Экс-журналистка СТВ: Горжусь тем, что ушла

Бывшая журналистка госканала рассказала том, как работает цензура в СМИ в Беларуси.

Более 200 белорусских журналистов и блогеров обратились к властям и силовикам с требованием остановить преследование представителей СМИ, передает «Настоящее время».

Почему еще совсем недавно лояльные режиму журналисты и ведущие уходят, насколько влиятельны провластные телеканалы Беларуси и откуда берет информацию сегодня «поколение Лукашенко» – молодежь, которая и не видела за последнюю четверть века другого правителя своей страны. Ведущий программы «Смотри в оба» поговорил об этом с Надеждой Букой, художником-иллюстратором, в прошлом журналистом одного из таких провластных каналов – СТВ. Она ушла оттуда все по той же причине несколько лет назад.

– В любой стране уличные протесты – испытание для СМИ на честность и объективность. Что поменялось в работе белорусского телевидения с акций несогласия 2006 или 2010 года?

– Ничего не поменялось, к сожалению. В том-то все и дело, Советский Союз вот этот вот на телевидении, он сохранился. Он как был 10 лет назад, как 20 лет назад. У нас на телевидении практически ничего не поменялось.

Современное общество, то, которое более-менее, как бы это грубо ни звучало, соображает, они все смотрят онлайн-каналы, независимые СМИ. Есть у нас такой хороший канал «Белсат», который базируется в Польше, вы наверняка знаете. Все смотрят Радио Свободу, читают TUT.BY, все уже прекрасно понимают, что с экранов телевизора правду они никогда не услышат.

Телевизор у нас в основном смотрят, к сожалению, люди возраста 65+ и, к сожалению, они интернетом не пользуются, и поэтому то, что пропагандируют им с экранов, они этому верят.

– Все эти люди, бросившие вызов системе, – работники шоу-бизнеса или ведущие развлекательных программ, но не журналисты новостей. Почему?

– Вы знаете, я тоже долго думала над этим вопросом, потому что действительно в основном с развлекательных программ ушли люди, популярные ведущие, а вот новостных я, если честно, и не слышала.

Скорее всего, это связано с тем, что настолько они верят в то, что происходит сейчас, что просто другой реальности не видят, настолько они углубились в свою работу. Другая причина – это, конечно же, деньги.

– Вы в свое время тоже работали на государственном телевидении. Могли бы рассказать, как выглядит цензура для журналиста? Как она работает?

– У меня даже была такая своя история… Когда-то, еще лет пять назад, это были предыдущие выборы президента, у нас устраивались акции, где нужно было хлопать в ладоши, и люди это делали в акт солидарности, поддерживали и хлопали. И вот на одну из таких акций позвали меня снимать, как журналиста-новостника осветить этот вопрос.

Я решилась, поднялась на этаж выше, там сидит наше начальство, зашла к, я еще помню, заместителю генерального директора телеканала и сказала, что я не буду снимать такой сюжет, потому что это противоречит моим политическим взглядам. На что, конечно, у моего начальника округлились глаза. На следующей неделе меня сняли с новостной программы, не уволили, а сняли, и с тех пор я снимала только социальные и культурные вопросы. Но, если честно, я до сих пор горжусь этим поступком.