны, но их отношение к этому мне известно. Я даже могу понять, почему они так негативно относятся к этой истории. Они хотели бы иметь отношения с Беларусью и, может быть, кому-то из них бы нравилось, что вот так расправляются жестко и решительно с политической оппозицией – избили девушку, пожилого кандидата, полдюжины кандидатов в президенты посадили в тюрьму минского КГБ. Вроде бы, вот, это должно импонировать. Но, понимаете, внутри – может быть. А когда вот так вот настроена Европа, а с Европой нужно иметь отношения, мне кажется, они понимают, что это не прагматично. Вот, даже на их языке. И никаких серьезных подвижек пока...

Я тоже говорю, основываясь не на политологии, а на том, что я понимаю и знаю. И пока Александр Григорьевич, снова вильнув, не покажет Европе лицо, а не спину и уже выполнит эти серьезные требования по освобождению политических заключенных (в том числе, конечно, россиян). Когда он говорит «У нас есть доказательства», я могу в ответ спросить и это прекрасно знает наше правительство и наша власть. Ну, есть же все записи, которые демонстрировали, кстати говоря, и в зале Европарламента, когда человек по имени Даун разбивает башмаками окна в Доме правительства, якобы вот этот штурм. А оттуда уже из приготовленной засады, из троянского коня вылетает спецназ белорусский. Так это ж дауна передавали друг другу и, в рации переговариваясь, выводили белорусские милиционеры. Я бы очень хотел увидеть этого дауна, лицо которого известно всем, и кто он – тоже понятно. Хотел бы увидеть там тоже, если уж равенство закона. А здесь абсолютно очевидно, ничего не получится – придется этих людей освобождать, никаких вариантов нет.