Близкий друг Романа Бондаренко рассказал, каким он был человеком

Эмоциональный рассказ о погибшем Герое Беларуси.

12 ноября не стало жителя площади Перемен Романа Бондаренко. Мужчина скончался в реанимации Минской больницы скорой помощи, куда его привезли избитого в тяжелом состоянии из Центрального РУВД. Накануне Роман вышел к знаменитому муралу, где на него напали незнакомцы в масках, приехавшие срезать с забора бело-красно-белые ленты. Смерть Романа власти Беларуси выставляют как бытовое преступление. Belsat.eu побеседовал с Дмитрием, близким другом погибшего.

Гордился службой в спецназе

– Как вы познакомились с Романом? Расскажите о вашей дружбе.

– Мы знакомы с 2008-2009 года. Все банально просто, есть компьютерная игра «Lineage ІІ». Роман очень любил в нее играть. Вот так все начиналось, с игры, мы там чуть ли не сутками сидели. Я был не одним другом из Речицы. Еще пара моих знакомых, минские ребята, человек семь. Мы тесно контактировали и пригласили минских в Речицу. Встретились, отдохнули, на шашлыки съездили. Потом остальные минские ребята исчезли, а мы с Ромой продолжили общаться. Позже он меня в Минск пригласил.

Последние года два-три либо я к нему ездил несколько раз в год, либо он приезжал в Речицу. А на протяжении всех этих лет хотя бы раз в неделю мы созванивались. Могли говорить часами. Я знал и маму Ромы, и его жену. Он познакомился с моей девушкой. Когда мы начинали дружить, ни у него, ни у меня, естественно, жен не было.

– Роман был художником, окончил Академию искусств. Как он оказался в спецназе?

– Это очень интересная история. Его отец когда-то служил в ВДВ. Отец жил отдельно, но они много разговаривали. Отец был для него примером. Когда Рома закончил учебу, ему пришла повестка. Он хотел, скажем так, отдать долг Родине и пошел по военкоматам. В то время он работал, но прошел медкомиссию. По состоянию здоровья ему можно было идти хоть в ВДВ. Он хотел попасть в элиту. Сказали приходить в военкомат. Он уволился с работы, заблокировал сим-карту, домашний интернет, основательно подготовился и пришел в военкомат.

Всех забрали, а ему не хватило места, сказали приходить через полгода. Он не хотел отступать, пошел просить, чтобы его забрали в армию. Ему сказали, иди, мол, сам договаривайся, может, куда-то примут. Я точно знаю, он в Уручье ездил, еще в какие-то военные части, но толку не добился. Ему дали отсрочку на полгода, снова пошел работать.

Пришел через полгода, и его забрали, сразу в в/ч 3214. Он очень этим гордился. Он мне говорил, что это внутренние войска, элита, президентская часть. Все так, как он хотел.

– Он рассказывал вам о службе, как он вспоминал армейское время?

– После вуза он служил только год, а не полтора. Он показывал видео, которые снимал на телефон. На всех учениях он с камерой бегал. Грубо говоря, сделали его там оператором. Служба ему понравилась. Их даже отправляли на усиление границы, были полевые выезды. Выезды на природу, учения ему очень нравились.

– Почему он не остался служить дальше?

– Не помню, в каком звании он закончил, рядового или сержанта, не буду врать. Насколько я знаю, ему предлагали, но он отказался. Ему нравилось, но он считал так: отслужил, долг отдал, все. У него остались коллеги, с которыми он поддерживал связь. После демобилизации точно с ними разговаривал.

– Роман не жаловался на дедовщину и неуставные отношения?

– Я у него спрашивал, но он говорил, что не та часть, дедовщины там как таковой не было. Я так понял, что старшие выделили его как более ответственного парня. Ему все же уже было тогда 24–25.

Восстанавливал мурал на площади Перемен

– Вы знали, что Роман причастен к известному муралу на площади Перемен?

– Я даже спрашивал у его жены. Я в новостях читал, что мурал рисовали неизвестные художники. Вокруг этого граффити начала образовываться комьюнити. Жена подтвердила, что после того, как коммунальщики много раз закрашивали, он восстанавливал рисунок по контуру, обводил. Первый раз рисовал не он. Площадь Перемен недалеко от его дома. Я знаю, что вечером он туда выходил, проводил время с местными, если не каждый вечер, то очень часто. Он рисовал, в футбол играли, просто проводил время с удовольствием, отдыхал.

– Когда вы виделись с Романом последний раз? Расскажите о вашей встрече.

– Последний раз я видел его в конце июля. У меня была роспись. Еще в 2012-13 году, когда я начал встречаться со своей девушкой, пошутил, что в следующем году – свадьба, ты будешь свидетелем. Он сказал, не вопрос. И только в этом году я расписался. По сути, не считая родителей, это первый человек, который узнал, что у меня свадьба. У меня в пятницу была роспись, за несколько дней до этого я написал, чтобы приезжал. Он сразу позвонил, отчитал, что не сказал раньше, но сорвался с работы с женой.

– Чего вы не успели сделать вместе? Может, у вас были общие планы, вы собирались встретиться?

– У меня и еще одного нашего общего друга 8 ноября был день рождения. Последние три года Рома приезжал к нам в Речицу. В этом году работа не дала приехать, но пообещал, что у него переподсчет до 10 ноября, потом он сразу увольняется и приедет в гости на пару дней. То есть в те дни, когда с ним это все случилось. Вот он и не приехал.

