Доктрина Байдена

Мелких провокаций Вашингтон больше прощать не станет.

Выступление президента США в Госдепартаменте 4 февраля было программным. С одной стороны, оно подытожило ходы, которые успела новая администрация предпринять с момента принятия бразд правления, а с другой – задало повестку дня для американской внешней политики как минимум на два года (курс, как правило, корректируется по итогам промежуточных выборов). Поэтому к этой речи Джо Байдена было приковано пристальное внимание как союзников, так и врагов Америки во всем мире, поскольку следовало ожидать, что политика "эгоистического национализма" и "односторонних действий" времен Трампа будет свернута.

В интересах среднего класса

В какой-то степени это и впрямь происходит – хотя не факт, что возвращение к многосторонним действиям приведет к лучшей эффективности. Вместе с тем союзникам Америки – как официальным в рамках НАТО, так и состоящим с ней в двусторонних военно-политических отношениях, а также в своеобразных гибридных альянсах, таких как Украина, – чрезвычайно важно не впадать ни в эйфорию, ни в излишний пессимизм. Ведь похоже, что синдромом "зрада-перемога" Киеву удалось заразить немало государств — как своих союзников и соседей, так и собственных недоброжелателей из региона и в других глобальных локациях.

Чтобы не подвергнуться влиянию этого синдрома, необходимо внимательно прислушаться к тому, что было сказано президентом США на встрече в Госдепартаменте, и присмотреться к действиям, которые успел предпринять Джо Байден за свои первые недели на посту американского лидера.

Проще начать со второго – фактически Байден унаследовал от Трампа практику внедрения в жизнь собственной политической линии путем распоряжений, концептуальная база для которой была разработана еще на заре президентства Джорджа Буша-младшего. Эта концепция, "заказанная" вице-президентом Диком Чейни, подразумевала возможность главы государства и исполнительной власти (в том-то и смысл президентской республики в США, что это один и тот же человек) править с помощью декретов, которые потом либо наберут вес законов, либо будут отменены. Примерно так же, к слову, действовал и Леонид Кучма в Украине на протяжении 1996-1999 гг.

Смысл первой примерно полусотни президентских указов (для Украины такие указы – обычная, в сущности, практика, а вот для США двусмысленная, поскольку их может отменить суд довольно низкого уровня, не говоря уже о Конгрессе), состоит главным образом в широкой ревизии сделанного Трампом.

Белый Дом как раннего Трампа, так и раннего Байдена действует несколько напролом, в "турборежиме", ведь важно показать, что новый президент воплощает свою программу с места в карьер, а дальше – будет дальше, что-то увязнет в судах, что-то нет, что-то станет вопросом обсуждения в Конгрессе. Но далеко не сразу, ведь, как и Трамп, как и Обама в начале своего срока, Байден добился большинства в обеих палатах, пусть в Сенате и экстраординарного, одним голосом председательствующего вице-президента при полярном голосовании.

В целом эти указы касаются отмены дискриминационных ограничений для меньшинств, а также иммиграционных квот, затронуты вопросы здравоохранения, климата (возвращение в Парижский пакт), ответов на прочие вызовы в социальной сфере – в частности, необходимо как-то решать вопрос гигантского пузыря на рынке студенческого кредитования.

Во внешнеполитической плоскости при этом даже в первых распоряжениях президента уже можно заметить воплощение доктрины "дипломатия в интересах среднего класса". В частности, запретительные квоты и тарифы на импорт стали Байденом были продолжены. А в чем же состоит эта условно новая доктрина, разработанная действующим советником по национальной безопасности Джейком Салливаном? Ее основные положения более или менее изложены в обращении к сотрудникам Госдепа, при этом стоит понимать, что, в отличие от хаотически-эмоционального Трампа, ветеран-функционер и чиновник Байден намерен ей следовать.

В выступлении, предваряющем речь Байдена, госсекретарь Энтони Блинкен в первую очередь, отметил приверженность своего многолетнего начальника демократической форме правления, его веру в профессиональных дипломатов и (что важно) специалистов по развитию. Причем были названы и Ирак, и Афганистан, и, в качестве старинного, дружественного для США европейского символа, – Франция. А также, как дань внутреннему американскому тренду, – ЮАР. По мнению госсекретаря, авторитаризм в линейке угроз для США уступает только пандемии коронавируса, а сам по себе мир неспособен организоваться для отражения подобных угроз, для чего и необходимо моральное и политическое лидерство США. При этом возвращение к лидерству предусматривает интерес американского среднего класса, служащего, как политэкономической основой республики, так и самой очевидной жертвой процессов глобализации.

