«Они там друг у друга под ногами ползают, кто-то на линию огня выскакивает»

Эксперт рассказал о нестыковках во время «операции» КГБ в квартире Зельцера.

Бывший сотрудник милиции, имеющий более 20 лет трудового опыта в правоохранительной системе и 15 лет в оперативных подразделениях, рассказал «Белсату»: происшествие 28 сентября не выглядит как операция против подозреваемого в особо опасных преступлениях.

Во время рейда по квартирам 28 сентября в Минске произошла перестрелка. Согласно Комитету государственной безопасности, в ходе «специальных мероприятий по отработке адресов, на которых могли быть лица, причастные к террористической деятельности», мужчина стрелял из ружья по правоохранителям – сотрудник КГБ был смертельно ранен, а мужчину убили ответным огнем. Видеонарезка происшествия, которую публиковали государственные медиа, вызвала много вопросов.

Один из которых – к профессионализму силовиков. Бывший оперативник, который среди прочего принимал участие в задержании потенциально вооруженных людей, рассказал «Белсату»: «Ощущение, что все случилось спонтанно, а не было спланированной операцией». Любая операция, повлекшая жертвы, отмечает он, автоматически считается провальной.

Но если бы шли к личности, которую подозревают в особо опасных преступлениях, связанных с терроризмом, все бы разворачивалось по другому сценарию:

«Была бы специальная штурмовая группа. Штурм проходил бы и из окон, и из дверей. Амуниция была бы, – рассуждает бывший оперативник. – Использовались бы специальные пуленепробиваемые щитки, бронежилеты, амуниция, наколенники…

Даже из тактики действий и слаженности действий сотрудников видно, что они забегают как люди, которые не знают, что произойдет: кому надо бежать в кухню, кому налево в комнату. Они там друг у друга под ногами ползают, кто-то на линию огня выскакивает. Таких нестыковок слишком много».

Он добавляет, что силовики имеют правила поведения в различных ситуациях, правила пользования оружием. В боевых единицах типа группы «А» или единиц ОМОНа, принимающих участие в задержаниях вооруженных преступников, действия отработаны до автоматизма, до уровня рефлексов. На видео же бойцы «забежали, как неизвестно кто, не знали, что делать, по сторонам смотрели, не знали планировки».

Могло ли быть так, что шли не к «потенциальному террористу»? Оперативник отвечает: КГБ не стал бы «ходить по алкоголикам и другим». Терроризм же подходит под их юрисдикцию. Он склоняется к тому, что силовики имели некую абстрактную и неподтвержденную информацию о подозреваемом, которая требовала дополнительной «отработки»: возможно, пришли конфисковать технику, но не ожидали, что человек будет защищаться с оружием.

Известно, что хозяин квартиры стоял на учете как охотник: было заранее ясно, что в квартире может быть охотничье оружие. Есть базы граждан с доступом к оружию (как охотничьему, так и газовому), но возможно, что милиция и КГБ просто не захотели делиться информацией. Может быть, силовики хотели сделать все «скрытно и быстро», или думали, что если они идут к айтишнику, то «что он может сделать».

Не выглядит ли видео постановочным? Оперативник не берется давать такой оценки: говорит, это требует детального рассмотрения. Но он считает, что речь скорее о неготовности силовиков, их самоуверенности и безнаказанности, неподготовленности к такому повороту.