Речь Екатерины Андреевой в суде и отказ Дарьи Чульцовой давать показания встретили аплодисментами

Режим панически боится независимых журналистов.

9 февраля в Минске начался суд над задержанными журналистками «Белсата» Екатериной Андреевой и Дарьей Чульцовой. Девушек обвиняют по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса («Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок»). Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой грозит до трех лет лишения свободы. В суде сегодня допросили свидетелей и дали слово задержанным девушкам.

На суде над Дарьей Чульцовой и Екатериной Андреевой, который начался с задержкой, допросили несколько свидетелей и дали слово задержанным девушкам.

Дарья Чульцова отказалась давать показания, поэтому судья Наталья Бугук зачитала ее прежние показания.

В материалах дела Дарьи Чульцовой отмечается:

«Никого не призывала, не организовывала, к действиям не склоняла. В материалах нет доказательств противоправных действий, нет объяснений, что такое деструктивные телеграм–каналы. Никаких лозунгов не выкрикивала, на проезжую часть не выходила».

«Мое согласие на компенсацию потерь «Минсктрансу» не является признанием вины. Выплата компенсации связана с возможностью это сделать в пользу предприятия в целях повышения качества оказания услуг».

Екатерина Андреева выступила с речью, в которой отметила, что не считает себя виновной.

«С 2017 года по сегодняшний день я являюсь штатным корреспондентом телеканала «Белсат», который входит в структуру национального телевидения Польши ТВП. В этот период я направляла необходимые документы в Министерство иностранных дел Республики Беларусь с официальной просьбой предоставить мне аккредитацию для работы на территории Беларуси. Однако получила отказ. Причину отказа мне министерство не сообщило. Поскольку ранее подобные отказы уже случались, причины отказа не сообщались, а мои коллеги по телеканалу подвергались давлению со стороны властей, отказ в аккредитации я посчитала актом государственной процедуры. Подобная процедура нарушает мое конституционное право на свободу слова. Но, несмотря на задержания и многократные штрафы, я продолжала выполнять свои обязанности.

С августа 2020 года я регулярно освещала акции протестов против фальсификаций итогов президентских выборов. В том числе и воскресные марши. С августа по ноябрь я провела несколько десятков включений в прямом эфире. Находясь в местах проведения акций, я комментировала события, опрашивала участников (…) и получала соответствующее задание, а именно – где и во сколько мне нужно быть, что мне необходимо делать. Такая подготовка – это нормальная практика во всех редакциях. Накануне 15 ноября один из редакторов поставил мне задачу провести стрим с так называемой площади Перемен в Минске, где люди собирались выразить протест против убийства Романа Бондаренко и почтить его память возложив цветы к народному мемориалу. Я подчеркиваю: не гибели, не смерти, а именно убийства Романа Бондаренко.

Люди немного отошли назад, но не разошлись. Силовики блокировали проезжую часть и выход со двора. Никакой агрессии со стороны протестующих в адрес силовиков не было. Они просто продолжали мирно стоять напротив вооруженных силовиков, периодически выкрикивая «Жыве Беларусь», «Трибунал», а затем через какое-то время они сняли оцепление и покинули площадку. Все это я продолжала комментировать в прямом эфире. Протестующие начали расходиться, но оставались еще люди на самой детской площадке и в прилегающих дворах…. Телеграм-каналы сообщили, что вдоль улицы Червякова снова движутся спецподразделения и спецтехника. Эту информацию я озвучила в эфире, не называя при этом самые телеграм-каналы, где прочитала эту информацию. Силовики действительно появились вскоре, они оцепили детскую площадку по периметру, а тех людей, которые остались на площади, начали задерживать (…).