Возвращение Америки

Это, в общем, выглядит как некая преемственность по отношению к прошлому президентству – ведь следует помнить, что в 2020 г. Джо Байден выиграл благодаря поддержке тех же штатов Средней Атлантики и Среднего Запада, которые в 2016-м сделали президентом Дональда Трампа. Поэтому "Возвращение Америки" – это возвращение на определенную развилку, перекресток, но вовсе не во времена Джорджа Буша-младшего (по крайней мере, пока). Однако в какой-то степени это возвращение в эпоху Клинтона – с теми уточнениями, которые сформировало все прошедшее с 90-х время.

Об этом свидетельствует как минимум пересмотр намерения выводить американские войска из Афганистана, прекращение участия США в саудовской операции в Йемене (не приведшей к какому-либо осязаемому результату из-за постоянных договоренностей между местными племенами и слабого лидерства Эр-Рияда) и остановка сокращения американского контингента в Германии.

Ближневосточное направление в системе ведающих внешнеполитической деятельностью структур федерального правительства вообще сворачивается (собственно, надо признать: все, что можно было – из полезного, – на Ближнем Востоке сделал Трамп, а борьба вокруг именования должности посла в Израиле, "с Палестиной" или "без", носит скорее ритуальный характер). Основных направлений, таким образом, будет три: Китай, сотрудничество с ЕС и противостояние России.

Несмотря на молниеносное подмахивание Путиным пролонгации ракетной сделки СНВ-3, говорить о ней как о каком-то козыре или серьезном аргументе не приходится, поскольку РФ в принципе утратила потенциал наращивания подобных вооружений, а технологии нового уровня ей уже не светят. Байден же приобрел пару очков у "ретропацифистов" в собственной партии. Что касается Трампа, то он держал этот договор на паузе то ли ради встречи с Путиным, то ли ради вовлечения в более широкий, новый договор, китайцев, а это имело бы смысл только в случае выигрыша им второго срока. А так – это документ скорее из набора "балласта". С Россией и Китаем новая администрация намерена общаться по-другому и, несмотря на ряд экспертных возражений, не желает складывать их в одну корзину.

Что с ними со всеми делать

Что делать с соседями и "родственниками" – первому Байден позвонил канадскому премьеру Трюдо, а до того, еще в статусе новоизбранного президента, провел беседу с британским премьером Джонсоном, – пока не совсем ясно. Из НАТО они никуда не денутся, канадцы с переформатированием НАФТА ранее согласились, а возвращение к разговору о трансокеанском партнерстве, хоть и усложнено новым внеевропейским статусом Великобритании и возросшим весом Германии, – вероятно, все еще не вопрос этого года. Но некоторые примерки уже начались. Так, хотя Борис Джонсон и осторожен в отношениях с Китаем, он уже подтвердил лояльность общей глобальной стратегии США. В конце концов, в карманах самого Джонсона пока только крайне спорная сделка с ЕС и (как ни парадоксально) широкое соглашение с Украиной, и это на фоне драматического провала в экономике и неубедительных рейтингах внутри страны.

В то же время Россия упоминается – возможно, впервые, если не считать заявления Обамы времен борьбы с лихорадкой Эбола, — по приоритетности сразу же в первом-втором содержательном абзаце речи Джо Байдена. Что примечательно – в связке с подтверждением курса на восстановление традиционных альянсов. Последнее и хорошо, потому что дает Украине и Грузии шанс на продолжение полноценной интеграции в НАТО, и плохо, потому что, по-видимому, предполагает согласование дальнейших пакетов санкций с европейцами.

Главным врагом назван авторитаризм, представленный угрожающей самим основаниям американской политической системы Россией и, более глобально и в мировоззренческом формате, Китаем. Китай при этом назван соперником, в то время как Россия – подрывной силой, что подразумевает возможность компромиссов с первым, но не со второй.

