«Ихтамнеты» на интерес

Ливийская авантюра сделала позиции РФ в Африке очень шаткими.

Конфликт в Ливии играет особую роль в процессе формировании подхода Москвы к событиям на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии. Нигде в регионе на фоне «Арабской весны» не была столь наглядно, как в Ливии, продемонстрирована пагубность так называемой «цветной революции»: кровопролитие, крушение государственных структур, распад страны… И все это, понятное дело, «по вине Запада», без вмешательства которого, убеждены в Москве, такие революции сами по себе не случаются. Это первый мазок в картине ливийской трагедии. Второй может показаться странным, поскольку имеет прямое отношение к российской власти — разумеется, не нынешней, а той, скажем так, «наивной», возглавляемой президентом Дмитрием Медведевым. Тогда Москва, мол, взяла и доверилась «западным партнерам», не наложив своевременно вето в Совбезе ООН на резолюцию, открывшую путь к «гуманитарной интервенции», которая якобы и привела к пику трагедии в виде растиражированной по всему миру съемки гибели полковника Каддафи, 40 лет правившего страной и «приведшего Ливии к процветанию».

Российское телевидение, следует подчеркнуть, неизменно предавало забвению тот факт, что не все ливийские граждане и населяющие страну племена оказались довольными жестким полицейским режимом и распределением нефтяных доходов кланом Каддафи, правившим твердой рукой полковника и его сыновей. Это и понятно, ибо в противном случае не получится искомой картинки крутого замеса — «варварства цветной революции» плюс «вмешательства Запада», плюс «недосмотра и слабости Москвы». Из этих составляющих сложился лозунг 2012 года, поднятый кампанией возвращавшегося в Кремль Владимира Путина — «Не допустим повторения ливийской трагедии в Сирии».

Это «не допустим» в разных формах — прямого или косвенного вовлечения России — длится ровно столько, сколько и сам сирийский конфликт.

В отличие, однако, от Сирии, в которую в последние полвека Москве приходилось в основном вкладываться «в военно-стратегических интересах», а потом списывать накопленные Дамаском долги, Ливия сулила весьма прибыльные контракты — благодаря бешеным доходам от нефтегаза. С ливийским полковником, следует признать, стремились «дружить материально» корпорации и правительства многих стран мира — несмотря на привнесение им экзотики в мировую политику, а временами и скрытую поддержку террористических группировок. Обвиненный в спонсорстве терроризма, он умудрялся снимать проблемы все той же нефтью и доходами от нее. Налом. До некоторых пор это работало.

Как бы то ни было, но заключенные российскими компаниями с режимом Каддафи контракты в сфере нефтегаза, строительства железнодорожной инфраструктуры и особенно торговли оружием грозили оказаться перечеркнутыми «ливийской весной» 2010-11 гг. Что, по факту, и случилось: контракты не отменены формально новыми властями, но состояние самих властей вызывает немало вопросов. Сегодня в Ливии два центра власти: международно-признанное Правительство национального согласия (ПНС) во главе с Ф. Сарраджем и Ливийская национальная армия (ЛНА) под командованием фельдмаршала Х. Хафтара. Если первый признается мировыми державами «легитимным», то второй — «сильным лидером», де-факто контролирующим значительную часть территории страны. Отношение Москвы к каждому из них определяется не только их обещаниями подумать насчет возрождения коммерческих сделок с Россией времен полковника, но и дополнительными намеками фельдмаршала соорудить на побережье полноценную военную базу РФ. Прямо на южном фланге НАТО. Мечта российских генералов.

Отсюда и официальная позиция Москвы — попытка посредничать в переговорном процессе между двумя ливийскими сторонами. Неофициальная — поддержка Х. Хафтара в его последнем и решительном бое с целью объединить страну под своим началом. Поддержка, понятно, гибридного свойства (по знаменитой формуле «ихтамнет»). Этот бой фельдмаршал начал в апреле прошлого года, но, похоже, довольно бесславно завершил в мае-июне года нынешнего. Если армию Хафтара кроме России почти открыто поддерживают Саудовская Аравия, ОАЭ и Египет (первая — «добровольцами-вагнеровцами», как утверждают мировые СМИ, а вторые — деньгами и оружием), то на стороне ПНС выступила Турция, направив туда свой контингент, и Катар, судя по всему, не жалеющих финансовых средств «на благое дело».

Арабские монархии и Египет прельщает стремление фельдмаршала покончить с «Братьями-мусульманами», которые присутствуют в ПНС. А Турция и Катар готовы вложиться в защиту этого правительства не только из-за геополитических интересов (в основном опять же нефтегазовые маршруты в Европу), но и по тому, что разделяют идеологию «братьев». Таковы их внутриисламские и даже внутрисуннитские пристрастия. Следует признать, что это важное измерение существующей там региональной действительности. Отступление армии Хафтара есть прямой результат задействования Турцией ее контингента в Ливии — по просьбе ПНС. В случае продолжения боев российские «добровольцы» оказываются перед перспективой прямого столкновения с турецкой группировкой. Проще говоря, с Турцией. А это страшный сон для российских политиков и стратегов, если учесть, сколько Москва инвестировала в разнообразные проекты взаимодействия с Анкарой в военной и экономической сферах.

На этом фоне можно предположить, что спешная эвакуация «вагнеровцев» с полей ливийских сражений пару недель назад, о которой сообщала мировая пресса, стала не только результатом отступления ЛНА, но и действенным сигналом Москвы в адрес Хафтара приостановить сражения и перейти к переговорам. От контактов с Сарраджем фельдмаршал отказался пару месяцев назад, заодно и провозгласив себя «правителем всей Ливии». В этих условиях, обнаруживая себя все больше и больше сторонником Хафтара, Россия рискует не только потерпеть военное фиаско вместе с фельдмаршалом, но и подвергнуться критике (а, может быть, и получить новую порцию санкций) со стороны ведущих стран мира и ООН, которые и создали правительство Сарраджа. Напомним, что Россия была в числе подписантов итоговой декларации берлинской конференции по Ливии в январе этого года. Документ призывал конфликтующие стороны к переговорам, а мировые державы — создать условия для мирного процесса путем невмешательства в происходящее на полях сражений в этой стране не только военными средствами, но и поставками вооружений.

В сложившихся условиях лучшим вариантом поведения Москвы стало бы утверждение ее посреднической роли, продолжение начатых в российской столице переговоров между ливийскими сторонами. Есть признаки того, что именно к этой опции все больше склоняются в Кремле. Но вездесущие «ихтамнеты» с клеймом «сделанные в РФ» могут подорвать намечающуюся новую стратегию России в отношении Ливии.

Александр Шумилин, «Новая газета»