Хотел начать жить с чистого листа

– Чем интересовался Роман, у него были какие-то планы на жизнь после увольнения?

– В «Острове чистоты» он работал достаточно долго, года три. Он говорил об увольнении, что-то не ладилось с начальством. У него был коллектив, своя команда, и он ее защищал, заступался за ребят. Я так понимаю, сверху начали давить, не было согласия. Также он мне сказал, что не для этого учился. Я спрашивал о его планах на будущее. Он точно не знал, но хотел в сферу IT, веб-дизайна. Год назад он заканчивал курсы тестировщиков.

Он прекрасно знал «Photoshop», преподавал курсы «3D-Max». Я ему тоже говорил, что багаж знаний у него большой, а он постоянно повторял, что у него нет портфолио, мол, кто на него посмотрит. В этом плане Рома был перфекционистом. Но что-то в его мировоззрении поменялось, видимо, хотел начать жить с чистого листа.

– Как вы узнали о произошедшем? Когда случилась беда с Романом, вы были в Минске?

– Моя сестра в декрете с ребенком, она читает все информационные порталы. Она позвонила моей жене и сказала, что задержали в Минске Романа, который служил в 3214, сбросила ей ссылки на видео. Моя жена узнала его, позвонила мне и сказала, что Рома – в реанимации. В тот же вечер мы начали собираться в Минск, в пятницу у меня как раз был выходной. И в тот же вечер Рома умер.

Мы были с его женой, а мама и двоюродная сестра занимались всем, связанным с телом, контактами с прессой. Если маму было кому поддержать, то жена Романа была одна дома в очень плохом состоянии. Да и сейчас не понятно, чем ей помочь. Я потерял друга, а она потеряла самого близкого человека. Жена его в тот вечер не застала дома. Она задержалась на работе, а когда пришла, Ромы уже не было.

Он говорил, что его когда-нибудь заберут

– Как Роман относился к происходящему в стране? Поддерживал протесты? В интернете некоторые СМИ называли его «сторонником оппозиции».

– Он неоднократно повторял, что когда идет с работы или на работу, везде видит много микроавтобусов с силовиками. Он говорил мне, что его когда-нибудь заберут. Так и говорил: я буду идти, и я могу попасть, меня заберут.

Много раз было, что я звонил, а он шел с работы, и было слышно, что сирены, крики, протесты, но он стоит спокойно, разговаривает. То есть он старался обходить стороной, чтобы избежать проблем. Много раз было так, что он наблюдал, был рядом.

Сказать о каких-то выраженных политических взглядах не могу. Насколько мне известно, он относился ко всему нейтрально. Но с учетом того, что происходило в день выборов 9 августа, это могло поменяться. Я ему как раз звонил, в стране начал пропадать интернет. И он сказал, что творится что-то непонятное. Он выходит из подъезда, а в ста метрах стоит толпа людей, толпа милиции, ОМОН.

Возможно, это как-то поменяло его отношение и взгляды. Его это все шокировало. Зная его, могу утверждать: он не мог остаться равнодушным. Не могу сказать, что он что-то пропагандировал, но это его коснулось.

Никогда бы не полез в драку

– Вы, наверное, знаете, как власти представляют смерть Романа, что о нем говорил Лукашенко. Следственный комитет утверждает, что Рома был пьян. Вы верите в это?

– Рома был человеком с головой. Он был ответственен. Это все равно, что он бы вышел на работу пьяным, чего никогда бы не сделал. Я в это не верю и не поверю.

– Вы верите в то, что Роман мог оказать сопротивление или быть агрессивным при задержании неизвестными людьми в масках?

– Словесная перепалка могла произойти. Я сомневаюсь, что он промолчал бы, если бы его начали оскорблять. Ведь он за словом в карман не лез. И он был за правду. Если где-то видел несправедливость, он высказывался, не молчал, не проглатывал, всегда мог ответить. Возможно, он задал неудобный вопрос. Но зная его, я точно могу сказать: он никогда бы не полез в драку, не ударил первым. Если на него нападут, он может дать в ответ, терпеть не будет. Но спровоцировать драки он не мог.

–Лукашенко заявлял, что взял расследование обстоятельств смерти Романа под личный контроль. Дело передали в Генеральную прокуратуру. В интернет также попали возможные переговоры о нападении на Романа. Как вы думаете, убийц найдут?

– Если честно, мое мнение, это уже неважно. Человека не вернуть. Все, что я могу сказать. Когда я в Минске, стараюсь особо ничего не читать и не смотреть. В первые дни новости очень били по моей психике. Было не до того. Сейчас такая ситуация в стране, что непонятно, кому верить.

– Как вы относитесь к тому, что из вашего друга сделали своеобразный символ протеста?

– Я не знаю, хотел ли он быть, как его называют, «Рома – ты наш герой». У меня одна мысль: лучше бы он был героем для меня, для жены, для узкого круга людей, чем на всю Беларусь. Да, может, он бы такого отношения хотел, чтобы его вознесли, но лучше бы он был живым и с нами.

– Каким вы запомнили Романа?

– Он был моим лучшим другом. У меня в Минске нет знакомых, хотя я часто там бывал. Но был Рома, и я знал, что если у меня испортится авто или что-то случится, он приедет, заберет, поможет, даст ночлег. Ему можно было довериться.