Вопрос распространения ядерного оружия и технологий подан в пакете восстановления союзов, что подразумевает в какой-то степени возвращение к поиску путей умиротворения Ирана. Отсюда, собственно, и "йеменский пас". В любом случае Саудовской Аравии продолжат припоминать попустительство и соучастие членов обширной королевской семьи в терактах 9/11 и мотивировать способность самой – включительно с союзниками из Персидского Залива (кстати, одна из оборонных сделок с ОАЭ тоже была недавно остановлена) — противостоять Ирану, поскольку это, в первую очередь, ее проблема. Очевидно, что сделанное на Ближнем Востоке предыдущей администрацией – пусть и под самое завершение ее полномочий – разрушаться не будет (а "вазелином" послужит разнообразная правозащитная риторика, намекающая, скорее, на раздел ответственности с европейцами за проблемы, генерируемые исламизмом).

Целых несколько предложений в речи президента посвящено актуальной теме – Бирме, упорно не называемой Мьянмой – что демонстрирует преемственность с демократическими администрациями Картера, Клинтона и Обамы, но будет ли следом за этим "а" сказано "б" (санкции), пока неясно, в то время как японские инвесторы в пивную индустрию этой страны уже разорвали долгосрочные контракты.

Лига демократий

Важно обратить внимание еще на ряд моментов в программном обращении нового хозяина Белого Дома к дипломатам.

Первый – это возвращение глобализации в повестку дня и Соединенных Штатов к роли ее технологического, политического и экономического лидера, пусть и в обновленных условиях задачи. Пока с риторической точки зрения, но на сегодняшний день это закрывает вопрос расползания или размывания единого общечеловеческого прогресса, что было рабочим допущением в эпоху президентства Дональда Трампа. Он вновь ставится так: лидерское ядро, периферия, глобализация – и ее враги.

Второй – это становление международной лиги демократий, очерченной первыми контактами Джо Байдена: Великобритания, Канада, Германия, Франция, НАТО, Южная Корея и Австралия (Новую Зеландию, похоже, воспринимают как часть тихоокеанского блока вместе с Японией, Австралией и Южной Кореей). Это, в общем, нечто новое или же хорошо забытое старое, если мы вспомним о демократе Гарри Трумэне, в какой-то степени демократе Джоне Кеннеди, в значительной степени – демократе Джимми Картере, оптимисте Билле Клинтоне и практиках Барака Обамы (тоже, естественно, демократов). Сказано при этом о союзниках и "ключевых партнерах", к которым, стоит надеяться, относится и Украина (с ее региональной системой в составе Грузии и Молдовы, которую, при хотя бы какой-то энергии Киева, можно было бы и расширить).

Третий – президент в своей речи снова возвращается к России, повторяя и перефразируя ключевые тезисы своего телефонного разговора с Владимиром Путиным. Он перечисляет ее многочисленные преступления против США, международного мира и собственных граждан, в частности Алексея Навального. Прозвучало и ключевое слово – коррупция, а также отказ от дальнейших отступлений в ситуациях необходимости отвечать ударом на удар, в то время как противостоять российской угрозе Америка намерена совместно с "партнерами схожих взглядов". Это, похоже, намек в адрес Турции и Азербайджана, а также государств Залива – как минимум публично Вашингтон постарается выбирать средства решения проблем, не пользуясь любыми, если существует выбор.

Четвертый – США, как уже не раз отмечалось, делают ставку на свои передовые технологии в деле подавления угроз, усиливая соответствующие ведомства. А Пентагон начинает проводить пересмотр системы размещения контингентов по всему миру. Иными словами, инвентаризацию, что звучит как шпилька даже не в сторону Трампа или Обамы, а еще Буша и Клинтона. Но в адрес ли руководства Польши, ожидающего увеличения американского контингента, к примеру? Эта линия вопросов, несомненно, касается и Украины, и того, как стоит вести себя в новых условиях Киеву.

Украине с Америкой предстоит непростой разговор, ведь инвентаризация коснется не только американских контингентов, но и всей внешнеполитической системы США. Вашингтон продолжит усиливать украинскую армию и спецслужбы, ужесточать – без прямого вреда для себя – санкции против России, но вернется к требованиям декриминализации украинской экономики и государственного аппарата. В этой связи немаловажным будет выбор фигуры нового посла в Киеве, а также ближайший график визитов, встреч и переговоров на уровне Госдепартамента, Пентагона, минфина США, с одной стороны, и украинских ведомств – с другой. Мелких провокаций и попыток гнуть украинский Тризуб в разные стороны Америка больше прощать не станет.

Максим Михайленко, «Деловая столица»