Когда началась зачистка, им было отчетливо видно, что с какого-то этажа их снимала профессиональная камера. Однако никаких требований прекратить съемки не поступало. Такое положение сохранялось много часов, пока интернет в квартире вдруг резко не исчез. Только тогда трансляция была вынужденно прервана. Я попыталась дозвониться в редакцию, однако ни входящие, ни исходящие звонки на двух моих телефонах – одном личном, одном рабочем – не проходили. Поэтому я попросила хозяина квартиры воспользоваться его мобильным телефоном, чтобы позвонить в редакцию и мужу. Вскоре мы услышали звонок в дверь. Поскольку хозяева никого не ожидали, они не открыли. Затем мы услышали сильный стук. У меня появилось предположение, что это могут быть работники силовых структур. Но поскольку во дворе происходила зачистка, мы видели задержания. Однако не открывать дверь или давать какие-либо указания хозяевам квартиры я просто не имела полномочий. Тем более, что те, кто звонил в квартиру и стучал в дверь, никак себя не называли… На лестничной площадке была тишина. И через несколько минут стук стал все более настойчив и двери начали ломать, в квартиру ворвались около 8 бойцов в темной форме и с оружием в руках. У одного из них я заметила на груди нашивки с надписью «Спецназ».

Следователь Фрунзенского РОВД вручил постановление о признании подозреваемой по части 1 ст. 342 УК. На следующий день, 17 ноября, суд Центрального района признал меня виновной в участии в несанкционированном массовом мероприятии, а также в неповиновении милиции, и назначил 7 суток административного ареста. Уже 19 ноября мне озвучили обвинение в рамках уголовного дела по части 1 ст. 342, а еще через день, 20-го, мне избрали меру пресечения – заключение под стражу (…) 21 ноября, после чего меня этапировали в СИЗО города Жодино, где я находилась до 31 января 2021, когда меня этапировали в СИЗО №1 Минска. На протяжении всего следствия я не признавала своей вины и не давала показаний.

Сейчас хотелось бы остановиться на отдельных формулировках обвинения. Обвинение утверждает, что более точное время (…) 15 ноября не установлено. То есть следствие даже не нашло времени посмотреть время начала и окончания мероприятия, которое доступно, есть в интернете, в Youtube, все очень легко было бы установить. Могу ли я в таком случае быть привлечена к ответственности, если мы говорим о событиях, досконально не изученных. (…)

Далее говорится о корыстных побуждениях. Разве можно из корыстных побуждений принимать условия исполнения трудового контракта? Являясь работником телеканала, я просто не имею права отказаться выполнять свою работу. За это сразу же последует уменьшение зарплаты либо увольнение. В чем, конечно, я не заинтересована (…) Также мне ставится действие группой лиц по предварительному сговору (…) Я работаю на телевидении и вести эфир самой, без подготовки не могу по определению. В выпуске программы задействованы десятки человек. От ведущих в эфире до ассистентов, от монтажеров до выпускающего редактора. Как вы представляете себе прямую трансляцию из двух городов – Минска и Варшавы – без предварительного обсуждения всеми авторами?

Работая в эпицентре событий, журналисты стараются, обязаны передать атмосферу события, в том числе обращаясь и к таким оценкам. Конечно, это можно обсуждать, профессионально ли это с взгляда журналистской этики, стиль ведения репортажа, однако никак не со скамьи подсудимой. (…) С момента прибытия на место и до момента задержания я занималась исключительно стримом, что отражено на видеозаписи.

В коротких перерывах между трансляцией я брала интервью на улице, после чего вернулась в квартиру, где протянула стрим. Напомню, что 17 ноября мне уже назначили административный арест и уже тогда состава преступления в моих действиях не нашли. Остается вопрос: почему те же формулировки с административного дела о громких аплодисментах с балкона, о выкрикивании лозунгов, неповиновении требованиям милиции я вижу в обвинении по уголовному делу? Разве можно дважды обвинить человека за одно и тоже? (…) Что касается неповиновения милиции, это абсолютная ложь (…) С момента задержания я выполняла все указания сотрудников милиции. Таким образом, в моих действиях отсутствует состав преступления, предусмотренного частью 1 ст. 342 УК РБ. Я настаиваю на собственной невиновности и на полном оправдании. На этом все, большое спасибо», — сказала Екатерина Андреева.

После ее речи в зале раздались аплодисменты.

Журналисток «Белсата» Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову обвиняют по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса («Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок»). Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой грозит до трех лет лишения свободы. Дело девушек рассматривает судья Фрунзенского районного суда Наталья Бугук. Следующее заседание по делу состоится 16 февраля в 14:30.